Владимир Павлов : По дорогам Реальности (I)

Началось это неожиданно. Как будто я где-то отравился каким-то газом, или съел что-то плохое, или попал в зону облучения. Для меня это загадка. Но скорость мышления увеличилась раз в десять.

Утром я вышел из дома и сразу заметил, что все не такое. Слова рекламных плакатов, афиш, вывесок приобрели множество смыслов. Поток информации обрушился на сознание. Откуда-то я понимал, например, занимается или не занимается чем-то нелегальным такая-то фирма, знал, болеет или не болеет чем-нибудь такой-то артист, видел, прогорит или не прогорит такой-то магазин. И, самое главное, вся эта лавина мыслей проносилась со страшной скоростью.

Проходя мимо любого жилого дома, я содрогался. Нечто серое, едкое, огромное затягивало. Перед мысленным взором проносились сотни угрюмых лиц. Слышались вопли, ругань, сладострастные стоны. Хотелось закрыть уши и побежать прочь.

И непрерывное, почти физическое ощущение, что некто зовет. Телепатически. Оно вызывало сумасшедшую тоску.

Изменившаяся вдруг реальность стала жуткой, опасной и враждебной.

Кардинальная перемена произошла в тот период, когда я разорвал контакты почти со всеми, исключая родных. Дело в том, что внутренняя грязь, присутствующая в каждом, почему-то закрывала для моего взора светлое начало, точно его и не существовало. Друзья и знакомые, представлявшиеся раньше хорошими людьми, виделись теперь жуткими тварями. Лицо очередного собеседника на долю секунды менялось: хищная рожа, невообразимо страшная, глядела на меня. Это происходило так быстро, что раньше мой мозг не уловил бы перемены. Потом лицо принимало прежний, человеческий, вид.

Я стал часто гулять в промышленной зоне. За высоким забором с колючей проволокой возвышался огромный склад или ангар, обшитый разноцветным металлом, частично сорванным и покореженным. Он напоминал чудовищного жука, потерпевшего крушение и едва дышавшего. Рассыпанные вдоль заграждения гаражи оказывали гипнотическое воздействие. Время словно замедлялось. Хотелось стоять и стоять, уставившись в одну точку.

Странно, но я ни разу не видел в этом месте машин. Поэтому, когда ко мне вплотную подъехал черный седан, невольно вздрогнул. Из машины вышла высокая стройная девушка с огненно-рыжими волосами, собранными в толстую косу. Довольно худенькая, почти модельных пропорций, но с приятными округлостями голеней. У нее был римский профиль и тяжелый взгляд, смотрящий сквозь собеседника. Одета была незнакомка в синие джинсы и белую блузку.

Она спросила без предисловий:
– С тобой все в порядке? Голова не болит? Чувствуешь, что можешь сейчас поговорить?
В этом низком, грудном голосе звучали материнские нотки.
– Ты знаешь, что ты достиг Предела? За ним открывается истинная Реальность.

Мы сели в авто. Девушка объясняла, что Достигших единицы, и все они друг друга знают. Есть Система, которая пронизывает все. Иерархия Системы строится из Достигших. Правительства, корпорации, научные институты – все Ей подчиняется. Каждому достигшему дается звание и должность согласно его уровню. Подняться выше можно только подняв свой уровень. Все это регистрируется специальными приборами, поэтому в Системе нет места злоупотреблениям и карьеризму.

«Мы не пьем ту воду, которую пьют все. Мы не едим обычной еды. Для этого во всех магазинах есть специальные продукты, о которых остальные покупатели ничего не знают. По виду они такие же, в тех же упаковках, но по составу различаются неимоверно. То же касается вещей, техники и прочего. Продавцам даны специальные инструкции насчет нас.»
– Дай руку, – сказала она неожиданно, достав из сумочки прибор, похожий на пульт от телевизора. – Не бойся. – Девушка подержала его над запястьем моей правой руки, пока тот не пикнул. Я абсолютно ничего не почувствовал. – Ну, все. Теперь ты принят в Иерархию. Можешь просто приходить в любой магазин, тебя сразу узнают и обслужат. Возьмешь все, что нужно. Денег никаких не надо.

Мой уровень и моя должность назывались «Мастер». Это была начальная ступень Иерархии. Мне очень радостно было услышать, что мой непосредственный начальник – она.

Мы ездили по району, и новая знакомая показывала мне места силы, основные точки и узлы Реальности. Она учила меня генерировать Луч. Для этого требовалось неимоверное напряжение мозга. Луч был невидим обычным людям, но очень сильно на них воздействовал. Для выполнения многих заданий достаточно было Луча. Я быстро овладел этим грозным инструментом.

К концу дня сил никаких не осталось. Я даже не смог удивиться, когда Катя – так звали мою начальницу – привезла меня в новую квартиру в недавно построенном двадцатиэтажном доме на последнем этаже. Система выделила мне жилье.
Катя пыталась научить меня одному медитативному упражнению, но мозг отключался от усталости. Попав в волшебную обстановку, я просто уснул, даже не заметив, как она ушла.

У Системы был мощный враг: древняя цивилизация, представители которой не являлись людьми. Они научились жить в иных формах материи, для нас как бы не существующих. Там они и обосновались, назвавшись Страной Синего Света. Твари могли проявляться в нашем мире, воздействовать на людей и даже вселяться в них. Основной задачей Системы была охрана границ, чтобы твари не проникали в наш мир. Война за человечество шла постоянно, и Иерархии удавалось поддерживать хрупкое равновесие, не подпуская врага слишком близко. Многие люди находились под властью Синего Света в той или иной мере, но полностью подпавших были единицы.

Рано утром меня разбудил звонок телефона. Железный голос Кати выбил все остатки сна:
– Утро служителя Системы начинается рано. Негоже проспать рассвет. Перед восходом особенно чисто думается. Первое тебе задание: выяснить, где находится тварь, которая очень сильно сгущает мрак в твоем районе. В каких местах ее проявление наиболее сильно. Пока только выясни. Не пытайся ее уничтожить. Будем делать это вместе.

Мне все это не приснилось. Прекрасная девушка, Система, шикарная квартира. Я подскочил с ощущением, что нечто важное может быть потеряно. И самым дорогим было неземное состояние, начавшееся после знакомства с моим руководителем. Я с бешеной радостью выполнял упражнения по концентрации, о которых мне говорила Катя. Внимание постоянно отвлекалось на обстановку апартаментов. То и дело я ловил себя на том, что рассматриваю мебель в стиле ренессанса и скульптуры возле двери. Наконец, желания были спущены с поводка, и я отправился на экскурсию по комнатам.
Зал, где Катя мне показывала, как через медитацию «выходить в Сияющее Пространство», был обставлен стилизованными под старину креслами, диванами, шкафами. Белые обои с незаметным рисунком успокаивали. Я с удивлением узнавал свою мечту: именно таким мне грезился будущий дом. Даже картина с деревьями и травой, будто сделанными из жести, казалась родной и знакомой. Воистину, мечты сбываются!

Вторая комната была обставлена более сдержано. Серебристые обои гармонировали с зелеными шторами и коричневым кожаным диваном, стоявшим возле входа. Возле окна стояли два письменных стола и два офисных стула. На оконной стене висела картина с изображением тусклой комнаты, где одна стена, на которой висели картины, была выкрашена в синий.

Я посмотрел в зеркало. Высокий двадцатилетний парень с темными волосами и серьезным лицом. Можно сказать, смазливым. Я изучал отражение, будто другого человека. Даже мое имя – «Сергей» – казалось новым. Неужели это я? Все черты казались хорошо знакомыми, но чужими. Абсолютно чужими. Не то, чтобы меня что-то не устраивало в этой физиономии положительного героя Стругацких (например, Максима, как рисовало мне его воображение). Просто, давно не глядя в зеркало, я начинал представлять себя по-другому. Точно моя сущность не совсем подходила для этого лица. Да и для тела. Высокий рост, сухое крепкое сложение, широкие плечи. Вроде бы, все в порядке. Но, опять же, это было словно не мое. Необъяснимое отвращение к этой здоровой сильной плоти подтолкнуло меня побыстрее собраться на задание. Надо было еще прикупить одежды. Черная футболка и темно-серые джинсы, в которых я был, порядком поистаскались. Одежда, которая была дома, выглядела не лучше.

Утренняя медитация помогла уловить явление, которое обычный ум не регистрировал. Я назвал его «перерывы дыхания». Выйдя на улицу, полную людей и машин, я заметил, что периодически наступает полная тишина. Все продолжает двигаться и жить своей жизнью, но звука нет. Как в кино, когда уменьшаешь громкость до нуля. При этом закладывает уши, точно в самолете или в метро. Но это не совсем тишина. Из непонятного источника, где-то в вышине, раздается гул, похожий на григорианский хорал. Можно было различить даже мелодию, но, наверное, каждый бы услышал что-то свое.
Это длилось ничтожные промежутки времени, гораздо меньше секунды, поэтому обыватели не фиксировали данное явление. Я понял, что оно имеет в себе огромные возможности.
Во время очередного «перерыва» я подходил к продуктовому магазину, расположенному в советском здании промышленного назначения. Это был четырехэтажный серый прямоугольник с огромными окнами. Массивный козырек над входом держался на четырех квадратных колоннах. Вход был в подвальном этаже. Ступени под козырьком вели вниз. Прозрачные стеклянные двери с алюминиевым контуром болтались и скрипели. Время растянулось, прохожие и автомобили словно не двигались, или двигались очень замедленно. Но на самом деле, это я двигался для них с огромной скоростью. От магазина отъезжала машина. Я заметил под колесом котенка. Замершая на ступенях женщина держала за руку девочку. Та испуганно открыла рот, смотря на котенка. С кондиционера на втором этаже падала капля. Телефон парня, проезжающего на велосипеде, вот-вот должен был завибрировать. Перо начало вылезать из крыла пролетающей птицы. Кубик, подброшенный подростками на крыльце, явно падал на «шесть».
Почти мгновенно оказавшись возле отъезжавшего седана, я вытащил зверька из-под колеса. Он даже не успел мяукнуть. Время вернулось к нормальному ходу. Никто ничего не заметил. Котенок, как ни в чем не бывало, побежал дальше. И только девочка, указывая на меня, сказала:
– Мам, смотри, супермен, супермен!
– Супермены бывают только в мультиках.
– Но я видела, как он спас котенка! Мама, это супермен!
– Ты уже взрослая девочка, а веришь в сказки. Добро в этой жизни делают отнюдь не супермены.

Девочка хотела пойти за мной в магазин, но мать отругала ее и увела.

За прилавком стояла знакомая молодая продавщица, не очень-то вежливая с покупателями. Как только я приблизился, запищал какой-то прибор за стеллажами, которого я не видел. Девушка тут же изменилась.
– Что вы хотели? Может, принести список имеющегося в продаже?
Она улыбалась, постоянно переспрашивала, не нужно ли чего-нибудь еще, – в общем, вела себя как официантка в дорогом ресторане. Даже представилась. Из безликой продавщицы стала Аней.

Я выбрал йогурты и пачку вареников. Она пошла за стеллажи и вынесла именно то, что я просил. Этикетки ничем не отличались. Я уже готовился рассчитаться, но она остановила меня:
– Этого не надо.

Как только продукты были помещены в пакет, она тут же изменилась, став прежней безликой продавщицей.
– Спасибо, Аня!
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
Испуганный подозрительный взгляд на ее лице ввел меня в ступор.

Я понял, что она делала все это под гипнозом, на автомате. И совершенно ни о чем не знала. Видимо, механизм срабатывал, когда раздавался сигнал регистрирующего прибора.

Мне почему-то сразу захотелось проверить проход между базой внушительных размеров, обнесенной высокой изгородью, и старыми десятиэтажными домами. Это место имело дурную славу центра торговли наркотиками в районе. Железобетонные плиты и балки походили на фрагменты личинок титанических насекомых. Интересно, если сейчас точно такой же, как я, человек идет где-нибудь по подобным местам, но пока не знает, как устроен мир. Он чувствует нечто, но не может понять свои ощущения. А вот еще интересная мысль, если этот двойник я и есть. Только я в прошлом. Которое существует параллельно с настоящим. И я тот получает мысленные посылы от меня сейчас. И не ведает, куда идет, но идет, движимый непонятным зовом.

Рядом с десятиэтажным домом меня охватило необъяснимое беспокойство. Внутренним взором я заметил что-то черное, выглядывающее из подвала.Огромные паучьи лапы рефлективно перебирали в воздухе, точно их обладатель поймал нечто мелкое и впрыскивал яд. Это была тварь. Обжигающий страх и отвращение отупляли. Я создал в воображении защитный костюм и шлем и приглушил свою энергетику. Пока чудовище меня не заметило, надо было ретироваться. Но во мне кипела гордость. Я постоянно думал о Кате, как бы она сейчас гордилась мной. Зайдя за кривой гараж, я создал мысленный вихрь и изо всей силы метнул Луч. От удара тварь спряталась. Но потом я увидел нечто невообразимо страшное, похожее на гибрид паука и многоножки. размером с грузовик. Вдруг оно зацепило лапами проходящих мимо трех подростков, конечно же, его не видящих, и словно что-то впрыснуло в них. Парни тут же остановились и посмотрели на меня.

– Ты с какого района? – грубо спросил высокий с татуировкой на плече. – Чего здесь делаешь?

Его глаза ничего не выражали, кроме сонной лени. Но если в них долго смотреть, появлялось ощущение чего-то липкого, беспомощного и страшного.
Другой, приземистый метис, наоборот, глядел слишком пристально. Он постоянно сплевывал, будто в этом заключался магический ритуал.
Последнего из троицы я назвал «Лемур». Огромные выпуклые глаза, в которых не отражалось ни одной мысли, и мешковатая фигурка совершенно оправдывали это прозвище.

– Какая разница? – спросил я.
– Как это, какая разница?! – крикнул Высокий. – Тебя спросили, с какого ты района.

В него словно бес вселился. Тварь сделала новые инъекции.

– Тебе какой смысл это знать?
– Ты чего грубишь? – вмешался Лемур. – У тебя вежливо поинтересовались. Ты, вообще, кого знаешь? По району кого-нибудь знаешь?
– Да кого знаю, того знаю.
– Слышь, ты попутал? – полушепотом спросил Лемур. И уже громко добавил: – Я тебе сейчас, носорог, в рыло дам, еще раз так ответишь.
– Пошли с нами, – не глядя, бросил Высокий, и, схватив меня за рукав, потащил вдоль дома, туда, откуда я пришел. Метис подтолкнул в спину.
Я старался сосредоточиться на «перерывах дыхания», но ничего не получалось. Луч тоже не удавалось сгенерировать. Страх, пропитавший сознание, вывел меня из равновесия.

Глаза безвольно смотрели на забор. За ним бегали злые собаки.
Я как-то инстинктивно дернулся вниз, вырвавшись из ладони Высокого, и прыгнул, ухватившись за край трехметрового заграждения.
– Э, куда?! Стой, убью!
В футболку вцепились липкие пальцы, и я тут же упал на землю.
Из окна кто-то крикнул:
– Ни с места, полиция!

Крикнувший мужик на секунду отпугнул свору, и я припустил что было сил вдоль дома.

– Эээ!!! – раздались позади крики. – Стой!!! Стрелять буду!!!

Они бежали так быстро, что мне приходилось включать все запасные резервы.

Я свернул за угол и понесся через двор. Воздух, тяжелый, как ртуть, мешал двигаться и забивал дыхательные пути. Ноги налились свинцом, и у меня не получалось заставить их бежать быстрее. Возле третьей парадной курил пожилой мужчина с пропитым лицом. Я попросил его открыть дверь с домофоном, но тот зло отмахнулся.
Березы на клумбах вибрировали листьями-лезвиями. Из челюсти заборчика выпадали комья земли. Лавки казались элитными местами для хороших людей, за которыми никто не гонится. Родители, гуляющие с детьми, оглядывались на меня с негодованием, будто им было за меня стыдно.

Я сбежал по ступеням подвала. Дверь была закрыта, но здесь, под навесом, меня не было видно. Из щели прекрасно просматривалась часть двора. Дети, стоявшие возле горки, смеялись. Мне показалось, что они показывают на меня пальцами.

Вдруг справа, возле машины, я увидел Метиса. Он шел ко мне. Я рванул, что было мочи, и лишь потом понял, что обознался.

Миновав детскую площадку с турниками, похожими на кладбищенские оградки, я оказался возле спасительного супермаркета. Но там, на пороге, уже ждали парни. Высокий сразу рванул ко мне, приговаривая, как глупому животному:
– Стой, стой, стой, стой, стой!
Я метнулся назад во двор. В спину дышало небытие. Кусты казались скопищем зеленых щупалец. Каждая машина была проекцией иноматериального гигантского жука. Высокий был совсем рядом. Наискосок, через детскую площадку, несся Лемур. Турники были его лапами. Высокий схватил меня за воротник. Я запнулся и упал, инстинктивно прикрывая руками лицо. Трудно объяснить, что произошло дальше. Помню я это смутно. Мной овладело нечто странное. Я до ощутимой реальности почувствовал прошедшую эпоху. Советское время, лет тридцать назад, когда эти дома только строились. И мне стало все равно, на удивление не важно, что со мной будет сейчас. Мимо проходили трое мужчин: строители, одетые по советской моде. Один из них, с широким, смуглым лицом, насвистывал какой-то шлягер тех лет. Увидев, что я лежу на земле, он помог мне подняться и спросил, могу ли я идти. Не успел я и слова вымолвить, как все исчезло. Я непонятным образом оказался в конце двора, возле лавки, на двадцать метров дальше преследователей.

Мне удалось оторваться, оставив парней далеко позади. Ноги беспомощно останавливались, сил бежать больше не было. И тут я увидел бегущего по траве наперерез Метиса. Вдруг рядом просигналила машина. Из черного седана меня окликнула Катя:
– Вас не подбросить?
Я буквально запрыгнул в салон.
– Шутишь! Они меня чуть не убили!
– Да? А кто нарушал инструкции?

Мы ехали в мою новую квартиру. В ее глазах читались насмешка и забота. Я, по просьбе что-нибудь о себе рассказать, зачем-то пустился в ненужные подробности моего недавнего отчисления из университета, когда, решив, что эта профессия мне не подходит, преспокойно принес заявление в деканат, перечеркнув три года жизни. Катя поддержала тему, заявив, что сама ушла при похожих обстоятельствах.

– Ты так идеально водишь машину, – выразил я искреннее восхищение. – Совсем не по-женски, уверенно.
– Знал бы кто-нибудь, как я устала от этого...
– От чего?
– Иногда мне кажется, что в моей голове существует некий контролер. Который постоянно ждет отчета в каждом поступке. Как же я устала от этих постоянных перепроверок, этой глупой навязчивой пунктуальности! Почему в самый важный момент кто-то начинает мне мешать? Куда сбежать, чтобы получилось, наконец, всё так, как я планирую?

Я все никак не мог привыкнуть к роскошной обстановке жилища. Особенно смущала огромная ванная со светильниками в виде лотосов и коридор в мозаике и диком камне. Вид из окна впечатлял. С двадцатого этажа оживленный проспект казался вскрытой артерией. Над высотками носились стрижи, цепляя мертвыми петлями облака.

Катя рассказывала о своей жизни до Пробуждения. Это было похоже на кошмарный сон. Она жила в сельской местности, за двадцать километров от города, в коттедже, вместе с матерью, отцом-алкоголиком, взрослым братом и сестрой, у которой было двое детей. С ними жил муж сестры. Постоянные ссоры, ненависть и вражда стали нормой в этом доме. Очень редко семья собиралась вместе. Каждый существовал по отдельности. Кроме мамы, Катя ни с кем не говорила подолгу и не откровенничала. Но и мама не могла понять ее «странностей». Перед достижением предела человек всегда кажется странным своему недалекому окружению. Хотя бы из-за своих необычных ощущений и гиперчувствительности.

Когда мы перекусили, Катя, грустно улыбнувшись, спросила:
– Хочешь, я сготовлю блинчиков?
– Конечно!
Через пять минут на сковороде жарился первый блин. Она все делала очень быстро и при этом аккуратно.
– Как хочется, чтобы тебя кто-нибудь понимал… – сказала Катя с грустью.
– Я тебя прекрасно понимаю. У меня тоже бывает внутреннее занудство.
– Нет! Это совсем не то! Ты даже не представляешь, каково это, когда не можешь ни на минуту расслабиться… Может, я на самом деле такая мнительная, но мне кажется, все против меня. Очень бы хотелось, чтобы кто-нибудь сейчас на меня накричал или избил. Насмерть. Ногами. Наверное, я мазохист и получаю огромное удовольствие от всего этого...

Мы долго разговаривали, пока стекляшки облаков за окном не окрасились кровью. Было приятно слушать ее голос, не задумываясь над смыслом слов. Я почувствовал, как мозг начинает растворяться в сладком сиропе. Это было оно, то самое, после чего я стал ощущать Катю постоянно рядом, даже если она была далеко.