rak_rak : Семейный ритуал.

Папа очень боялся за доченьку, до того боялся, что не пускал её гулять на улицу. Никогда. Доченька никогда не ходила ни в детский сад, ни в школу, потому что папа боялся за неё и не отпускал. Когда доченька была маленькая, он не давал её вылезать из кроватки, не открывал в комнате окна, чтобы не заразить дочку простудой, а сам заходил к ней исключительно в марлевой повязке, поэтому дочка не знала папиного лица. Мамы у неё давно не было, поскольку папа, опасаясь, что мама заразит чем-нибудь дочку, забил её по приезду из роддома в ванной молотком по лицу и, разняв тело по суставам, набил холодильник, и долго ел мороженую строганину.
Дочка осталась без мамы, но зато здорова. Папа постоянно мыл дома полы, и подметал, потому что не давал ей ходить, а заставлял ползать на четвереньках, чтобы не подвергать дочку опасности, чтобы она не открыла газ, не ошпарилась кипятком из кастрюли. Если дочка пыталась встать, папа ударами ног валил её обратно на пол, она плакала от боли, и папа, жалея и боясь за неё, делал уколы морфия и лидокаина в избитые участки тела любимой дочки, приговаривая «У заиньки боли, у котеньки боли, а у доченьки не боли!». От укольчиков девочка засыпала прямо на полу, и папа относил её в кроватку, и ставил ей капельницу с питательным раствором, которым всю жизнь кормил дочку. Девочка не знала вкуса пищи, и воды, но была здорова и не страдала, поскольку папа был по профессии биолог, и делал очень сбалансированные растворы, но забывал добавлять в них кальций, из-за чего кости у дочки были очень хрупкие. Когда папа уходил на работу, он закрывал девочку в большом, хорошо вентилируемом аквариуме, устланным тёплыми одеялами, и делал её на прощание укол, для того, чтобы девочка спала до его прихода.
Так проходили годы, и дочке исполнилось десять лет, она знала только одну фразу, которую говорил её папа, когда колол её после побоев, на локтях и коленях у неё образовались мозолистые ороговевшие наросты, на которых она очень резво ползала по квартире – подобная резвость дочки вселила тревогу в папино сердце, он испугался, что девочка налетит с разбегу головой в батарею или в угол стола, поэтому он на день рожденья подарил дочке подарок – сделал укольчик, и пока она спала, перерезал ей седалищный нерв в позвоночнике, обездвижив тем самым её ниже пояса.
После операции девочка долго лежала в кроватке, а папа тем временем мастерил ходунки для своей любимой доченьки. Она вновь смогла перемещаться по квартире, но гораздо медленнее, и папа с умилением смотрел, как его милая дочка, кряхтя, на локтях подтягивает своё истощённое тельце. Все было хорошо, но однажды папу пригласили на какой-то праздник, и он, сильно напившись водки, пришёл домой намного позже обычного. Зайдя в квартиру, он первым делом поспешил к аквариуму доченьки, но её там не было. Каким-то образом она ухитрилась отогнуть стенку из оргстекла и выползти наружу. При этом её ножка запуталась в силиконовых трубках капельницы, и, падая на пол, она повисла вниз головой, выворачиваясь в пространстве и хрипя. Увидав эту картину, папа пришёл в неописуемую ярость – пошатнувшись, он с размаху ударил тяжёлым ботинком дочку в голову, проломив несформировавшийся от недостатка кальция череп. На отогнутую стенку аквариума выплеснулись кровь и мозги, и папа, рыча, с остервенением старался выдернусь из головы дочки свою ногу в ботинке. Череп девочки осколками впился в ботинок и никак не желал слезать: взревев, отец прямо с трупом на ноге поковылял на кухню за топором, со звоном и грохотом уронив капельницу, за которую зацепилась мёртвая дочка. Топора не нашлось, и отец, сев прямо на залитый кровью пол, стал разламывать изуродованный череп девочки прямо руками, сожалея, что его дочка не доросла до пятнадцати лет, помешав этим выполнись семейный изуверский ритуал, согласно которому он должен в пятнадцать лет оплодотворить свою калеку-дочь в полнолуние на древнем языческом капище, на шкуре черного козла, в склепе его деда, повесив над дверью тринадцать чёрных выпотрошенных кошек, набитых шестьсот шестьюдесятью шестью гвоздями каждая, а потом паяльной лампой вытопить яичники дочери и сварить из них бульон, съесть его и получить силу всех своих предков и сатаны.