Ромка Кактус : ВИЛЫ

В селе Потехино Псковской области живёт дед Саша. В прошлом году отметил он восемьдесят седьмой день рожденья, а по паспорту ему на два года больше. Детей у Александра Николаевича Коровина было семь голов: пять мальчиков и две девочки, да двое ещё родились мёртвыми. Ну, это бабе Вере так сказали, что мёртвые. Родились близнецы с уродствами, превосходящими скупое сельское воображение: девочка с жабрами и мальчик с роговым отростком во лбу, да оба с перепонками, к тому ж хвостатые и с волосиками на головках недоброго огненного цвета. Мудрая бабка-повитуха сказала, де Анчихристово семя, а все знали, что за год до этого в семи верстах от села проложили железную дорогу. Так что взял Александр уродцев, сунул в мешок да и снёс в лес, где безрассудным дитятям лютая смерть от диких зверей была уготована.

Старшие дети Александра, Михаил и Дарья, угорели во сне, когда восьмилетний Васька закрыл по незнанию заслонку в печке и оттуда повалил угарный газ. Самого Ваську откачали. Но через год он утонул в реке, спрыгнув с «тарзанки»: в воде у него начался эпилептический припадок, а дети на берегу потешались, думая, что он так паясничает.

Ольга Александровна погибла из-за сепсиса, поранив ногу о ржавый гвоздь, торчавший из ветхого соседского забора, через который Ольга вместе с Никитой и Вадиком лазила таскать сливы.

Никиту сильно покусали бродячие собаки. Думали, отдаст Богу душу, но баба Вера выходила его, откормила какими-то травками, отпоила настойками, наговорами раны исцелила, но и свечку за здравие съездила поставить в церквушку к отцу Никодиму (официально церквушка называлась складом, а отец Никодим был при ней кладовщиком). И Никита вырос, уехал из Потехино в Петербург, где занялся профессиональным «догхантингом». Присылал фотографии трофеев. Он умер от сердечного приступа в две тысячи шестом.

С Вадиком такая история приключилась. Александр Николаевич косил газон на дальнем сенокосе, а трава там ему по грудь, а коса острая, большая, молодые берёзки валит. Вадик же взялся отнести отцу молока и побежал напрямик через траву. Александр Николаевич его не видел и махом срезал мальчонке обе ступни. Вадик тоже не сразу заметил потерю и ещё два шага проделал на культях.

- Папа, я тебе попить… — начал было Вадик, но не закончил.

Кровь разом отлила от веснушчатого лица Вадика, банка выпала из рук, и Вадик свалился. Кровь и молоко на стерне и на чёрной земле. Александр Николаевич разорвал рубаху, тряпками перетянул Вадиковы обрубки и понёс ребёнка домой. Вызвали «скорую помощь», Вадика отвезли в городскую больницу. Сделали переливание, спасли.

Баба Вера хотела заказать протезы для сына, но дед Саша воспротивился, сказал, что слишком дорого, а он и сам сделает не хуже. И в самом деле, был Александр Николаевич на все руки мастер. В сарайчике стоял у него самодельный токарный станок и были кой-какие инструменты. За две недели, пока Вадик лежал в больнице, отец смастерил ему деревянные ступни с анатомической достоверностью: был Вадик косолап – косолап остался.

Повзрослев, Вадик начал пить самогонку. Пил всегда один, а напившись начинал ходить по дому, грохоча протезами и бормоча «Папа, я тебе попить…» Он повесился в отцовской мастерской в тридцать три года, и грустно покачивались в воздухе лакированные, вывернутые внутрь (супинация) протезы. Но его сняли, и отец крепко избил Вадика для ума поливочным шлангом. Ума так много набилось в голову Вадима Александровича в процессе экзекуции (а может, сказалась продолжительность удушения), что он совсем перестал разговаривать, а только пускал слюни и как-то зловеще хихикал.

Александр Александрович, самый младший, родился недоношенным. От природы ему было дано так мало, что он с малолетства приучил себя брать больше, чем позволяли приличия. Он окончил городскую среднюю школу и поступил в Псковский политехнический институт. С третьего курса его отчислили из-за поддельной медицинской справки и забрали в стройбат. Там он научился обращаться со сварочным аппаратом и испортил сапогами ногти на ногах. На стройках полковничьих и генеральских дач он познакомился с «нужными» людьми и после дембеля организовал свой первый бизнес, связанный со строительством. Начинались девяностые, и тогда в качестве арматуры для бетона иногда использовали тела бывших или будущих квартировладельцев. Александр Александрович вышел в люди и после миллениума владел строительной конторой; у него были хорошие друзья в Псковской администрации.

Александру Александровичу пришлось компенсировать бездетность братьев и сестёр. Чтобы род Коровиных не зачах, Александр Александрович завёл сразу три семьи. Впрочем, из-за узкого семявыносящего протока ему удалось стать отцом только одного ребёнка. В две тысячи первом году жена Татьяна родила мальчика, которого нарекли Олегом.

Дед Саша крепко полюбил единственного родного внука. Он часто рассказывал маленькому Олегу про войну и доблесть. В августе сорок первого деду Саше исполнилось шестнадцать лет, но он соврал и надбавил себе два года, чтобы записаться в отряд добровольцев. Он пошёл на фашистов с одними вилами в руках. Эти вилы, покрытые кровью врагов Родины, дед Саша привёз с фронта и хранил в отдельном шкафу своей мастерской.

Олег был очень восприимчивым ребёнком, страдал нервным тиком, падал в обмороки. Дед Саша объяснил ему, что враг ещё не побеждён, он хитро замаскировался и только ждёт своего часа, чтобы уничтожить всё русское. Враг хитёр, но глуп. Его легко обнаружить по словам, которые он постоянно произносит: фэйсбук, дивиди, айпад, сэйшен, девайс, паблисити, оффшор и т.д. Эти слова наподобие абракадабры, то есть, за ними нет никакой наличной действительности; они паразитическим образом внедряются в русское сознание и подтачивают его, отравляют своими дьявольскими семантическими ядами.

Однажды Олег вошёл в дедову мастерскую и обнаружил деда Сашу, голого, на четвереньках. Дед Саша облизывал лежащие на двух табуретках страшные вилы, густо покрытые чем-то чёрным. Но мальчик не испугался, он подошёл, встал на четвереньки и тоже стал облизывать. Дед Саша улыбнулся ему открытой, сияющей улыбкой.

- Сим победиши! – сказал дед Саша и вручил внуку вилы.

Александру-младшему было сказано, что вилы – семейная реликвия, и отныне она переходит во владение Олега.

Олег возвращается в город. Он начинает укреплять здоровье и развивать мускульную силу. Он упражняется в метании вил. Отцовский капитал позволит ему в будущем вести освободительную войну. Он умеет вычислять врага. Враг везде и всюду.