: СССР - страна расистов (часть первая)

В самый разгар зимней сессии, когда студенты всей страны пытались объять необъятное и в кратчайшие сроки овладеть всеми упущенными за семестр знаниями. Когда однокурсники судорожно старались постичь дуализм Платона, законспектировать Канта или хотя бы запомнить определения исторического и диалектического материализма, Саня с Дашкой поженились.
Морозным рождественским утром статная, черноволосая, с недокрашенным, блеклым глазом регистраторша, скороговоркой произнесла пафосную, торжественную речь и под звуки вальса Мендельсона, привычно и равнодушно огласила влюбленных студентов мужем и женой.
Счастливые Саня и Даша выбежали в заснеженный, искрящийся на солнце и, ослепляющий белизной, скверик рядом с Загсом. Негнущимися, стынущими на морозе пальцами откупорили бутылку шампанского и, захлебываясь пеной и колючими пузырьками, прямо из горлышка глотали игристый, праздничный напиток.
Присев на обледеневшую лавочку, Дашка вынула из сумочки новенькое, негнущееся, пахнущее канцелярским клеем свидетельство о браке и, прильнув головами и, перебивая друг друга, они перечитали вслух, обтянутую дерматином книжечку, проверили по буквам правильность написания своих имен и убедились, что отныне они действительно муж и жена.
Это было необычно, радостно и смешно. Даша хихикнула, сняла с правой руки варежку и полюбовалась новеньким, обручальным колечком, поблескивающим на тонком, почти детском пальчике.
Саня и Даша были первокурсниками. О том, что они поженились, не знал никто, даже родители. Их свадебными свидетелями оказалась случайная молодая пара, с которой они познакомились за час до росписи в полутемном коридоре ЗАГСа.

Первым же, кого они уведомили, о созданной ими новой ячейке общества, был Майструк, председатель студенческого совета их факультета. В тот же день, прямо из заснеженного сквера, слегка хмельные и решительные молодожены явились к нему в кабинет. Гордо продемонстрировали свое брачное свидетельство и потребовали, чтобы студсовет немедленно предоставил молодой семье отдельную комнату для совместного проживания и беспрепятственных любовных утех.
- А я здесь причем? – недовольно хмыкнул бледный до синевы, невыспавшийся и мающийся похмельем аспирант и председатель совета студентов. Воспаленные глаза Майструка были грустны, а выступающий из наглухо застегнутого, засаленного ворота рубашки кадык, нервно дергался и всё пытался что-то проглотить.
Юные молодожены, проинструктированные предыдущими поколениями, вступивших в брачные отношения студентов, тут же выставили на стол большую бутылку водки.
- Помоги, а? Помоги, брат, мы же с тобой земляки,- совсем по-взрослому загудел новоиспеченный муж.
- Ты же можешь, Майструк, можешь.

Глава студсовета, не глядя на Саню, потянулся к возвышающемуся посреди стола мутному графину с водой, резко звякнув, выдернул из него, стеклянную в виде небольшой рюмки пробку, торопливо распечатал бутылку водки и слегка дрожащими руками осторожно наполнил ее еще морозной после улицы водкой.
- Прости земляк, второго стакана нету,- не отрывая глаз от рюмки, торопливо извинился Майструк, и судорожно опрокинул в дрожащее с перепоя нутро спасительную, прозрачную жидкость.
Водка обожгла пересохшую слизистую рта, медленно протекла по колючему и ершащему с перепоя горлу, согрела пищевод и мягким обволакивающим горячим ручейком просочилась в голодный, сжавшийся от страха желудок. Майструк замер, закрыв глаза, прислушался к теплой, доброй, всепрощающей волне хлынувшей из желудка прямо в душу, выдохнул и огласил:
- Какое счастье! Я очень, очень рад!- и, наливая вторую рюмку водки, радостно затараторил:
- От имени студенческого совета нашего факультета и от меня лично примите искренние поздравления со вступлением в законный брак…
Мастерски, почти без паузы, хлопнул следующую дозу и продолжил:
- От всей души, позвольте пожелать вам долгих и счастливых лет совместной жизни.
Третья рюмка уже не спеша, вольготно, лечебным бальзамом пролилась в спасенный от верной смерти организм и просветлевший, благостный Майструк продолжил свое благословение спокойно, не торопясь, со счастливой улыбкой на воскрешенном водкой, порозовевшем лице:
- К моему величайшему сожалению, студсовет не располагает сейчас свободными комнатами, собственно, он ими вообще не располагает, но, мы будем ходатайствовать перед профкомом университета о выделении вам, молодой семье, отдельной, несомненно, полагающейся вам, жилплощади.
Счастливые молодожены, переглянулись, слажено закивали умными, светлыми головками и на столе появилась вторая бутылка животворящего напитка.
- А если посоветоваться с заведующей общежитием? – просительно и нежно пропела Даша
- Викторовна она доообрая, она что-нибудь придумает.

Вся общага знала, что толстая Викторовна, по прозвищу Тумбочка, склонила слабого, морально неустойчивого председателя студсовета к внебрачной половой связи и, распивая по ночам спиртные напитки, они дружно и слажено распределяют, вверенную деканатом в их надежные руки, студенческую жилплощадь. За зелеными, велюровыми шторами кабинета заведующей общежитием, вершились судьбы всего факультета. Викторовна и Майструк в зависимости от качества и количества спиртного залитого в их прожженные Афганом, заслуженные организмы решали, кто из студентов достоин жить в комфортабельной двушке, а кому не грех и пятого соседа подселить. Путем каких-то сложных многоходовых комбинаций, Викторовна умудрялась выменивать жилплощадь своего общежития на комнаты в семейной общаге и за небольшую плату устраивать счастливую брачную жизнь глупым, влюбленным студентам-женатикам.

Подобревший от водки, нежно зарумянившийся Майструк, хмельным, отцовским взглядом нежно прилип к круглым Дашкиным коленкам.
Под этим настойчивым, масленым взглядом, Даше стало неуютно, она заерзала, беспокойно порылась в сумочке и аккуратно положила на стол, надкушенную ею в загсовском парке, шоколадку «Аленка».
Осоловевшим уже, немигающим взглядом, студенческий лидер, уставился на румяную девочку в белом платочке, изображенную на обертке шоколадки. Довольно долго Майструк безотрывно пялился на обертку, и вдруг осознал, что девочка эта ужасно похожа на его дочку.
Неожиданно, глаза его затуманились, и он вспомнил, как пять лет назад, таким же морозным, солнечным днем забирал из роддома жену и дочь. Как жена его ругала за то, что вместо шапочки для новорожденной он привез в роддом маленькую цветную косыночку, как неумело она пыталась повязать этот платочек вокруг крохотной головки дочери, а счастливый, еще не отрезвевший после вечерней гулянки папаша, глупо улыбался и твердил:
- Так, девочка ведь, вот я и подумал, что платочек надо. Девочка же.
- Ты бы ей еще платье привез,- по-напускному строго отчитывала его Наташка, а глаза ее смеялись и лучились от счастья.
Майструк плеснул себе водки, осторожно, чтобы не порвать обертку отломил крохотный кусочек шоколада и, не отрывая взгляда от «Аленки», ласково вздохнул:
- За детей,- медленно, со вкусом выпил и осторожно поставил рюмку на стол.
- Эх, была бы у нас с Натахой своя комната, может все сложилось бы по-другому,- жалостливо и пьяно пронеслось в голове.
Подвыпивший председатель студсовета вдруг проникся к этой молодой, несмышленой паре пьяной, доброй симпатией.
- Беременная?!- громогласно-утвердительно поинтересовался он у Даши.
- Да вроде нет…, пока,- застеснялась Дашка.
- Ну, нет, так будешь. А дети это наше все. Дети это наше будущее, детям надо помогать,- размахивая руками, Майструк забегал по кабинету
- Если я не помогу, никто ж не поможет. Вот и развалится семья, если не я.
- Да и, какие еще дураки, решатся пожениться посреди учебного года. А комната стоит пустая. Чего тут еще думать?- дирижировал руками и убеждал сам себе, председатель студсовета.
- Пусть пока поживут, а дальше разберемся,- не обращая внимания на молодоженов, вещал вершитель судеб.
Майструк остановился, еще раз вперился взглядом в лежащую на столе шоколадку и окончательно убедившись в правильности своего решения, выписал Сане и Даше ордер на поселение.
- Жить будете в семейном общежитии для иностранцев,- строго провозгласил председатель.
- Про моральный облик и ответственность перед родиной, надеюсь, знаете. Смотрите не посрамите честь факультета в глазах студентов всего мира. Студенческий комитет оказывает вам доверие и надеется на вашу совесть.
Сквозь металлическую жесть голоса Майструка стали пробиваться слезливые, пьяные нотки. Он торжественно пожал руку Сане, обнял и троекратно облобызал Дашку, еще раз пожелал им счастья в личной жизни и, распознав на слух тяжелые шаги, марширующей по коридору Викторовны приказал бежать из студкома по черной лестнице и в случае столкновения с Викторовной категорически все отрицать и ордер не показывать.
Счастливые, перепуганные, не верящие своему счастью влюбленные, сломя голову скатились по лестнице и, напяливая на ходу шапки и перчатки, хохоча и целуясь, понеслись в сторону своего нового дома, семейного общежития для иностранцев.