Городецкий Антон : Мой сон

Наглый вид менестреля меня удивил. Он презрительно опустил глаза, и казалось, что все должны были сгорбиться под тяжестью какой-то, ему одному известной, вины и каждый в зале как минимум должен ему десятипенсовик. Он был ни один, рядом с ним, опустив также голову, стояла девушка в мужском платье цвета тины. С перевязанными лентой короткими волосами она напоминала эльфа. Или вернее как их там зовут, этих эльфийских женщин. Никогда не любил сказок. Все происходящее, однако, напоминало если не сказку, то какой-то отдающий маразмом сюр.
- Раньше нас здесь принимали лучше.
Обиженный тон менестреля не оставлял сомнений в том, что все не так в этом мире, в этом королевстве и новое его величество просто тупой скот, необразованное свиноподобное рыло, прибывшее из какой-нибудь северной Африки, чтобы опошлить этот утонченный всеми правдами и неправдами мир.
Мои люди продолжали молчать, из чего я сделал вывод, что либо они принципиально не пытаются облегчить жизнь своему королю, либо эта ситуация выходила за те рамки, когда было возможно их вмешательство. Первое казалось мне более правдоподобным, поэтому я как можно более вежливо поинтересовался у менестрелей — кто они такие и чего хотят.
- Мы не привыкли к таким вопросам, сэр.
Нижняя губа менестреля достигла той отметины, когда уже начинаешь опасаться за возможность человека дышать в принципе.
У храброго юноши задрожали губы, он открыл было рот, чтобы еще раз пожаловаться на свою судьбу, но я перебил его и самым любезным тоном попросил у него прощения за нелюбезный прием, указал на то, что все устали после изнурительного двухдневного пути, проделанного пешком по горным тропам и предложил предварительно отдохнуть перед тем как продолжить беседу.
-Если Вы не желаете нас выслушать, сэр, то мы вынуждены будем удалиться.
Это были первые слова, произнесенные девушкой, которая посчитала, наконец, возможным прийти на помощь своему товарищу, другу, брату и т.д.
Обращение «сэр» меня немного заело. Я прекрасно понимал, что не смогу сразу же дождаться от людей божественного почитания, но откровенное игнорирование короны у меня на голове несколько обозлило.
-Да, господа, я вас внимательно слушаю, — произнес я это со всей серьезностью, на которую был способен.
Повисло неловкое молчание, сквозь которое пробивалось негромкое всхлипывание менестреля.
Подождав пару минут, я в очередной раз предложил менестрелям пройти, отдохнуть, собраться с мыслями и встретиться за ужином.
-Мы вас покидаем, но вы об этом пожалеете.
Менестрели направились к воротам, готовые расплакаться по первой же команде, их возможно было запечатлеть на каком-нибудь фундаментальном полотне прошлой – позапрошлой эпохи и выставлять на дворцовой площади в день казни. После этого мы избежали бы трауров как таковых, поскольку все слезы бы были пролиты заранее.
Мне, откровенно говоря, было не до них. Узрит ли хоть один из читателей что-то предосудительное в моих действиях, совершенных с начала сего повествования? Может я недостаточно к кому-то внимателен, самодур, тиран и рублю направо — налево всем головы подряд? Действие этой глуповатой сцены происходит в замке Каршенкор, государство наше одно на материке, материк не сказать, что очень уж велик, но больше вашей Воронежской области, а я Его Величество Король Елианиус Первый, Властитель также Прибрежных Земель и Низменных Болот. Звучит красиво, но король я всего 4-й день, владений своих практически не знаю, любой самый последний поваренок в замке больше меня разбирается в дворцовой дипломатии, государственной политике и найдет хотя бы дорогу к туалету.
Превратности судьбы, знаете ли, мог ли я предполагать, что буду еще кому-то нужен в этом глубоком средневековье, когда человеческая жизнь ценится меньше, чем мелкая монета в старом кошельке. Это если есть кошелек.
В гробовом молчании люди наблюдали за удаляющимися менестрелями – очевидно, это действо планировалось надолго и король должен был что-то сказать своим подчиненным, но то был не мой случай. Ненавижу идиотизм в любых проявлениях, хотя и пытался постоянно внушать самому себе, что теперь уже есть множество вещей, которые отличаются в своей первозданности от всего того, что ранее наполняло мою жизнь. Я удалился, оставив людей на попечение их собственных мыслей, ощущений или что там у них еще может быть.
Отдохнуть мне естественно не дали. Благо, врываться в покои королей здесь не было принято, хотя, насмотревшись на весь этот цирк последние несколько дней, я уже был готов ко всему.
- «Серебристые Журавли» к Вашему Величеству, — сообщил то ли дворецкий, то ли коридорный – хрен их поймешь, все в голове перепуталось. С таким же успехом он мог объявить «Золотистые выхухоли» — мне было все едино.
– Проси, — выдохнул я.
Просить долго не пришлось. В мои покои ввалилось штук 6-7 молодцеватых хлопцев, каждый свыше 2 метров росту. Одеты они были как люди творчества. Этих ни с кем не перепутаешь. Если это снова толпа художников, которые решили увековечить форму моих лодыжек, то у меня нет ни терпения, ни желания объяснять им, что я не заинтересован ни в самом процессе, ни в конечном результате их творчества. На худой конец пусть изобразят мое дерьмо. Им все равно, а мне меньше хлопот.
-Доводим до сведения Вашего Величества (во как! ну хоть «величеством» назвали), что мы покидаем вверенную нам территорию замка. И Вашему Величеству придется оплатить в полном объеме похороны короля Августа и его семьи.
Все было бы логично, если б не было сказано тем же самым тоном. Дух менестрелей витал в воздухе. И этот дух был где-то поблизости все предыдущие дни. Я это чувствовал, хотя и не слышал, потому что провел их практически в полной тишине. Выбирая между подобным обращением и тишиной – да здравствует тишина! Не могу передать досконально своих ощущений, но во всем этом было нечто нездоровое.

Сон с продолжением