Катерина Земная : Взаимопомощь как утопия

Все мы одиноки, этот постулат неопровержим в рамках человеческого существования, в рамках жизни.
В нашей комнате светло-светло. Вечернее солнце озаряет сквозь прозрачные занавески нас двоих – блаженно раскинувшихся на кровати молодых людей. Он — любовь моей жизни, и я. Конец июля, но холодный ветер забегает в окно и заставляет кожу покрываться мурашками, бегущими по телу, пробивает легкая дрожь, и что-то сжимается внутри, словно от сомнительных веществ. В неадекватном состоянии, которое лучше назвать «расшатанным», мы пребывать любим, но точно так же и ненавидим, возможно, оттого, что нам неприятна мысль об «употреблении». Но больше потому что увидеть себя насквозь, понять это — тяжело, страшно, да и выбраться отсюда ещё тяжелее. Но не суть. Ровно то же самое можно сказать о человеческих отношениях (конечно, если они построены на искренности или хотя бы честности).
Не слишком весело говорить о взаимопомощи в том случае, когда единственное, чем ты можешь помочь человеку – это его выслушать, а ответить ровным счётом нечего. Да и не по-людски это – разуверять другого в том, что и будущего, возможно, не будет, и дорожки наши разойдутся, ведь знаешь, что не разуверишь, а пустословить грешно. Хотя единственное, что мне помогает – это такие тёплые слова человека, способного или неспособного, как я, на самообман. И это глупо, это по-человечески, но убивает гуманизм, да и пусть он будет убит, — думаешь, лёжа в постели с тем, кого любишь.

Я смотрю на него, уставившегося в потолок, лежащего словно в нокауте, сбитого с ног. Его взгляд направлен в одну точку, будто он смотрит не куда-то вдаль, а в глубину себя, это выдаёт мысль, тяжёлую и навязчивую, от которой хочется, но не можется отбиться.
Мои объятия принимает холодно, но я убеждаю себя в том, что это не так, улыбаюсь, но за улыбкой не следует никакой реакции – что ж, дело привычки. Холод пронизывает тело, и я стараюсь его игнорировать. Тепло наших тел позволяет забыться, в объятиях друг друга мы каждый раз ищем приют – да, спасение, приют, самое точное слово – убегаем от всех – от друзей и семьи, чтобы на очень короткий срок спастись. Так делают все влюблённые, так поступают любовники, такое почти невозможно сохранить в браке. Быт – вот страшнейшее для любви, любви между мужчиной и женщиной. Человек не сможет спастись от жизни, жизнь – это единственное, что не прекращается, это бесконечный поток, которому плевать на тебя и твоих близких. Всё обрывается, всё в силу обстоятельств уходит.
Я никогда не верила в Бога, но искренне пыталась, и пытаюсь до сих пор, но самое главное препятствие на пути к этому – это найти причину, по которой Он должен Быть. Люди велики, люди широки и велики, но люди ломаются – одни раньше, другие позже. Вера должна учить кротости и смирению, и самое главное убеждение, которое я несу всю жизнь – это то, что любовь – труд, любовь – это послушание, в настоящем, христианском смысле этого слова. Пирогов писал к невесте: «Нет, Саша, веру без дел я не постигаю…вера дел…вот моя вера. Было бы лучше, если бы истинно добрых дел в моей жизни было столько…тогда бы вся жизнь моя была молитва.»
История жизни каждого человека – это история приобретений и потерь, уходов и возвращений. И почему-то всегда потери кажутся нам важнее приобретений, мы не умеем ценить, хранить и беречь. Сколько прекрасных стремлений было задавлено действительностью, сколько людей потеряли свой дом, родных и близких людей.
Юность, красота, сила. Любовь — кажется, что навсегда. Удачный брак, дети, работа. Небольшой временной промежуток. Действительность – бедность, задавленность, духота, усталость друг от друга, потерянность, ступор. В такие часы нужен только глоток свежего воздуха, чистого и непорочного, чтобы всё встало на свои места. И за этим глотком мы возвращаемся в родной дом – к родителям, людям, давшим нам жизнь. Все мы возвращаемся, но не у всех есть, куда.
К счастью для меня, мой дом бывает приветлив и светел. Но с кем бы ты ни был, где бы ты ни был, ты одинок. Я начинаю сомневаться вообще в возможности помочь ближнему. Это кажется несбыточной мечтой человека, самой ужасной катастрофой жизни для того, кто вовремя не научился закрывать на это глаза.

Ночь, мой дом пуст и тосклив. Холод усилился, почти утро, но светать ещё не начало. Я выхожу на балкон и закуриваю сигарету. Темно и тихо, дождь моросит пеленой, приятно и осторожно прикасается к лицу. На душе тревожно, но это пройдёт, ведь всё проходит.