Шева : Олегович, денги давай (по стопам Виссариона)

…и как же справился с этой сверхзадачей маститый писатель?
Ответ, безусловно, однозначен.
На чем базируется такая позиция?
Во-первых, не мудрствуя лукаво, автор ловко использует проверенный жизнью рецепт: новое — это хорошо забытое старое.
И если один раз тема вампиров «пошла» хорошим тиражом, почему бы не запустить ее сиквелом по второму кругу?
Тема политкорректна и равноудалена как от провластных, так и оппозиционных сил. Для создания, а может быть – усиления воздействия на читателя автор использует преоригинальный художественный прием – главный герой молод, красив, перспективен в части продвижения по вампирской иерархической лестнице и, как сейчас модно…слегка дебилен.
Случайным образом его партнершей оказывается молодая красавица из того же отряда парнокопытных – то есть вампирша. Но с мозгами заметно получше, чем у Барби.
Сюжет пересказывать не будем, ибо его, как такового, нет.
Книга буквально подкупает редкой особенностью — отсутствием содержания. В силу чего осилит ее далеко не каждый «идущий».
Ибо при прочтении постоянно возникает настойчивая мысль – о чем это? зачем? Я уже не говорю о постоянно возникающем посконно-сермяжном – на хера?
Скукой и тоской заполнено все немалое межстраничное пространство.
Если автор хотел добиться именно этого эффекта, то это ему, безусловно, удалось. Причем, надо заметить, для усиления эффекта автор использует еще один «оригинальный» прием.
Это предельно муторные рассуждения, а точнее — разлагольствования, на псевдофилософские темы, подаваемые как образчик «истины в последней инстанции».
Пример?
Извольте.
«Это проще всего пояснить по Лакану. Он учил, что правящая идеология навязывет базовое противоречие, дуальную оппозицию, в терминах которой люди обязаны видеть мир. Задача дискурса в том, чтобы сделать невозможным уход от принудительной мобилизации сознания. Исключить, так сказать, саму возможность альтернативного восприятия. Это абсолютно необходимо для нормального функционирования человеческих мозгов. А у нас с принудительным дуализмом совсем плохо. В результате смысловое измерение, которое должно быть запретным и тайным, зияет во всех дырах».
Ну что тут возразишь?
Ведь — зияет…

Не навевает ли на тебя скуку, читатель, такое философствование?
Вот и на меня тоже.
Так и вспоминается знаменитое евстигнеевское – А не замахнуться ли нам на Вильяма? На Шекспира?
Да напрашиваются аллюзии с гегелевскими размышлизмами из «Лекций по философии религии»:
…Ввиду отсутствия содержания в рассмотренной выше точке зрения могло бы сложиться впечатление, будто мы упомянули о выдвинутых ею против философии обвинениях лишь для того, чтобы со всей определенностью указать, что наша цель противоположна той, которую данная точка зрения считает наивысшей; однако в одном отношении форма названной точки зрения представляет для нас действительно разумный интерес, и в этом аспекте новые воззрения оказываются для философии еще более благоприятными…
Проще пареной репы.
Или два сапога — пара.

Но автор изменил бы себе, если бы как торт вишенками, густо не усеял бы весь текст двумя словами, которые в свое время очень даже способствовали его вознесению на литературный олимп.
Все мы помним эти два магических слова: гламур и дискурс.
Всего лишь на двух страницах в середине книги мы встречаем:…дискурс должен быть максимально простым…а вот гламур должен становиться все сложнее…дискурс в России сегодня пришел в упадок…то же касается и гламура…дискурс кажется не храмом, где живет истина, а просто речитативом бригады наперсточников…от гламура начинают морщиться…задача дискурса в том, чтобы сделать невозможным уход от принудительной мобилизации сознания…для остальных дискурс всегда устроен таким образом, что при предъявлении определенных конкретных слов они обязаны выстраиваться по росту и сделать «ку»…дискурс перестал быть обязательной мозговой прошивкой.
Не многовато ли для двух страничек?

А ведь было, было время, когда автор искрометно мог написать, например, следующее:
…О мухах. Разве могу осуждать мух за то, что ебутся? Однако когда на моей голове, злит. Так же и пидорасы. Когда в тихом уединении делают то, к чему лежит их души, кто возразит? Но они устраивают факельные шествия и приковывают себя к фонарям на набережной, дудят в дудки, бьют в барабаны и кричат, чтобы все знали про их нрав – что-де лупятся в очко и долбятся в жопу.
Истинно, они хуже мух, ибо мухи только изредка согрешают на моей голове, пидарасы же изо дня в день пытаются совокупиться в самом ее центре. Мухи по недомыслию, пидарасы же хладнокровно и сознательно. И через то постигаю, что пялить они хотят не друг друга, а всех, причем насильно, и взаимный содомус для них только предлог и повод.

Но, увы. Укатали сивку крутые горки.
Как уже отмечалось в начале статьи, впечатление по прочтении последнего опуса некогда уважаемого автора однозначно — шарик сдулся.
Может, раньше грибы были качественнее?
Еще раз смотрим на обложку.
Виктор Пелевин. «Бэтман Аполло».
С обратной стороны наклейка: цена — 594 рубля.
И вспоминается бессмертное – …после исполнения нескольких па наурской лезгинки подле селения Сиони дети бежали за машиной, крича: Давай денги! Денги давай!
А строгий критик более ста пятидесяти лет назад провидчески написал:
«Вы только отчасти правы, увидав в моей статье рассерженного человека: этот эпитет слишком слаб и нежен для выражения того состояния, в какое привело меня чтение вашей книги».