Алексей (Дюбель) Черкасов : Не такие как все

Я запутался. Что хотят доказать миру пидарасы? Что они не такие как все, или что они такие как все?

Многие пидарасы (в хорошем смысле этого слова) любят выпятить свой особенный ориентационный статус. Особенно, если человек сам по себе вульгарный и ничем другим не выделяющийся.

Удивительна природа человека.

И никто никогда ведь не желает выйти на улицу и крикнуть: Я, Иванов Петр Сидорович, не такой как все. Я, сука, личность, таких как я на свете больше нет! Я один против всех! Отойди от меня, противный, чего ты ко мне присоседился со своим плакатиком? Ну и что же, что ты тоже не такой как все? Я же сказал: я не такой как все – один.

Но любят выходить толпой и кричать «Мы не такие как все!»
Мы – это кто? И не такие как все кто?
Вот в этом «Мы» от слова «мычать» — вся фишка.

На закате СССР, когда люди одевались серо и одинаково, имели примерно стандартный уклад жизни и ценностей, на улицах наших городов стали появляться так называемые неформалы. Всем своим видом, одеждой, хаерами, феньками они демонстрировали свое желание дистанцироваться от казармы совка. И вот парадокс. Неформала было легко вычислить, потому что обыкновенные люди были разные при общей серости массы, а неформалы – как из одной казармы одного шапито. Серые в массе при общей яркости.

Или вот возьмем армию. Разве люди идут в армию, чтобы быть как все? Нет, все с точностью до наоборот. Чтобы обрести свое «мы», отличное от большинства. Внутри сообщества, кстати, люди тоже хотят иметь знаки отличия. Никогда не обращали внимание, с каким трепетом относятся те же военные к новым звездочкам, нашивкам-лычкам и прочей поеботине? Потому что эта поеботина придает им уникальный идентификационный профиль. Новая звездочка на погонах – это как еще одна серьга в ухе нефора.

Приличная замужняя женщина, попадая в компанию неудачниц-одиночек, начинает бухать, не соблюдать материнский долг и искать внебрачных половых развлечений. Вроде и муж трахает как надо, и в доме все есть… Зачем? Да просто – чтобы заслужить респект и уважуху в компашке продвинутых подружек. Что она такая же как все те, кто позиционирует себя не такими как все. Что она не курица у плиты, а леди из рекламы. В результате пополняет эта дура безликую армию свободных женщин и становится частью другой быдломассы.

А подросток-пионер, любящий бабушку и Ленина, вдруг начинает мучить кошек по подвалам и писать на стенах «Путин-хуй». Откуда это? А из компании не таких как все. Да что там подросток, когда корпоративы напоминают сектантские сборища, а сектантские сборища — корпоративы. Вроде в большинстве были приличные люди, а тоже кошек мучают, когда вместе собираются. Потому что «мы».

Когда белоленточники зигуют своему лидеру, у них тоже внизу живота ползают мурашки и порхают бабочки. Потому что они нашли наконец свое «мы», где все не такие как все. Они обрели общество единомышленников, слившихся в едином экстазе от своей уникальности. Где все думают абсолютно одинаково. «Нас много!» Кричат они и балдеют от своей инакости по мере увеличения числа таких же как они.

Но если большое серое множество, уставшее от неадекватного и вызывающего поведения очередных не таких как все пидарасов, вдруг неожиданно отвалит им пизды, они сразу начинают верещать:


Что вы делаете, звери! Мы такие же люди как все!