Ирма : Злой дух

В Лерочку вселился злой дух, – так говорит бабушка. Русая курчавая головка вместе с розовым слоником в пышном хвосте раскачивается в разные стороны. Девочка колотит кулачками в кожаное сиденье, трясет ножками в белых гольфиках и коричневых сандалиях, подпрыгивает. Не снижая истошного «А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!», переходит на звериный «Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р!!!». Мяукает. Кукарекает. Подвывает. Хрипит, будто задыхается. Сползает вниз. Судорожно трясет конечностями.
— Опять начинается… – протяжно вздыхает бабушка и осеняет внучку крестным знамением.
- Успокойся, кому сказал, успокойся! – не выдерживает папа.
У папы нервы не железные, он останавливает машину и пытается накормить Лерочку таблетками, выдавая их за конфетное драже. На этот раз трюк не срабатывает.
- Ты обманул, обманул, обманул! – визжит Лерочка, выплевывая папе в лицо желтые пилюли.
- Не закармливай ее этой химией, – вступается бабушка. – Ничего, внученька, скоро я тебя освобожу. Только бы Руслана нас приняла! Сколько о ней хорошего в «Народной волне» пишут, люди врать не будут!
- Ты им больше верь, – хмыкает папа.
- Чего буянишь, доча? – подмигивает Лерочке.
- Я писать хочу. Писать!!! Писать!!!
- Почему сразу не сказала?
- Тогда не хотела, – насупившись, отвечает заплаканная и некрасивая Лерочка.
- Только и делают, что с ней сюсюкают, – бубнит себе под нос Ниночка. Пока никто не видит, пребольно щиплет сестру за голую ногу.
Лерочка ойкает и хочет дать сдачи, но получает затрещину.

Лерочка – пятилетняя смышленая девочка, подвижная и активная. Не сказать, что особо послушная, однако не врунья и не вредина. Младшая в семье. Ее сестра Ниночка в этом году пойдет в школу. Страшно гордится, пахнущим кожей ранцем, тетрадками с глянцевыми обложками, щелкающим пастью пеналом, темно-синей школьной формой и лаковыми туфлями. С нетерпением ждет первого сентября не потому, что хочет учиться, а потому, что хочет жениться, точнее, выйти замуж за Ваську Суртаева, который уже перешел во второй класс. Теперь-то он ей не скажет: «Отвали, малявка!» По смазливому круглолицему татарчонку Ниночка сохнет с весны. Он пленил девичье сердце ворованными зелеными абрикосами и крепкими тумаками.
Ниночка подолгу крутится перед зеркалом, криво рисует красные губы и черные брови. Закутывается в бабушкину шаль, держит у рта цветной карандаш, будто сигарету, затягивается, как это делает папа. Ниночке хочется попробовать настоящие папиросы, она даже заначила две из папиной пачки с самолетом. Осталось только украсть спички. Но бабушка прячет их в шкафу, а с газовой зажигалкой, висящей над плитой, Ниночка обращаться не умеет. Танцуя под «Ламбаду», воображает себя певицей или актрисой. В первом ряду сидит Васька с огромным букетом алых роз. Он приветливо машет ей рукой и шлет воздушные поцелуи. Ниночка мечтает стать взрослой: у нее наконец-то появится собственная комната, оклеенная розовыми обоями, шифоньер, полный дорогих нарядов, двенадцать пар туфелек, пузатая шкатулка с украшениями, звездная косметичка и целый литр ландышевых духов. В отличие от Лерки Ниночка вырастит красавицей, она не будет ходить на работу, а только в кафе-мороженое, кино или ресторан с пальмой на вывеске. У нее будут тысячи поклонников, две собаки, сиамская кошка и говорящий попугай, а Лерку в своем доме она сделает служанкой!
У Ниночки скверный характер: она ревнива, двулична и злоблива. Никогда не поделит поровну угощенье, без удовольствия выполняет домашние поручения. Напакостив, списывает все на сестру.
- Фу! Опять воздух испортила, – кривится Ниночка и зажимает нос, – Вонючка! Вонючка!
Лерочка слабо протестует: «Это не я!», но верят почему-то старшей. Если разбита банка сметаны, рассыпан на столе сахар, без спросу съедены краснобокие яблоки, то это, конечно же, Лера.
Чтобы угодить папе и бабушке, Ниночка регулярно ябедничает.
- А ваша Лерка снова в ванной пасту ест!
- А ваша Лерка за собой не смыла!
- А ваша Лерка ногти грызет!

Неповоротливой и тучной бабушке такая слежка значительно облегчает жизнь. За мелкий шпионаж она выдает Ниночке на две конфеты больше.
- Когда вы вдвоем, мое сердце спокойно, – любит повторять бабушка перед выходом на улицу, перевязывая запястья внучек бельевой веревкой. Затягивает потуже, чтобы во время игры бечевка не развязалась. Эту хитрость ей подсказала старинная подруга. Совместные прогулки для сестер мучения: Лерочка хочет скатиться с горки, Ниночка тащит на качели. У Ниночки в друзьях дворовые мальчишники с рогатками и великами, у Лерочки – всякая сопливая мелочь.
Любовь дворовых пацанов переменчива: еще вчера они кричали под окнами «Нинка, Нинка, выходи!». Сегодня носы воротят.
- Это все из-за тебя, – психует Ниночка. – Отвяжись! – дает сестре обидный поджопник.
Лерочка и рада бы отвязаться, но неловкие пальцы никак не могут справиться с морскими узлами. Девочки царапают завязанные пучки, смачивают слюной, грызут молочными зубами, но от этого петли еще туже затягиваются.
- Не получается, – шмыгает Лерочка.
- Ни получаица, – передразнивает Ниночка.
Хмурые и невеселые нарезают круги по двору, с завистью смотрят на других детей: мальчику Коле с первого этажа купили рыжую собаку с длинными смешными ушами, у рябой Ульянки опять новое платье, а близняшек Катю и Олю родители везут в зоопарк.
Ниночка первой затевает драку. Набрав в ладонь песка, швыряет сестре в лицо. Сухой песок разъедает глаза. Они чешутся и слезятся как от мыльной пены. Ниночка ехидно гогочет, распевая: «Рева-корева, дай молока!». Толкает Лерочку на землю и обрушивает на нее несколько ударов. Залазит сверху, начинает гарцевать. Вцепившись в волосы, вырывает светлую прядь. Изловчившись, Лерочка кусает до крови. Выкручивает нагло вздернутый нос. Щиплет тонкую шею. Дергает за тощие косички.
- Пусть у тебя никогда не будет дня рождения!
- Пусть тебя сдадут в интернат!
- Пусть ты станешь лысой как кукла Маша!
- Пусть тебя переедет грузовик!
Девочки катаются по пожухлой траве, на платьица налипают травинки и грязь. Бабушка всегда начеку, переваливаясь на разбитых артрозом ногах, спешит на помощь. Разнимает дерущихся.
- Что же вы делаете, мерзавки! – взывает к их совести. – Не умеете себя вести – никаких больше улиц! – грозно хлопает подъездной дверью. И только дома развязывает веревку. Накормив супом с фрикадельками, овощной котлетой и перловкой, наливает по большой чашке малинового киселя. Хоть все еще сердится, дает внучкам по мятному прянику. Укладывает спать. В тихий час баталии продолжаются, но сморенная заботами бабушка, безмятежно сопит под гундосящее радио.
Из экономии бабушка набирает для девочек одну ванну: сначала моется Лерочка, потом Ниночка.
- Почему я должна после нее, она грязнее! – возмущается Ниночка.
- Она маленькая, на нее расход воды меньше. Чего зря воду хлюпать?

Приступы у Лерочки учащаются. Ее запирают в темной комнате. Пугают бабаем, который ест всех непослушных и вредных девочек. Длиннорукими черноглазыми цыганами, что вытаскивают плохих детей спящими из кровати. Бабой Ягой – костяной ногой, летающей над детской. Лерочка до полусмерти боится не цыган, бабая, зубного врача или болючих уколов в попу, а хитрющей Лисицы на чеканке в прихожей. Злая Лисица уносит в ночь Петушка. Оскалившись, вытянув вперед длинную заостренную морду, недобро смотрит узкими, подведенными черным глазами, клацает зубами, сипло лает. Наострив медные когти, вот-вот прыгнет прямо на тебя. Пышный латунный хвост искрится в темноте. Луна зашла за тучи. Кругом темень и зловещий лес. Глупенький Петушок, свесив золотой гребешок, больше не кукарекает и не бьет шпорой. Папа говорит, что бояться нечего: лиса – сказочная, а потому не страшная, да и настоящая размером не больше дворовой Найды.
- Зачем ты лисе такая костлявая, – шутит папа.
- Совсем ничего есть не хочет, – услышав разговор, жалуется бабушка.
- Вечно перебирает, а где я возьму каждый день вкусности? Это ее Надька твоя разбаловала: желешечки, безешечки, импортные печенья, картофельные кнедлики, копченые сосиски – ничего полезного для ребенка!

О маме Нади не принято говорить в доме, зато о ней вдоволь судачат соседи. Думая, что дети не слышат, бабушка называет невестку кукушкой и клянется, что не пустит ее на порог, даже если та придет с покаянием.
- Своими бы руками придушила гадину проклятую! Убила, если бы не судили!
Папа в выражениях не стесняется, только вот Лерочка все не может понять, чем как не лопатой копать на далеком Севере золото. Распевая матерные частушки, усаживает дочек на колени, щекочет козой, целует пьяными теплыми губами. Раздобревший от водки, рассказывает смешные истории, разрешает допоздна смотреть телевизор, щедро раздает карманные деньги. Но это все до второй поллитры.
- Опять зенки залил, – причитает бабушка. – И с этой работы попрут. Попрут!
- Да не жужжи ты… Дай отдохнуть человеку! На вас троих пашу, скоро все жилы вытяните. Выпить нельзя, друзей гонишь, с бабой жить начну, так и ту загрызешь!
Наутро бабушка проветривает комнаты, кряхтя, затевает генеральную уборку, гремит пустыми бутылками, выметает залежи вонючих окурков, в сердцах желает папе окочуриться от водки.

Раз в неделю Лерочку водят к доброй тете, похожей на кудрявого черного пуделя. Перед приходом маленькой пациентки тетя-Артемон снимает белый халат, играет с Лерочкой в разные игры, загадывает загадки, задает много скучных вопросов. В конце таких занятий печально вздыхает, старательно что-то записывает в блокнот. Вызывает из коридора бабушку. Подолгу беседует с ней, предлагает привести на прием папу и Ниночку, в который раз спрашивает, нет ли вестей от мамы. Поджав губы, бабушка сухо отвечает, что нет.
Бабушка не верит медикам, говорит, что у них дипломы купленные, а тут нужен дар от бога. По старинке заваривает листья мелиссы и мяты, шишки хмеля и цветки лаванды. Кладет под подушку Лерочки чабрец. Заставляет выучить на зубок «Отче Наш» и «Псалом 90». В среду и пятницу держит на строгом посте.

Ни свет, ни заря Лерочка, папа и бабушка едут к черту на кулички. Целительница Руслана живет в пригороде, принимает в избушке на курьих ножках, из-за инфляции дерет втридорога, но запись к ней идет за полгода.
- Ты должна это сделать для меня, – наставляет Лерочку бабушка. – Не вздумай капризничать! Делай все, как она скажет и никаких мне «не хочу»!
Руслана – вылитая ведьма: длинные черные космы, цыганские глаза, горбатый нос, остро подпиленные ногти.
- Ты выйди, а девочку оставь, – строго говорит бабушке.
Лерочке хочется сразу же убежать, но бабушка крепко держит ее за локоток.
- Бесноватая, – цедит Руслана сквозь желтоватые от никотина зубы. С силой усаживает Лерочку на шаткий стул. Жестом приказывает подняться, потом снова сесть. Нервно размахивает руками. Кропит светлую макушку святой водой. Капает воском на болонью курточку. Закатив глаза шепчет молитву во изгнание бесов. Истово крестится. Зажмурившись, Лерочка стоит на коленях, вокруг, то ли беснуется, то ли пляшет Руслана.
- Изыйди, Сатана! – завывает знахарка. Сатана упрямится, Руслана злится, плюется заклинаниями, шипит как дикая кошка, дышит в лицо чем-то кислым. От страха Лерочка писает на скрипучие половицы. Не обращая внимания на скулеж и всхлипы, ведунья трясет Лерочку за плечи, ударяет деревянной колотушкой по лбу, таскает за чуб, резко поднимает вверх. Лерочка верещит. Дрыгает ножками. Пытается вырваться. Жалобно просит:
- Тетя не надо! Отпусти! Пожалуйста, отпусти! Я буду самой послушной!
Спасает Лерочку будильник: время сеанса истекло.

В машине все молчат. Папа думает о потраченных деньгах и новых предстоящих расходах. Счастливой бабушке совсем не жалко, что придется продавать рубиновые сережки.
Когда в доме уснули, а «ходики с кукушкой что-то очень доброе поют»; обняв себя за худые коленки, Лерочка раскачивается из стороны в сторону и тихонько напевает:
- У кошки боли, у собаки боли, у Лерочки все заживи.