Трехглазый С. : Поляна.

Парень шел по лесу, был немного укурен, немного пьян. В голове его было все чисто и прозрачно. Никакие невзгоды, никакая обыденность не лезли в его мысли. Не хотелось ничего кроме как жить, ничего кроме как просто идти вперед по дорожке и ни о чем не думать. Он много раз по ней ходил и почти всегда в таком же состоянии что и сегодня. Легкие минуты бытия. Приятные и спокойные.

Он вышел на поляну, на ней горели фонари, такие шарики на металлических столбах, которые встречаются по всей России на главных улицах городов. Под ними росла зеленая, похожая на искусственную, трава. Кругом в лесу была осень, листья уже успели опасть и высохнуть, градусов было не больше пяти. Здесь же на поляне было лето, в самом его приятном времени, начало июня, когда листва самая пышная, самая зеленая, не поеденная насекомыми и не сожженная солнцем. Парень посмотрел на деревья, они готовы были зацвести, он чувствовал аромат начинающейся жизни.

В середине горел костер, и слышались радостные смеющиеся голоса. Видны были фигуры, мелькавшие на фоне пламени. Парень не испытал страха, хотя времени было около двенадцати. Он чувствовал, что эти люди не совсем обычные, что они, может быть, даже ждут его и точно будут ему рады. Он пошел к ним. Из травы взлетали бабочки, освещаемые светом, они были прекрасны. Парень от подобной красоты не знал, как сжать свое сердце, чтобы ненароком оно не выскочило наружу. Билось оно очень сильно, но не больно, а приятно. Парню захотелось впитать в себя всю увиденную красоту, чтобы никогда из нее не вырваться, чтобы навсегда остаться в ней. Чтобы чувствовать ее внутри себя, слышать ее живые пульсации и неотвратимое дыхание жизни, дыхание лета.

-Здравствуй молодой человек, - сказала увидевшая его девушка, глаза ее светились, у нее были длинные прямые волосы, а руки украшали бесчисленное множество фенечек.

-Здравствуй, - ответил ей парень и пошел дальше, к самому центру, к костру, где находилось большинство народа. Он подходил все ближе и ближе, и некоторые люди стали обращать на него внимание. В нем не было агрессии, а потому они ему улыбались, немногие только приветствовали его. Парень понимал, что они боятся своим голосом разрушить окружавшую их красоту – она была настолько необычной, что казалось он малейшего возбуждения, могла рухнуть, исчезнуть, свернуться. Парень это понимал и шел вперед – он знал, что каждый присутствующий человек относится к нему как к брату. Он не представлял, как может быть иначе, когда такая немыслимая для обыденного мозга красота переполняет чувства.

Около костра люди сидели, взявшись за руки, глаза их были закрыты, а лица гордо устремлены в небо. Парень тоже сел в круг и его схватили за руки. Он закрыл глаза. Было приятно. Он вспомнил всю сегодняшнюю дорогу - желтые листья, устилавшие дорогу, одинокие плачущие деревья, голые и замершие, вспомнил подъем, вспомнил увиденный им свет, вспомнил о переполнявших его в тот момент чувствах.

-Открой рот, - услышал он в тишине ночного леса, где шум листьев, звуки насекомых, пения птиц можно считать неким фоном, некой музыкой, не нарушающей саму тишину. Парень открыл рот, ему положили на язык что-то горькое. Язык свело, но он сумел проглотить. Он услышал, что то же самое сказали и сидевшей рядом девушке, чью горячую нежную руку он сжимал. Потом следующему человеку по кругу, он прислушивался к этим звукам до некоторого времени, пока неожиданно они не пропали, вместе с поляной, вместе с костром. Парень открыл глаза. Он стоял за стеклом и смотрел на окружавшее его великолепие сквозь него. По стеклу текла вода, преображая поляну в набор смытых красок, переливающихся в свете фонарей. Парень лег на спину, и стал смотреть в небо, никаких звуков он больше не слышал, даже звуков самого леса. Он видел звезды, и сознание его находилось не внутри черепной коробке, а где-то снаружи, будто сидело вместо шапки на голове, зацепившись за волосы руками. Парню показалось, что он сможет поговорить со своим сознанием. Он стал задавать ему вопросы. Но сознание сказало, что слова здесь бессмысленны, что оно, как только закончится весь этот приступ эйфории, вернется обратно в голову и все пережитое ему расскажет. Оно сказало ему, что надо молчать, иначе все закончится. Здесь не время суете, вся суета за пределами, думая о ней, ненароком можно перенести свое тело. Ни звука, ни одного движения, разве здесь не прекрасно? Парень согласился, происходившее на самом деле было самым приятным, что довелось ему испытать. А в Вавилон он еще успеет попасть, Вавилон никуда не денется, как стоял несколько тысяч лет, так простоит еще столько же.

Рядом с парнем легла девушка и прислонилась к его груди. У парня на глазах выступили слезы. - До чего же порой прекрасна жизнь, - подумал он про себя. Без телевизоров, компьютеров, без этих всяческих машин и механизмов, без агрессии, в любви к своему ближнему и в горьких химикатах. В горьких химикатах созданных природой, открытых человеком лишь для того, чтобы приносить людам радость и чувство эйфории, чистой и кристальной, не достижимой ничем другим…

2004г. Сергей Трехглазый.