katarina : 603152 Золотые руки.

В начале соседней улицы у нас жил Леха Кухарев, камазист. Сутулый такой, и весь то ли в грязи, то ли в загаре. Хоть он был молодой и не очень страшный, девки с ним не гуляли, потому что он слыл задротом. Целыми днями копошился он в гараже, собирая из одних железок всякие другие, нужные ему железки. Алкаш Руфад рассказывал, что однажды он зашел к Кухаревым в подвал(гаража тогда у них еще не было), а там стоит наполовину то ли собранный, то ли разобранный мотоцикл с коляской и Леха красит его лаком. Руфад натурально удивился, ты че, говорит, как отсюда выезжать-то будешь? А Леха тока рукой махнул. Ему, видать, был важнее сам процесс конструирования.
На своем камазе, разукрашенном цветами российского флага, он носился по деревне, как полоумный, балдея от скорости и высоты, пока Марина, соседка, не психанула однажды и лопатой не пригрозила ему, что, если он еще раз приедет к ним на улицу, где бегают маленькие дети, на своем сраном камазе, она ему устроит пиздец и холокост. Тот погрустнел, заперся в гараже, но через несколько недель бодро выкатил оттуда на колченогом уазике. Подпрыгивая на ухабах деревенской улицы и пугая собак, он метался между домами синей тенью. Соседские парни-тоже камазисты- ржали, что Кухареву можно дать моток скотча, две пятилитровки и фанеру, и он из этого хлама за ночь сделает автомобиль.
Леха и сам не знал, откуда у него такой талант. Семья у них была обычная: батя-водитель автобуса, и мать-кассирша уже отчаялись надеяться, что он приведет им невесту. Целыми днями Леха проводил в гараже. Он построил себе над гаражом чулан навроде тех, в которых спят дальнобои, и оставался ночевать там среди своих железяк.
Даже клумбы матери в палисадник он сделал из колес: три в виде вазонов, а две в виде лебедей. Там по-хитрому надо было вырезать покрышки так, чтобы какая-то их часть выгнулась, а какая-то прогнулась. Мать растрогалась до слез.
Что характерно, начиная ковыряться в запчастях, он не догадывался, что в итоге соберет. Однажды, случайно увлекшись, из мотоблока и бензопилы он собрал миниквадроцикл, на котором они вместе с батей и младшим братом по очереди долго утюжили по ночам деревенские сугробы и бесили соседей. Потом Леха остыл к новой игрушке, и она получила исключительно утилитарное применение: Лехин батя стал ездить на ней в магазинчик Буржуевых за пивом.
Долгими одинокими ночами при свете переноски Леха сидел в своем маленьком гаражном мирке, перекладывая с места на место трубки и запчасти, рассматривал их, удивляясь тому, как идеально подогнаны друг к другу части одной детали. Однажды он заметил некий изъян и решил его исправить. Установил деталь в тиски и стал подпиливать. Внезапно острая боль пронзила руку, он случайно располосовал себе ладонь. Превозмогая боль и матерясь, Леха поднес ее ближе к лампе, чтобы посмотреть, насколько сильно повредил руку. Сердце его ухнуло в пятки, потом метнулось в горло. Рана была глубокой. Под кожей и мясом виднелись кости, но они не были белыми, как у всех людей, а светились мягким латунным блеском. Кровь капелюшками скатывалась с желтого металла и капала на пол гаража. Первой мыслью Лехи промелькнуло сдать их в цветмет, но потом он вспомнил, что руки-то его и сдать их нельзя. Он схватил с полки катушку толстой медной проволоки, торопливо заострил ножом конец и, протыкая кожу, неумело зашил рану. Потом поднял ладонь кверху, пошевелил пальцами и сжал руку в мозолистый кулак.
-Я вам всем отомщу за то, что вы со мной сделали,-подумал он. Схватил кожанку и вышел в ночь.