SurikeN : ВСЁ (продолжение)

Варран был весел в эту ночь. Весел наперекор смутному чувству досады, которое сосало под ложечкой и не давало покоя с той самой минуты, когда стая наездников во главе с атаманом мчалась прочь с места ночного разбоя. На пустынной дороге осталась лежать груда никчёмного тряпья, несколько рваных мешков, из которых сыпался красный, коричневый и оранжевый перец и мёртвый погонщик верблюдов с колотой раной в боку и изуродованным лицом. Луна освещала эту застывшую картину спокойным оранжевым светом, а поблизости, боясь выползти из кустов, скрывались товарищи убитого, оказавшиеся более счастливыми, чем тот, и успевшие «сделать ноги» с поля битвы, а точнее – с поля избиения. Рядом с невозмутимым спокойствием стояли верблюды, никак не отреагировавшие на бегство хозяев.
Добыча была большая, по этому случаю шайка устроила большой разгуляй. В одном из придорожных кабаков веселились люди Хозяина. Сам же он сидел за дальним угловым столом угрюмый и грозный и уничтожал уже третью за вечер бутылку красного. Все его мысли витали там, в восточной части города, где была сейчас его сумасшедшая любовь, вздорная девчонка Дива, когда в кабак ворвались люди Наместника. Обнажённые мечи говорили о том, что привела их сюда отнюдь не тяга к «живой воде».
- Именем закона, - прокричал старший, обращаясь к пёстрому лихолюдью, - вы арестованы!
При последнем слове легионера в комнате стало тихо. Те, кто вёл любезную беседу с Бахусом, мигом протрезвели, но, увы, этого нельзя было сказать об их конечностях. Кит протрезветь не смог, и в наступившей паузе раздалось резкое и протяжное:
– Ой! Я па-а-прашу мою ми-и-илую, пестню мне-е-е…
И почти в ту же секунду всё в комнате пришло в движение. Грохот опрокинутых стульев и лязг железа взорвали наступившую на миг тишину. Рыжего, успевшего выхватить из ножен короткий меч, сразу же пронзило насквозь бронзовое копьё легионера. Орин кинулся на ближайших двух противников и, выбив меч у первого, попал под копьё второго. С кровоточащей раной в плече он пробился к Хозяину и постарался встать с ним спиной к спине, но это не помогло: легионеров было слишком много и они были, как оказалось, профессионалами.
Минут десять понадобилось блюстителям порядка на всё мероприятие, и уже минут через пятнадцать солдаты выводили грамотно упакованных в кожаные браслеты оставшихся в живых арестованных под душераздирающие причитания хозяина заведения, понёсшего исторические убытки за сегодняшний вечер. По улице вели разбойников, окружив их плотным кольцом, благо «подопечных» было всего трое: Орин, Кит да сам Хозяин. Остальное буйное войско осталось лежать среди сломанных столов, пролитого вина, перемешанного с кровью, и битой посуды.

«…Религия – утешение для многих, и можно предположить, что в какой-то из религий заключена абсолютная истина. Но часто религиозность – всего лишь разновидность тщеславия. Вера, в которой я был воспитан, утверждала, что я лучше других людей. Я – «спасён», а они – «прокляты». Нас осеняет милость Господня, а все остальные – язычники. Под язычниками же они подразумевали таких, как наш брат Махмуд…»
Роберт Хайнлайн «Чужак в чужой стране»

– Почему в мире так много разных религий и богов, Учитель? – Пит, похоже, полноправно заменил ИУ в его должности Задающего Вопросы. Остальные спутники слушали беседу внимательно, стараясь идти ближе к ИИ. Солнце нещадно палило их плечи, и дорожная пыль мягко прогибалась под сандалиями, но путники, казалось, не замечали ничего вокруг. Их внимание было сосредоточено на удивительных словах Учителя, смысл которых то ускользал от их понимания, то появлялся вновь неожиданно чёткими образами.
– Когда кто-нибудь придумывает очередную легенду о новом божестве, демоне или новой версии старого идола, в пространстве образуется энергетический сгусток, своеобразный банк энергии, постоянно подпитываемый верой людей именно в эту новую легенду. Он, этот сгусток, всегда положителен для тех, кто его создал и для тех, кто верит в этого нового бога. Чем больше людей обращаются к этому божеству в своих молитвах, чем сильнее их вера, тем сильнее их божество.
– Но ведь его не существует? Оно кем-то выдумано. Значит, нет никакой разницы, в какого бога верить… Я боюсь спросить, Учитель, но… но если молиться Дьяволу, то и он поможет тебе?
– Да ты прямо в точку попал, верно ведь, а ИУ? Энергетическую подпитку ты получить сможешь даже от него, старина, если веришь в то, что существует культ этого прохиндея (а он, поверь мне, существует). Ему молится такое количество людей, что база у него есть, и солидная. Правда есть одно «НО». Всё дело в правилах и предписаниях, которые даёт людям то или иное божество. Ты знаешь, дружище, что дьявол указывает нам путь силы, ненависти и лжи. Этот путь не может тебе раскрыть глаза на то, что такое мир, что такое мы сами, кем мы были и кем станем. Он лишь даёт определённую власть над теми, кто слаб духом и не в силах противопоставить чёрным заклинаниям силу своих знаний. А зачем тебе быть царём, если царство твоё будет царством убогих и слабых духом?
– Я, кажется, понимаю то, о чём ты говоришь, - Пит переложил свой мешок на другое плечо, – но всё же… Всё же твои мысли так далеки от моих.
– Это нормально. Мы говорим о той области Знания, где ещё не отработана терминология. Мне часто приходится использовать сравнения и метафоры, но поверь, дружище, ни о какой мистике речь не идёт. Есть только Энергия и законы её движения.
– И всё-таки, скажи нам, Учитель, есть в религиях вред или польза?
– Рассказы людей просвещённых об устройстве мира, Вселенском Разуме и о предназначении Человека на Земле можно ли назвать религией? Разве не захочется тебе поделиться своими знаниями тем, кто их жаждет, кто страдает от своего неведения и ждёт твоего слова? Все мы хотим жить счастливо и, в конце концов, оказаться в раю, но никто достоверно не знает как. И находятся те, кто хочет быть выше других и управлять ими, и творят они образы новые, увлекают людей религией новой, искусственной верой, придуманной для подчинения большинства. Образы эти обрастают подробностями, предписаниями, обрядами, а потом в один прекрасный момент кто-нибудь объявляет себя пророком и, хлоп!!! – готова новая церковь со штатом служителей, паствой и какими-нибудь двумя-тремя только ей присущими идеями.
– Но ведь есть же оракулы, предсказывающие будущее! Вот Джон Голдэнлипс в Лиме всегда знает, что будет завтра, да и через пару лет может обстановку прикинуть… Так он что же, не святой?
– Скажи мне, брат, кто умнее: человек или вон тот тополь?
– Не сердись, Учитель, что не понимаю я всего, что ты говоришь, - начал Пит виновато.
– Да не к тому я… Не тебя глупым хотел назвать, извини, за каламбурчик. Нет во Вселенной живого существа, разумнее и совершеннее Человека. По своему образу создал нас вселенский Разум, все свои качества вложил в нас. Но всё же посмотри на тополь. Растёт он из маленького зёрнышка, а через много лет становится стройным зелёным красавцем. Кто управляет его ростом, кто говорит ему, какой формы, высоты и цвета должен быть ствол, откуда он знает, какие ему растить листья: квадратные или треугольные?
– Да вроде бы никто не управляет… Так растут они, как попало.
– Растут, как попало, а вырастают все одинаковые. Ты посмотри на шеренгу этих красавцев! Нет, брат, что-то ты упустил!
– Да… Не знаю, как так получается! А ведь и правда, росли бы они, как попало, у одного бы листья были квадратные, у другого – треугольные, третий и вовсе захотел бы стать яблоней…
– А подумай-ка, откуда они знают, какие соки из земли пригодны для пищи, какие – нет, и зачем они все сбрасывают на зиму листья?
– Вот так здорово! Выходит, что знает простой тополь столько вещей, что и не каждому человеку доступно! И откуда ему всё это знать?!!
– В том-то всё и дело: вся нужная для роста информация содержится в семенах. Вот так и человек при рождении всё о себе уже знает.

(продолжение следует)