: Детские мечты

Когда я была маленькой, то иногда мне казалось, что я рыба. Мы жили в старом сельском доме, комнаты которого соединялись между собой ветхими немного перекошенными дверями. Чтобы не создавать лишнего шума, я открывала настежь все двери, разбегалась и неслась из одной комнаты в другую, немного приседая и изгибаясь в проемах распахнутых дверей, представляя, что именно так плавают большие блестящие рыбины. Заигравшись, я переставала замечать все вокруг, стремительно неслась по комнатам, сильно наклонившись вперед и разгребая руками воздух. Потом появлялась мама, которая пыталась мне что-то сказать, остановить, но я совершенно ее не слышала. Тогда она догоняла меня, хватала за руку или за плечо, встряхивала и кричала: «Ты что творишь? Сестру разбудишь! Смотри, что ты наделала! Все ковры в кучу сбила!»
Задрав голову, я во все глаза смотрела на нее и постепенно приходила в себя. Выходила на улицу и молчала. Я знала, что так не бывает. Что люди не могут быть рыбами и что стыдно об этом говорить. Все подумают, что я маленькая и глупая.
Вот тогда, я шла во двор, садилась на старые веревочные качели и, закрыв глаза, сладко мечтала. Я фантазировала о том, что вот когда я умру, то все узнают, какая я была умная, хорошая и послушная девочка, и представляла себе — как все будут плакать и жалеть меня, а я буду неподвижно лежать в маленьком гробу и тогда, мама скажет: «А я же ей не разрешала бегать по комнатам!»

Я была однажды на похоронах. Умерла маленькая девочка, которая отравилась, наевшись цветов дурмана. Дело было летом, в деревне, и мы, городские дети, сосланные к бабушкам на каникулы, лениво придумывали, чем бы заняться в жаркий душный полдень. И тут соседский мальчишка заорал: «Похороны!!!», указывая пальцем на процессию, движущуюся в сторону кладбища. Не сговариваясь, мы вскочили и сломя голову понеслись в сторону голосящей толпы. Красные, потные, довольные приключением мы пристроились в хвосте колонны и, потупив головы, с интересом поглядывали на, плачущих родственников, подвывающих бабулек и все пытались заглянуть в гроб, который тащили мужчины.
Страшно мне не было. Я поняла, что надо плакать, опустила голову и слюнями мазала себе глаза и растирала нос. Потихоньку я стала протискиваться все ближе к гробу и вдруг услышала, как люди вокруг говорят, что если бы умершей вовремя дали какую-то сыворотку, то она осталась бы, жива. Я остановилась, и осталась одна позади всей процессии. Мне стало уже не интересно смотреть на мертвую девочку.
Вдруг, случайно мне удалось узнать главное: существует сыворотка, которая не дает умереть! Настоящая, всамделишная! Главное, это вовремя ее выпить.
Но тут возник следующий вопрос. Где найти эту сыворотку? Я знала, что у взрослых спрашивать бесполезно. Они сразу скажут, чтобы я не задавала глупых вопросов, что я еще маленькая или, что мне еще рано это знать. Поэтому я стала сама придумывать и делать волшебные снадобья.
Играя в песочнице, я выбирала самые красивые перламутровые ракушки, ломала их на кусочки и твердым куском кирпича перетирала в мелкую жемчужную пыль.
Обрывала ярко-алые лепестки мальв, розовые бутоны гладиолусов, белые душистые цветки шиповника запихивала их в прозрачные бутылочки и засыпала песком или жемчужной смесью.
Услышав, как бабушка однажды сказала, что в дальнем колодце живая вода, убегала на край деревни, чтобы набрать там воду для своих смесей.
Все свои зелья я попробовала и совершенствовала, добавляя то перец, потому что лекарства, как правило, горькие, то ваниль, то корицу, то муку.
В кармашке моего платья всегда носила завязанный в носовой платок маленький аптечный пузырек с новой сывороткой жизни. Каждый свой день я была готова умереть. Я совершенно точно, в мельчайших деталях, представляла себе всю трагическую и прекрасную сцену моих похорон. Думала о том, какая красивая я буду лежать в гробу. Мечтала, что в этот день мне наконец-то купят то самое, блестящее дорогое платье, в котором мне столько раз отказывали. Что на ногах у меня будут красные лаковые туфельки, как у соседской Альки. Что у меня вырастут длинные белокурые волосы, которые локонами будут лежать вокруг моего бледного лица и все увидят, насколько я прекрасна. Что все мои обидчики будут стоять возле гроба на коленях и просить у меня прощения. Что мама поймет, что я лучше маленькой сестренки и что зря она ругала меня за скомканные ковры. Все было продумано мною до мелочей. По вечерам засыпая, и стараясь думать о чем-то хорошем, я представляла себе свои похороны и засыпала с мокрыми от слез глазами, счастливая и умиротворенная.
Одного я никак не могла придумать, как спрятать бутылочку с волшебной сывороткой в карман того самого платья в котором меня будут хоронить. Я ходила в магазин, где продавалось это платье, и хотела сразу засунуть в кармашек бутылку, но подумала, что вдруг какая-то девочка умрет раньше меня и именно ей купят это платье. Я не знала, где продаются маленькие гробы для детей, чтобы спрятать там свои снадобья. И не могла ни с кем поделиться своим секретом, зная, что никто не поверит в мою волшебную сыворотку.
Конечно, я не собиралась умирать до конца, насовсем. В самый-самый последний момент, когда стон раскаяния моих обидчиков должен был взлететь до небес и восторженные от моей неземной красоты глаза окружающих застлать слезы. Я собиралась осторожно вынуть бутылочку, выпить волшебную сыворотку и открыть свои прекрасные синие глаза.
Вот этот последний аккорд, последний штрих моих похорон никак не вырисовывался в моих детских мечтах. Картина не приобретала идеальной законченности. И меня это расстраивало, но я всегда знала, что обязательно что-нибудь придумаю и продолжала грезить о своих замечательных, чудесных похоронах.

Я выросла и растеряла все свои волшебные сыворотки, они так и остались лежать в карманах выцветших летних платьев. Я перестала верить в сказочные эликсиры жизни, но до сих пор иногда, засыпая, мечтаю о своих великолепных, праздничных похоронах на которых все меня будут любить, жалеть и восторгаться моей красотой.