Милый Лунтик : Перед дождем

Тяжёлая дверь с трудом открывалась, затем медленно и плотно захлопнулась за спиной. В подъезде одурманивающе дышалось сыростью, известковые, словно натертые вяжущим мелом, стены, низкие, почему-то слишком старинные окна над самым полом, повешенная на стене живопись середины 21 века: парк горького, утопающий в кучерявой зелени, фигурки отдыхающих.
Елена Сергеевна поднималась на четвертый этаж, медленно ступая на чистые темные ступени лестницы. Между этажами, на пролете – детский стульчик, чистенький, такой крошечный – перед ним журнальный столик с пепельницей, аккуратно вычищенной от окурков и пепла.
В этом доме на Смоленском бульваре Елена была впервые. Но, через много-много лет, ей вспоминались только эти очаровательные детали. Многое забывалось: люди, имена, несчастья. Но ясно и просто оставались в памяти дома с их характерами, харизмой внутренностей.
И вот, забрав бумаги – черновики из тридцать четвертой квартиры, она возвращалась домой. Пешком, медленно, не торопясь прогуливаясь по Садовому кольцу, задерживая взгляд на акварели заката, на спокойных великанах сталинского ампира, Елена Сергеевна, каким-то волшебным образом, вспоминает потом, как стучалась чуть позже в шатровый особняк на Остоженке. Или Пречистенке. Там, в ее снах, Тургенев у крыльца просил денег у матери, грустно заглядывая ей в глаза. Маленькая, грязная собачонка неслась, заливаясь истеричным лаем за громыхающей повозкой. Звонил Илья в Обыденском, начинался дождь. Дождь превращался в ливень, и выгнал всех с улицы, тяжелыми прямыми шумными струями затоплял улицы, Мансуровский переулок. А Мастер? Мастер слушал как шумит дождь и ждал, твердо зная, что скоро все свершится.