Варя Нау : Висяк

В наследство Верочке достались полуторка на четвертом этаже, тяжелая близорукость и хорошее воспитание. Обстановка в ее доме напоминала музей успехов социализма 70-х годов с изрядно поношенными, но безупречно чистыми вещицами, где красные углы занимали фотографии родственников в рамочках, школьные грамоты, Верочкин диплом и гербарий полевых цветов Южного Урала. Другой роскоши эта квартира никогда не знала.

Еще у Верочки была постоянная работа в каком-то статистическом бюро, которая почти ничего не стоила её работодателю, но обязывала Верочку иметь в гардеробе строгие костюмы, светлые блузы, и хороший парфюм.

Обычно, когда флакон духов заканчивался, и Верочке приходилось делать новые вложения в свою косметичку, она урезала рацион питания до винегрета и гречневой каши. Это благоприятно сказывалось на ее фигуре, а некоторая бледность кожи вкупе с каштановым оттенком волос придавали лицу благородство.
Когда же приходилось торопиться или толкаться в метро, толстые стекла Верочкиных очков предательски запотевали и требовали незамедлительного протирания. Тогда она выбирала себе укромное местечко и снимала тяжелую роговую оправу с лица. В такие моменты по причине близорукости она просто не могла замечать на себе удивленные взгляды: на конкурсе двойников Верочка бесспорно заняла бы первое место в сходстве с Дрю Берримор.

Примерно так же, в метро, она и встретила свою первую и единственную любовь, которая просуществовала в ее квартире около полугода и исчезла без долгих объяснений, прихватив с собой мамины золотые сережки в форме сердечек и икону великомученицы Ефросиньи в посеребренном окладе. Зато Верочке остались на память какая-то хроническая и трудно диагностируемая зараза и беременность.

А еще через полгода у Верочки появилась дочь с врожденным герпесом и полной атрофией зрительных нервов.

Верочка была хорошей матерью. Слишком хорошей. Она возила малышку по разным клиникам, покупала всевозможные дорогущие препараты, выполняла дотошно абсолютно все рекомендации всех, причастных к процессу исцеления, докторов. Положительной динамики не было, зато с каждым днем росли долги и отчаяние.

Малышка умерла, не дожив до года.

Никто не помнит, чтобы Верочка жаловалась, истерила или просто плакала. Через неделю после похорон, аккуратно причесанная, с хорошим макияжем, в идеально отутюженном костюме, она была на работе. В отделе облегченно вздохнули. Теперь было, кого загрузить по-полной обязательной рутиной.

Верочка работала как вол, отдавая половину мизерной зарплаты за долги, постепенно меняя свой добротный гардероб и качественный парфюм на дешевые подделки. Холодильник она отключила за ненадобностью. Потребление продуктов питания свела до минимума. С каждым днем лицо ее становилось все прозрачней и тоньше, отчего глаза казались невероятно большими и печальными.

К восьмому марта на работе выдали хорошую премию, и Верочка смогла отдать последнюю часть долга.
В тот день она зашла в лифт, чуть пошатываясь, в расстегнутом пальто, сдержанно поздоровалась и сымитировала улыбку, молча доехала до четвертого этажа и вышла.
Больше я Верочки не видела.

Через пару недель приходили две женщины с ее работы, интересовались, куда она могла уехать. А еще через несколько дней по подъезду пошел характерный запашок подгнившего мяса, который усиливался с каждым часом.

Когда полицейские вскрыли Верочкину квартиру и, закрывая носы платками, попали внутрь, они нашли ее, висящей на пружине отцовского эспандера на перекладине межкомнатной гардины. Все вещи стояли на своих местах и были покрыты слоем пыли. Ни записки, ни каких-либо чужих следов найдено не было.


С моих слов записано верно. Мною прочитано… Дата. Подпись.


Лейтенант отодвинул последний лист и вытер влажные ладони о колени. На лице его было явное недовольство:

- Долги отдала. Врагов нет. Родни нет. Выходит, что повода покончить с собой у нее не было? Опять висяк. Будем разбираться. Вы вот, гражданка, откуда все это знаете? — забирая по очереди подписанные мной бумаги, он слюнявил пальцы и пересчитывал экземпляры.

- Она заходила ко мне иногда. За солью.