Солангри : ч.15. ЗАПИСКИ СОТРУДНИКА ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ (написанные в трезвом уме и твёрдой памяти)

Уже спустя полдня, ближе к вечеру, задумался, а не опрометчиво ли я поступил? Разум просветлел и на свет, сквозь туман злости проявлялись мелкие, чуть заметные черточки понимания моей неправоты. Может надо было, всё-таки задвинуть гордость куда подальше и выслушать Къёкэна? Ведь не зря же задумывался этот эксперимент...
Очевидно одно — зла мне причинить он точно не хотел. Несмотря на мою быструю отходчивость (вот черта'! Не могу долго держать злобу и обиду, даже на недругов! Хотя, у меня таковых нет), нотки сомнений, еле слышно, но играют свой реквием здравому рассудку: но, ведь предупредить-то мог?! А, если не мог? Может в этом и заключалась чистота эксперимента: не нарушить процесс посторонними сомнениями, ожиданием чего-либо от него, неспокойным состоянием разума и чувств?
Вспыльчивость — плохой помощник. Ведь Къёкэн хотел разобраться в этом не понятном, в том числе и для него, деле.
Да и в конце концов, мне бы это не помешало — узнать о том видении: что это было, когда, где?

Окончательно придя к выводу, что неправильно, как не крути, я повёл себя с Къёкэном, решил встретится с ним сегодня же. Но, была одна загвоздка — где он в данный момент находится, я не знал. Вряд ли ещё на озёрах Тибета. А, искать
наобум человека во Вселенной это труднее, чем чёрную кошку в тёмной комнате. Её хоть позвать можно...
Позвать… Именно, позвать! Отправить сообщение или на крайний случай сигнал.
Я достал крионик из футляра, надел на руку и включил поиск. Первый же запрос не обрадовал результатом — Къёкэна в ближайшем, в округе миллионе километров не наблюдалось. Какое-то чувство обеспокоенности поселилось в душе. Разные мысли полезли в голову: может он отправился домой, на Дрогдем? Или же «благодаря» моему мальчишескому поведение теперь он изменит своё решение относительно моего пребывания в его группе? А, может, я неправильно вёл поиск по крионику?
Чем больше перебирал варианты, тем сильнее росло чувство страха. Нет, потерять сотрудничество с ГГ и лишиться всех дальнейших приключений меня не страшили — чёрт с ней, с этой работой! А, вот потерять дружбу с Къёкэном казалось непоправимой и непростительной, с моей стороны ошибкой, о которой я буду сожалеть всю свою жизнь. Если, конечно буду помнить всё произошедшее со мной за последний год...

Ну, всё, хватит заниматься самобичеванием — отдаю свою судьбу на волю и решение Высших Сил, а там, что будет, то будет.
Второй запрос содержал сообщение для Къёкэна: я попросил у него прощения за свою несдержанность и просьбу связаться со мной при малейшем удобном случае, в любое время дня и ночи...
Всё, надо отдыхать, день был насыщенный. Ещё и голова разболелась — к непогоде видать.

Ночь была, словно в бреду: фрагменты огня и трупы нихтериян; сидящий на земле и, смотрящий на меня в упор, Къёкэн; родники тибетских склонов и другие, еле уловимые картинки сменяли друг друга, повторяясь в воспроизведении.

Даже в этом кошмаре чувствовалась тошнота и нестерпимо хотелось пить. Сквозь сон послышались беспрерывные и надоедливые сигналы будильника. Что именно меня выдернуло из забытья — сигнал или аппогей жажды совместно с бредом, я не понял. Пошарил рукой на столике, но предмета издающего эти противные звуки не обнаружил.
«Я же и будильник-то не ставил...» — понимание этого факта, мгновенной мыслью: «крионик!» — привело мой организм в сиюсекундное состояние пробуждения. На приборе высвечивалось сообщение, от Къёкэна, в котором говорилось о невозможности в данный момент связаться со мной и, что встретиться мы сможем, дня через два.
Что-то тяжелое и, давящее изнутри отпустило меня. То, что моё сообщение не проигнорировано, вселяло радость и уверенность на скорое и, возможно благоприятное для меня, разрешение того досадного недоразумения и нашего недопонимания. Я лёг обратно и буквально провалился в лёгкий, и безмятежный сон, — по крайней мере, бред и кошмары больше не тревожили.

Молниеподобно пролетели два дня ожиданий. Даже подводные прогулки не приносили удовлетворения. Глубины озера притягивали своими тайнами и секретами, но желание, что-то искать и находить в них напрочь отпало. Прогуливаясь пешком по дну, я понимал причину своей хандры — третий день на исходе, а от Къёкэна ни слуху, ни духу...
Возвращаясь, я представлял, как зайду домой, а Къёкэн будет сидеть в кресле и мокать палец в кружку горячего крепкого чая, заваренного с травами чебреца и душицы:
«Ну, что нового нашёл?» — спросит он, а, я ему: «Да ничего! Главное, что не потерял!»
И он поймёт, и всё наладится, как прежде, — до этого рокового путешествия на Тибет.
Но, мысли оставались мыслями и никак не реализовывались в действительность...
… до позднего вечера четвёртого дня.

- Кто..? — поинтересовался я на стук в дверь.
- Гостей принимаете?
Как же мне знакомы нотки в этом ответном вопросе!
- Таких, — я распахнул дверь пошире, — в любое время суток и года!
Схватив гостя за руку, я буквально втянул его в квартиру.