Ромка Кактус : Колёса Борхеса

Во сне прапорщику Дубову ангельский голос возвестил, что в пространство текста невозможно вторгнуться, не имея соответствующих полномочий, обеспечиваемых определёнными инстанциями, так, чтобы не нарушить целостности смысла. Иными словами, читатель, проецируя себя и свой личный опыт на героя произведения, искажает всё произведение, извращает авторский замысел.

- Смысл возникает в момент прочтения, — парировал Дубов и почувствовал, что источник голоса отдаляется, унося с собой облако тепла и комфорта. – Тот смысл, который автор закладывает в свой текст, никогда не будет извлечён на поверхность, однако он может породить вереницу новых смыслов. Это как сад расходящихся…

Прапорщик Дубов проснулся, так и не закончив реплику, но на языке вертелось что-то про сад… сад расходящихся… Борхесов? Дубов представил, как это могло бы быть. Один Борхес, соответствующий реальности, пишет сложные для восприятия рассказы, полные эрудиции и намёков на нечто превосходящее человеческое воображение. Другой Борхес автор крутых детективов, прославившийся тем, что насмерть забил тростью издателя, отказавшего ему в публикации его «чёрного» романа, изобилующего сценами насилия. Третий Борхес составляет кулинарную книгу, пользуясь при этом теорией музыкальной композиции, принципами шахматных этюдов и картой солнечных пятен, интерпретированной с позиций современного психоанализа. Есть ещё один безумный Хорхе, который однажды оставил на стене палаты трогательную повесть о непростых отношениях Бога и Пениса, применив в качестве красителя каловые массы души своей. Расходящиеся в планах интеллекта и творчества Борхесы сходятся в точке слепоты.

Воинская часть, к которой приписан Дубов, поднята по тревоге. Из подмосковной психиатрической лечебницы сбежали двое опасных психов. Один из них уже пойман и обезврежен. Другому удалось угнать «Land Rover» директора лечебницы.

Огромный револьвер в глубине выдвижного ящика стола Дубова определил фрейдистскую окраску текста… Дубов с револьвером, зажатым между ног, позирует перед зеркалом… Вертит стволом влево-вправо, а перед мысленным взором вскипает фонтан кровавых брызг и ошмётков мозга на чёрных фаевых портьерах…

- Жизнь не так уж мала, чтоб вместить ещё одну смерть, — Дубов репетирует эффектную фразу на случай тет-а-тет с беглецом.

Чтобы снять внезапно нахлынувшее возбуждение, прапорщик Дубов ставится зубным порошком в сортире под «Under The Bridge» RHCP.

Поисковый отряд прапорщика Дубова выдвигается в направлении исполинского скального массива, в тени которого может скрываться сбежавший из лечебницы.

Грузовики продвигаются вперёд не быстрее верблюдов на киноплёнке с замедленным воспроизведением… Царапины, зернистость, технические метки… Сдавленный кашель за кадром… Отвесные скалы, с которых нескончаемым потоком валятся погонщики мулов и мулы с тюками зубного порошка из Афганистана… Глаза взрываются в глазницах бутонами золотистых цветов… Вместо лунного пейзажа первобытные джунгли тянут лианы вверх, к электрическим проводам… Остановите, этого не было в сценарии…

По причине частичной слепоты безумный Хорхе почти ничего не видит. Однако Борхесу всё же удаётся рассмотреть человека в военной форме, который перечил ему в утреннем сне и который через мгновенье окажется под колёсами «Land Rover».

Удар; прапорщик Дубов взлетает в воздух и приземляется на дорогу уже без сапог. Беглец давит на педаль газа и переезжает тело прапорщика. Колёса Борхеса дробят кости лица Дубова в кашу, из треснувшего черепа выплескиваются кровь и мозги – похоже на рождение нового смысла.

Останки Дубова собирают с предельной аккуратностью, чтобы не повредить оставшиеся на них следы протектора, в которых можно различить буквы, складывающиеся в финальные строки текста.