Ромка Кактус : В тапках, с дробовиком

Мы живем на безмятежном островке неведения посреди черных морей бесконечности, и дальние плавания нам заказаны.

Г. Ф. Лавкрафт, «Зов Ктулху»

Мистер Пибоди Иф работал клерком и жил в загородном особняке. Надвигающийся ужас с каждым днём усиливался. Наконец мистер Пибоди Иф заверещал.

Энтони Делано в домашнем халате и тапках вышел на крыльцо своего дома, чтобы покурить. Мотыльки атаковали уличный фонарь в пыльном плафоне, ветер шумел в кроне могучего тополя, в чернеющем небе две тонкие розовые черты заката медленно угасали.

Сначала Энтони подумал, что кто-то среди ночи взялся пилить доски циркулярной пилой. Звуки, доносившиеся из мерно пульсирующей темноты, действительно напоминали визг циркулярки. Но вскоре Энтони различил слова призыва о помощи и понял, что источник звуков — живой, пока, человек.

Леденящее кровь предчувствие… Воспоминание о прочитанных книгах, в которых неописуемое моментально поглощало и без того не бог весть какие умственные способности, оставляя после себя чудовищную пустоту космического зияния и отвратительные на вид органические останки… Энтони пробрала крупная дрожь. Но это были не только страх и ночная прохлада, но и радость узнавания впервые открывающегося непостижимого, к близости с которым Энтони стремился с тех пор, как начитался о кромешном ужасе безграничного.

Энтони зашёл в дом и вышел уже с дробовиком. Переместил сигарету из левого уголка рта в правый. Подумал о том, каково это всадить заряд картечи двенадцатого калибра в то, с описанием чего не справился даже исключительно эрудированный и одарённый талантом описывать мрачное автор.

Вопли становились всё тише по мере того, как у мистера Ифа садился голос, не привычный ещё к подобным испытаниям. Однако интонационный колорит издаваемых Ифом звуков обогащался нотами, способными впечатлить даже матёрого авангардного джазмена. Энтони Делано на минуту заслушался. Музыка запредельного ужаса, которую он слышал, определённо говорила в пользу того, что сверхъестественное рядом.

Тапки Энтони намокли, на них налипла грязь, сделав каждый тапок весом с гирю. Шаги давались всё тяжелее. Дробовик давил на плечо. В халате заворочался неожиданный стояк – и это при том, что ветер холодил голые ноги. Чёрные ветки ходили над головой, тревожно поскрипывая. Энтони брёл тропой, хорошо известной ему при свете дня, то и дело спотыкаясь и ступая в лужи.

Особняк мистера Ифа, откуда неслись вопли, окружал белый деревянный забор. Энтони подумал о том, как тяжело будет перелезать через него в тапках, особенно когда стояк цепляется за каждую штакетину. К счастью, ворота не были заперты.

Энтони пересёк двор и вошёл в дверь особняка. Взору его открылся абсолютно седой человек с глазами, вылезшими из орбит. Мистер Пибоди Иф смотрел прямо на Энтони Делано, но, очевидно, не видел, поскольку всей сутью постигал нечто зловещее по ту сторону школьной оптики.

Энтони в упор выстрелил из дробовика мистеру Ифу в живот. Мистер Иф отлетел к стене, рукой сметя со столика чайник и кружку. Вопли его прекратились совершенно; слышно было только совсем слабое сипение. Кровь вытекала изо рта, пока не стала слишком густой.

Энтони Делано вернулся домой и, как был, в тапках и с дробовиком, лёг в постель и уснул.