Снежок : Не по пути

НЕ ПО ПУТИ

Ваня стоял у плиты и щелкал зажигалкой, инстинктивно отдергивая руку после каждой попытки. Из маленьких дырочек, запрятанных под сковородкой, угрожающе шипел газ, расползаясь по кухне.
-Давай резче, сейчас всю квартиру спалишь — сказал я – Или выключи, подожди и попробуй снова
Ваня сопел и продолжал колдовать. Огонек пламени не дотягивался до газа и мгновенно потухал, успевая пожить чуть меньше секунды.
- Может, пьеза промокла? – предположил я – Есть спички?
- Не ссы – пробурчал он себе под нос – Сейчас все будет. Зажигалка тугая просто…
Через три щелчка из-под сковороды вспыхнуло синее пламя, Ваня еле успел отпрыгнуть.
-Вот так – прошептал он – Каждый раз с ней мучаюсь.
-Купи нормальную – сказал я – А дед как, тоже по несколько часов страдает? Опасно же, нет?
-Дед приспособился – сказал Ваня – Не боится. Он уже ничего не боится, восемьдесят семь лет прожил. С фашистами воевал. В лагерях сидел. Чего бояться?
-Как знаешь – сказал я — Мне штук двадцать пять давай, как обычно.
-Сейчас посчитаем – полез он в морозильник за пельменями – сколько тут осталось…
Из комнаты донесся глухой кашель. Обычно Ванин дед сидел в углу на ушатанном скрипучем диване и смотрел телевизор. Хоккей и сериалы про ментов. Омские ястребы и Бандитский Петербург. Новости по Первому. Поле чудес. Неизменное меню всех дедов нашей страны.
Я не любил заходить в комнату. Там всегда были задвинуты шторы, и стоял тяжелый невыветриваемый запах старого одинокого человека. Бабушка умерла лет семь назад, с тех пор он редко выходил на улицу, а зимой – практически никогда. Ваня покупал продукты и лекарства после школы, по мере сил поддерживая дедово существование.
-Дед – заорал Ваня – Деда-а, ты слышишь меня?
Из комнаты донеслось неясное шебуршание, скрип диванных пружин. В дверях появился сгорбленный силуэт. Я приподнялся со стула.
-Эй, ты чего поднялся – то, старый? – подошел Ваня к нему и положил руку на плечо – Лежи давай, отдыхай. Мы просто пельмени тут варим, будешь есть?
Ваня с дедом были как-то неуловимо похожи. Согнутый от времени, дед казался ниже и тоньше, хотя я точно помнил, что совсем недавно Ваня смотрел на него снизу вверх. Черты лица, ширина скул, форма носа – все части тела как будто уже отслужили деду и понемногу передавались, перетекали к Ване.
-Пельмее-ени…– протянул дед булькающим голосом – Нее-еет, не могу пельмени…
Он медленно осмотрел кухню немигающими прозрачными глазами, как будто видел первый раз, развернулся и побрел обратно в комнату. Я даже не успел поздороваться.
-Нет — так нет – коротко прокомментировал Ваня – Надо будет, еще раз сварим.
-Не забудь посолить – сказал я – Только в меру. Не пересоли.
-Так точно, командир – взял он под козырек — Будет исполнено. Какие еще будут распоряжения?
-Свободен, юнга – сказал я
-Сортир почистить? Каюту отдраить? Сапоги наполировать? Залупу на воротник? А? Чтобы шею не терло? – не унимался он
- Разговорчики в строю
- Повертись-ка на хую – быстро нашелся Ваня.
Я заржал. Эти перепалки могли длиться часами, бессмысленные и беспощадные. Из всего набора скиллов, виртуозно убрать оппонента одной фразой – наверное, самый важный.
В кастрюле закипела вода, я взял большую ложку и стал медленно перемешивать помутневшую воду, разлепляя узловатые комки теста. В прихожей громко зазвонил телефон.
-Возьмешь? – спросил я
- А что делать? – пожал Ваня плечами — Надо брать, вечно что-ли так сидеть?
- Надо решать ситуацию – согласился я
Ваня вышел в прихожую, прикрыв за собой стеклянную дверь. Изредка доносились приглушенные фразы: “Ага… И что?.. И что теперь?.. Зачем?.. А ты сам-то что думаешь?...”
На месте не сиделось. Пельмени всплывали по одному брюхом кверху, я убавил газ и подошел к окну. Солнца не было. Термометр показывал минус семь. Ни тепло, ни холодно. Нейтрально. Типичное начало марта в Западной Сибири. Снега оттаивали, превращаясь в лужи, и вновь замерзали за ночь, смешиваясь с грязью, приобретая желто-бурые оттенки. Колыхались голые ветки деревьев, уходили вдаль бесконечные ряды гаражных кооперативов. Несколько серых фигурок ждали автобуса на остановке. Скорее бы весна, а потом лето. Зима семь месяцев в году делает наши края немного депрессивными.
Я достал пару тарелок и расфасовал горячие пельмени. Ваня зашел в комнату.
-Ну, чего? Как дела? – спросил я
-Как сажа бела – ответил он – Сказал, вечером надо встретиться. Обещал просто поговорить.
- Думаешь, реально?
- Не знаю – покачал Ваня головой – Я только с Костей перетер, но у него нет своего мнения. Что Кот скажет, то он и будет делать.
- Вот скажи, нахера мы вообще начали общаться с этим Котом проклятым?
- Это не мы с ним начали общаться – меланхолично прохлюпал Ваня, жуя горячий пельмень – Это он с нами начал общаться. Две большие разницы, как говорят в одном южном городе.
-Значит, пора заканчивать – сказал я – Надо вечером встретиться и все объяснить…
-Что объяснить? – заулыбался Ваня – Извини, чувак, нам кажется, ты черт последний, и мы специально тебя кинули посреди ночи в другом районе, когда ты заснул? И нам кажется, что ты наркоман, садист, бесперспективное чмо и тупо нас используешь? Больше не друзья? Так ты это предлагаешь сказать?
Я пожал плечами.
-Не знаю, что-то в этом роде, но глупо звучит, я согласен.
-Ты только рот откроешь, и через секунду зубы будешь собирать по всему Кировскому микрорайону – усмехнулся Ваня
Я вздохнул. Ваня был прав, прав на все сто процентов. С Котом шутки плохи, он никогда не был мастером риторических фигур. Предпочитал силовую дипломатию – правый хук в левое ухо. За пару месяцев дружбы мы практически стали его рабами. Или заложниками. Кот решал, какие телки ходовые, а каким можно спокойно харкнуть на спину. Кот решал, кто сегодня заслуживает добавки яблочного самогона, а кому придется потерпеть. Кот начал свободно распоряжаться нашими карманными деньгами. Если родителей не было дома – через десять минут на пороге стоял Кот, довольно сплевывая на пол через пробоину в верхней челюсти. Съедал тарелку с супом, рассчитанную на нас с братом, смотрел видеокассеты с Марком Дакаскосом, и никогда не уходил с пустыми карманами. Мама начала удивляться моему аппетиту и спрашивать, не видел ли кто ее серебряные сережки.
-Ну что делать, придется поговорить – сказал я – Расслабься, что-нибудь на ходу придумаем. Ну не разбудили, ну оставили спать, мало ли причин бывает...
Ваня молча плюхнул шмат тягучей сметаны в тарелку. Я постарался отвлечься от мыслей и принялся уничтожать горячие пельмени.
Домой пробирались обходными путями, стараясь не приближаться к шумным подъездам и лавочкам. Сильно не прятались, но шли быстро, не оглядываясь по сторонам. Никому еще не вредила маскировка на местности.
-Ладно, до вечера – кивнул мне Ваня – Авось все нормально разрулится
-Да я вообще спокоен как слон – соврал я — Обсудим и дело с концом
-Ты сам с концом главное будь аккуратнее – гыкнул он
Я не нашелся что ответить, развернулся и побежал по лестнице вверх на третий этаж.
Брат уже вернулся из школы и увлеченно сидел за компьютером. Я дал ему контрольного подзатыльника и заглянул в экран. Герой пробирался сквозь сумрачные коридоры и окровавленные лаборатории с винтовкой наперевес.
- Во что гоняешь?
- Half life второй, у Петуха взял – не отрываясь, сказал он
- Дашь мне?
- Рука в говне
- А по зубам?
- Попробуй, все маме расскажу
- Ладно, живи твареныш – отвесил еще одну легкую оплеуху – Питаться будешь?
-Буду…- с трудом оторвался он от экрана – Через пару часов… Уровень только пройду…
Я переоделся, разобрал портфель, разогрел котлеты и лег на диван со свежим детективом из серии “Черный Котенок”. Смелая и находчивая компания с Большой Спасской расследовала очередное запутанное дело. Необходимо было найти машину, которая проезжала в определенное время в определенном месте. Друзья решили применить метод пяти рукопожатий, целая сеть молодых сыщиков была активирована в считанные минуты…
Я захлопнул книгу. Читать не хотелось. Есть не хотелось. Делать уроки не хотелось. Смотреть футбольное обозрение не хотелось. Даже скачивать ролики с нижним брейк-дансом не хотелось. Чертов Кот. Маньяк недоделанный. Да какое он вообще имеет право указывать, что мне делать и чего мне не делать? Кто он такой? Просто еще один торчок, будущий уголовник. Если разобраться, то не такой уж он и грозный. Да, психопат. Да, занимался боксом. Однажды прыгал на голове человека. Но мы ведь как бы друзья, не последние люди. Да и пацаны, если что, впрягутся. Не всем он нравится, не все его боятся. Что он может сделать? Что он может сделать?
Фантазия моя разыгралась. Кроме физических методов унижения, есть моральные. Гораздо более неприятные. Можно сломать человеку челюсть, а можно утрамбовать штакетину в анус. Можно нанести сотрясение мозга, а можно обоссать при всех. Можно разорвать ноздрю, а можно провести залупой по губам. Слишком часто я видел, как глумились над неудачниками. Морально опускали. Раздавливали…
-Погрел котлеты? – подошел незаметно брат – Можешь поиграть, я освободил комп.
-Погрел, погрел… Иди жуй, буржуй, только оставь парочку.
Я снова лег на диван и уставился в стенку. Часы показывали полчетвертого. Не так много времени осталось, надо отдохнуть, набраться сил. Может, взять с собой нож? — неожиданно пришла в голову мысль. Незаметный такой. Выкидуху дедову с затертой малахитовой рукояткой. Ага, и что дальше? Куда ты будешь втыкать этот нож? В шею? В солнечное сплетение? В ухо? В глаз?
Я поежился и вспомнил эпизод из книги “Денискины рассказы”. О том, как Дениска весь день точил нож, принес в школу и в решающий момент стушевался. Кот не будет тушеваться, если увидит нож. Это вам не Дениска и мотылек. Он не живой и не светится.
Я лежал и представлял различные картины своего унижения, проигрывал сценарии разговора и незаметно провалился в тревожный, подрагивающий морок. Проснулся от резкого хлопка входной двери. В комнату зашел папа. Большой, с раскрасневшимся от мороза лицом.
-Не спи, замерзнешь – бодро сказал он – Утомила тебя школа, однако.
-Ага – позевал я — Не то слово. Школа кого угодно утомит.
-Ты еще и не работал, как следует – улыбнулся он – Школа – только первый этап. Но очень важный. Это как первая турбина у ракеты…
-Я понял, понял, пап – поспешил я прервать его – Если не буду хорошо учиться — не поступлю в университет. А если не поступлю в университет – пойду в автодорожное училище, и буду крутить баранку всю жизнь. Как дед.
Папа поморщился, но кивнул. Он работал главным инженером на хлебобулочном заводе. Проектировал линии по производству печенья, вафель, конфет. Частенько приносил домой чертежи и сидел до поздней ночи в крохотном кабинетике, сделанном из лоджии.
-Ты не философствуй, Сенека. Скажи-ка лучше, что у тебя по физике за эту четверть?
-Между четверкой и пятеркой – честно сказал я — Физика мне нравится. Сейчас оптику проходим, дисперсию света. Опыты разные делаем…
-Это самое главное – одобрительно покачал головой он – Из физики все растет. Будешь знать физику – будешь понимать, как все работает.
Вдруг мне в голову пришла неожиданная мысль.
-Пап, вот ты же умный человек? – спросил я
-Зависит от того, что ты понимаешь под словом ум – развел он руками
-Ладно, я же знаю, что ты умный – отмахнулся я – Вот смотри, такая ситуация. Ты не хочешь общаться с человеком, а он с тобой хочет. Ты не хочешь дружить с человеком, а он считает тебя своим другом. Что в таком случае делать?
-Человек мужского иди женского пола? – уточнил он
- Мужского – сказал я
- Тогда все просто – обрадовался он – Это только с женщинами все сложно. А почему ты с ним не хочешь общаться?
- Ну…- замялся я – Если это плохой человек и тебе не нравится, что он делает.
- Понятно…- задумался он – В такой ситуации… В такой ситуации…
- Взрослые не попадают в такие ситуации?
- Да нет, почему же – пожал он плечами – Взрослые очень часто попадают в такие ситуации, гораздо чаще, чем хотелось бы. Знаешь, что?
-Что?
-Ты просто в следующий раз, когда возникнет конфликт, подойди к нему и скажи: “Извини, друг, но нам с тобой не по пути”. Прям так и скажи.
Я подумал, покрутил фразу в голове. Она казалась какой-то детской, наивной. Папа внимательно смотрел на меня.
-Ну, не знаю… — протянул я – Как-то…Это…Не знаю…
-Понимаешь, тут главное – жестко обозначить свою позицию – рубанул он воздух прямой ладонью — Зачем дружить с человеком, если он тебе не нравится? Скажешь один раз, скажешь второй раз, на третий раз до него дойдет. Нельзя всю жизнь идти на компромиссы. Надо уметь говорить нет.
Чем больше я вдумывался в эту фразу, тем более нелепой она казалось. Нам с тобой не по пути… С тобой нам не по пути… Не по пути нам с тобой… Представлялись две расходящиеся дороги. А между ними указательный знак. Как в сказках про богатырей. Направо пойдешь – смерть найдешь. Налево пойдешь – богатство найдешь…Глупости какие-то…
-Ладно, я все понял – прервал я папу – Наверное, ты прав. Это условная ситуация, ненастоящая, просто хотел узнать твое мнение.
Он кивнул, еще раз посмотрел на меня и пошел переодеваться в домашнюю одежду. Я поплелся к телефону. Набрал Ванин номер.
-Ну что? Как ты?
-Сижу тут, мозгую – пробурчал он – Идиотский расклад, конечно…
- Согласен, но надо идти. Где и когда встречаемся?
-Давай минут через двадцать у твоего подъезда. Там же, где разошлись.
-Хорошо – сказал я и повесил трубку.
Натянул спортивные штаны, старую футболку, олимпийку. За книжными полками лежал самодельный кастет, спаянный из кусков олова. Я осторожно достал его, примерил, сжал кулак. Тяжелый. Опасный. Нет, это точно не надо брать, не тот случай. Может, все обойдется. А если и не обойдется, то лучше получить кулаком, чем этой бугристой железной штуковиной.
Ваня сидел на лавочке и задумчиво курил.
-Пошли? – спросил я
-Не торопись. Сейчас докурю и пойдем – сказал он – Куда торопиться? Пиздюлей всегда получить успеем.
Я устроился рядом. Двор жил своей неторопливой жизнью. Гуляли с колясками молодые мамаши. В котловане от обещанного, но не построенного дома, прыгали по сваям малые пацаны. Как лягушки. Пятна сырой продрогшей земли чередовались с полурастаявшими сугробами, напоминая шахматную доску.
-Ладно – резко поднялся Ваня, на ходу выкидывая бычок – Погнали. Харэ вола ебать.
Приободрившись, мы рысцой прокурсировали мимо компьютерного клуба, баскетбольной площадки и зашли в Котовский подъезд. Регулярное место сходки – площадка между седьмым и восьмым этажом. Ваня ткнул зажигалкой в опаленную семерку, лифт заурчал и стал подниматься вверх. Я тупо уставился на коричневые стены, разрисованные каким-то генитальным Да Винчи. Завитушки причудливо складывались в сношающиеся пары, извилистые фаллосы, кудрявые промежности, признания в любви и ненависти. “Наскальная живопись двадцатого века…” – не успел додумать, как двери лифта открылись, и в скулу прилетела увесистая плюха. Я инстинктивно прижал руки к голове и забился в угол кабины. Сбоку происходила какая-то возня. Похоже, Ваню вытаскивали из лифта. Я периодически лягал ногой пустой воздух.
-Ладно, Снежок, не очкуй – раздался насмешливый голос Кота – Солдат ребенка не обидит. Че жмешься, как телка, выходи сюда к нам. Разговор есть.
Я осторожно разжал свой дилетантский блок, все еще прикрывая голову. Напротив лифта стоял Кот. От него несло перегаром. Где-то в стороне отряхивался Ваня. Чуть поодаль, на батарее, была разложена нехитрая снасть и початая бутылка самогона. Майонез, батон, колокольчик. Святая троица. В углу расположились Костя, Филин и еще два незнакомых типа.
-Давай, давай. Бить не буду – поманил он меня пальцем – Это так, для профилактики. Разогрев.
Я медленно вышел и встал напротив. Двери лифта со скрежетом сомкнулись за спиной, на площадке воцарился сумрак. Кот запалил папиросину. В отличие от всех, он курил Приму или Беломор. Говорил, жестче вставляет и табак чище. Натуральнее.
-Ну что, орлы? – начал он расхаживать по периметру, как школьный учитель истории – Накосячили? Друга подставили? Съебались, значит, ночью? Деньги из куртки забрали, а разбудить забыли?
Ваня тихо сопел, вытирая разбитую губу рукавом куртки. В левом моем глазу периодически вспыхивал болевой фейерверк.
-И что теперь с вами сделать? – развел он руками — Казнить нельзя помиловать? Как я теперь вам должен доверять?
Все молчали. Кот был главным актером в этом шапито.
-Вот скажи мне, Снежок – подошел он ближе, нещадно воняя папиросой – Что у тебя было в голове, когда вы решили в крысу домой свалить? Думали, я не замечу, что вас не стало? Или не замечу, что денег нет? А? Странные вы ребята, все-таки…
Он спокойно выпускал дым, как бы обдумывая, что с нами делать дальше. Мой первичный страх как-то растворился в этом прокуренном подъезде, глаза привыкли к темноте, стало все равно. Я осмелился достать сигарету. На площадке выше хлопали двери, доносились какие-то голоса. Мамы звали детей к ужину. Отцы наливали первую вечернюю стопку.
-Ладно, так уж и быть. На этот раз я вас прощаю – наконец вынес вердикт Кот – Но придется серьезно проставиться пацанам. Время наше потратили, людей напрягли. Нехорошо получилось. Так что, портвешок, нарезочка – на ваш выбор, босота!
Один из незнакомых чуваков криво улыбнулся и оттяжно харкнул на стену чуть выше батареи. Кот удовлетворенно потирал руки. И тут из меня вдруг вырвалось короткое сдавленное “нет”. Как писк мыши. На секунду стало страшно, но я понял, что надо идти до конца. Кот обернулся и недоуменно взглянул на меня.
-В смысле “нет”? Я не понял… — быстро подобрался он – Ты че, блядь, страх потерял?
Он резко подскочил ко мне и схватил за лицо своей покрасневшей вечно опухшей пятерней. Я дернулся, пытаясь вырываться и сбить руку, но он лишь немного ослабил хватку. Из гнилого рта пахнуло перегаром. Борьба продолжалось секунд десять, затем я мотнул головой и кое-как высвободился. Кот убрал руку и встал очень близко. Слишком близко. На расстоянии удара головой. Я поднял руки, как бы оберегая лицо.
-Ты что-то хотел сказать, Снежок? Или я просто не расслышал?
-Сань, успокойся – пытался я переместиться направо – Успокойся…
-Это ты меня успокаивать будешь? – вальсировал он за мной
-Сань, да нет, просто…
-Что просто? Что ты тут простого увидел, чмошник?
И тут я наконец решился.
-Сань, извини, но просто это… В общем… Нам с тобой не по пути – тихо сказал я
Он на секунду замер, пытаясь переварить услышанное. А потом внезапно расхохотался. Я продолжал держать руки около лица, но чуть расслабился. Парни в углу площадки тоже закаркали.
-Снежок… Ну ты даешь…- отступил он на пару шагов – Не по пути…Ты что, фильмов пересмотрел?
Я не успел открыл рот, как Кот резко крутанулся на левой ноге и его правый кроссовок прилетел мне куда-то между плечом и скулой. Выставленная рука самортизировала удар, я отшатнулся в сторону и снова наглухо закрыл лицо. Подлетел один из незнакомых типов и попытался достать руками, но я, отмахиваясь, держал его на расстоянии. Кот переключился на Ваню, я успел увидеть несколько хлестких пощечин, как вдруг на этаже остановился лифт. Створки начали медленно разъезжаться, освещая пространство площадки. На секунду все замерли. Лифт оказался пустой, наверное, кто-то случайно нажал на кнопку в этой возне. Пыл драки как-то потерялся, угасла вспышка. Я изловчился, заскочил в кабину, нажал несколько раз на вызов диспетчера и уперся в стенку, готовясь держать оборону. Ваня прикрывал лицо руками, растирая по подбородку кровь. Кот очевидно устал. Он посмотрел на меня, на Ваню, покачал головой и отошел к батарее. Ваня, озираясь, по стеночке просочился в кабину.
-Вы оба – тяжело дыша сказал Кот — нахуй с глаз моих, еще раз увижу на районе – порву. Считайте, что вам сегодня крупно повезло. Очень крупно повезло. Не хочу мараться в день рождения. Съебали отсюда, черти!
Я молча нажал на кнопку первого этажа и смотрел, как чудовищно неторопливо сходятся дверцы. Ваня отплевывался красно-черными сгустками на пол. Я слегка оглох на левое ухо и саднила скула, но переговоры, в общем, прошли без потерь.
-Ты нормально? – спросил я Ваню
-Угу – прошмыгал он – Вроде просто губу разбил.
Лифт доехал до первого этажа, мы кубарем выкатились из подъезда.
-Ты знал, что у него сегодня день рождения? – спросил я
-Неа – качнул головой Ваня – Я думал, у таких как он, не бывает дней рождений.
-Приложи ледышку – посоветовал я – А то распухнет
-Да ладно, до свадьбы заживет – осторожно ощупывал он раздувавшиеся губы – Зубы вроде целы…
Мы обогнули трансформаторную будку и побрели по направлению к гаражам.
-К тете Нине заглянем? – предложил Ваня – Я бы сейчас шкалик раздавил, честно говоря…
-Пойдем – кивнул я