katarina : Уренетерапия.

В районном ГИБДД, как в больнице и самолете, встречаются самые неподходящие друг другу люди. Кажется, будто их всех здесь нарочно собрали друг с другом для того, чтобы позабавиться. Его Величество Случай, а может быть наоборот Высшая Воля, собрала в этот день сложный, состоящий из пятисот мелких кусочков паззл жизни, чтобы осуществить свой пока никому не понятный хитросплетенный замысел.
Утро было совершенно стокгольмовским, то есть синим, умытым и морозным, как на фотографии города в Икее. Но для белого, в потеках, двухэтажного здания, которое подпирали две железных колченогих водопроводных трубы, казалось, погода не имеет значения, потому что даже воздух здесь был какой-то казенный. Вымощенная серовато-грязной плиткой лестница имела какое-то странное несоответствие, ее ступени были сделаны не прямым углом, а острым, так что каждый посетитель, поднимаясь на второй этаж для получения документов о ДТП, невольно чувствовал какую-то неловкость и неуверенность под ногами и в конце лестницы непременно запинался левой ногой, что, как известно, к неудаче.
В правом крыле находился большой зал, где ДТПшники заполняли объяснительные. Ручек там не было, стульев тоже, зато вокруг всей комнаты стояли размномастные, словно сироты в детдоме, столы. Возле них разнообразными попами толкались ДТПшники. Заполнив бланк объяснительной, эти люди, отдуваясь, выдавливались в коридор возле комнаты Разбора ДТП, и занимали очередь.
ДТПшники кучковались парами, так же, как встретились на дороге, поэтому парочки, где имелись представители обоего пола, все, как один, напоминали разводящихся в ЗАГСЕ.
Толстую девушку в перекрученных капоновых колготках трупного оттенка и разношенных, убитых напрочь, сапогах, чьи подошвы напоминали валяные в грязи блины, сопровождал очень худенький парень, похожий на злобного короля эльфов. Он метал ледяные молнии из-под насупленных бровей, его острые уши горели, а начищенные штиблеты сверкали и, казалось, освещали даже пространство под ободранными креслами с откидывающимися сиденьями, как в школьном актовом зале.
Тощенькая деловая брюнетка, похожая на галку, без конца тарахтела по телефонам, долго ждала, а потом дождалась земляного цвета киргиза, который, видимо, приехал сюда прямо со стройки. Он стеснительно мял в руках магнитолу, наверно от каких-нибудь вишневых жигулей с наклеенным автоматом калашникова, и долго не понимал, что надо писать в объяснительной.
Были и однополые пары. Вот, мягко ступая, прошел интеллигентного вида пожилой мужчинка с ученой бородкой, из тех, кто водит свой древний автомобильчик, намертво вцепившись в руль. Его сопровождал грязный, одетый в многолетнюю дубленку и ботинки, в которые можно было засунуть две ноги, колхозник. Судя по бодрящемуся виду профессора и смущенному виду колхозника, тот, видимо, первый раз приехал в город и умудрился вляпаться в ДТП.
Очень толстый парень с мясистой задницей в спортивных штанах не первой свежести, словно телок, бродил из кабинета в кабинет за грузным мужиком в негнущихся синих джинсах, подшитых снизу, и с наглаженными стрелками, совершенно точно водителем автобуса.
Одиночки выделялись в этой разношерстной толпе. Они стояли особняком, глядели дерзко, потому что у них было КАСКО, и вообще делали вид, что оказались тут случайно. Учитывая то, что тут вообще все оказались случайно, выглядело это как-то смешно и жалко. Особенно странно смотрелся полутораметровый мужчина в растянутых спортивках и напузном кошеле. Ничего примечательного- усталое лицо, стоптанные кроссовки, большие и какие-то старые руки, таксист наверно, но взгляд неумолимо цеплялся и застревал на нем, как на занозистой доске. Стриженый такой, «под ноль» почти, а волосы растут, как у бабы, не топорщатся жестким мужским ежом, а словно ждут, что их заправят чисто женским движением за уши. Когда полицейский выкрикнул из-за двери фамилию «Лукьянова!» и этот человек прошел за дверь, все сразу стало ясно.
Потом появилась вся в золоте и в черном женщина с такой огромной кормой и на таких высоких копытообразных каблуках, что казалось, будто она кенгуру и сейчас из ее обтягивающих необъятный зад брюк спереди выглянет детеныш. Каждый шаг на скользкой плитке давался ей с огромным трудом, но она очень дорожелательно улыбалась и что-то постоянно говорила своему мужу-седому и круглопузому армянчику, тоже одетому в черное. Оделись они так не случайно, а, видимо, по случаю траура по разбитому каблуконосицей красавцу-джипу, из которого с трудом словно выпали на улицу.
Все были попарно, и только нас было четверо.
В совершенно обычный субботний полдень мы возвращались с сыном из школы. Проспект был относительно пуст, но, по закону подлости, когда идущий перед нашей машиной таксишный Рено Логан стал тормозить с левым поворотником, в зеркале заднего вида показалось столько несущихся машин, что пришлось включать правый поворотник и вставать колом, выжидая свободный момент, чтобы нырнуть. Внезапно раздался страшный грохот, из своих гнезд вылетели подстаканники, пепельница, полная визиток, из откинувшегося бардачка вылетели документы, диски, очки. Ремни натянулись, как поводья, и врезались в грудь. Наша машина, получив мощный пинок под зад, толкнулась вперед и догнала незадачливого таксиста все еще стоящего перед нами.
-Что с ребенком,- первая мысль. Повернуться не позволял все еще натянутый ремень. В зеркало заднего вида ребенка не было видно.
–Сын!
–Я жив, все в порядке,-сзади быстро и испуганно. — Что это было?
–ДТП, что!
Три разбитые машины- печальное зрелище. Ровненькие толстенькие осколки стекол на асфальте напоминали мозаику, которую Провидение решило внезапно сложить именно в это время и в этом месте из наших машин.
К нам уже бежал таксист. Заглянув в машину, он крикнул:- С ребенком все в порядке? Помощь нужна? –Не, нормально все,- воздух стал густым, будто желе и никак не хотел проталкиваться в легкие.
Наша машина пострадала больше всех. Капот смялся, будто лист бумаги, бампер вогнулся внутрь и обнажил битые серые внутренности, окружающие фары. Фары были целы, но, судя по сломанным креплениям, разгерметизировались. Сзади вообще все было печально. Задний бампер вогнулся внутрь и пролез под заднюю дверь хетчбека. Колесо вывалилось в сторону, будто хотело убежать.
Виновник «торжества», бледный молодой паренек в спортивной курточке, выполз из своей вхлам разбитой низкожопой восьмеры, и стал рассматривать повреждения, не переставая названивать каким-то своим приятелям. Эти пацанчики в тесных джинсиках появились тут через пару минут на своих каких-то древних, но, видимо, тоже «тюнингованных под спорт» рыдванах и стали оживленно обсуждать происшествие.
ДПСник приехал быстро, удостоверившись, что с ребенком все в порядке и скорая никому не нужна, сразу раздал всем сестрам по серьгам.
-Так, Дмитрий Леонидович, почему поворачиваете в неположенном месте? Здесь знак висит, поворот налево запрещен.
-Олег Вадимович, куда спешим так? Разрешенная скорость по городу 60 км в час, у вас тормозной путь 21 с половиной метр, ралли устроить решили?
-Сочувствую вам, ребенка свозите в больницу на всякий случай, вдруг ударился или стресс сильный.
Машина оказалась не на ходу, сбежавшее колесо в любой момент норовило вывалиться наружу и со страшным резиновым скрипом, который оставлял на сердце глубокие ссадины, терлось о колесную арку. Пришлось вызывать эвакуатор. В центре кузовного ремонта стояло много таких же железных бедолаг, ожидающих своей участи. Нашу откатили вниз и все с тем же резиновым скрипом она встала между чьими-то унылым Хендаем и белым надменным Фордом. Ее доброжелательная прежде, а теперь разбитая морда щерилась мятым жутким оскалом, а в фарах застыли недоумение и страх.
Мы ехали назад на такси, которое нам вызвал наш автосервис и думали о том, как она там теперь будет ночевать.
На следующий день на предстоял трип по страховым. Страховые компании дерзко конкурируют с Почтой России за звание филиала ада на земле. Первым делом мы решили нанести визит в свою страховую. Отсидев в электронной очереди почти два часа, мы встретились с агентом. Это был мальчишка в сильно растянутом старом свитере с катышками. Он сильно нервничал и на все наши вопросы отвечал, краснея шеей. На ней вспухали страшные пятна, будто он долго расчесывал комариные укусы. Заикаясь, он выдавил, что так как участников ДТП трое, обращайтесь в страховую виновника, а мы ни при чем.
-У нас же страховка!- вскричали мы.
-У вас всего лишь ОСАГО. (вы нищеброды и нам на вас насрать)
В общем, кидняк. Поехали мы в страховую виновника, это был Росгосстрах. Наша машина по вине разных людей побывала в ДТП три раза. Каждый из этих водятлов оказывался застрахованным в Росгосстрахе. В общем, ехать нам туда не хотелось, но куда деваться. Пробрались по городским пробкам в самый что ни на есть пролетарский район, где базировалсь эта контора. Высокая девушка с лицом пумы напряженно и внимательно выслушала нас, потом радостно выдохнула:
- А вам не к нам!
-А к кому же? -поинтересовались мы.
-Вам в Урень надо ехать, там теперь рассматривают дела, где больше двух участников.
В этом месте надо заметить, что райцентр Урень назван марийским словом, обозначающим «белку». Хотя первая мысль, что это анатомическое название образовано от слова «уретра», ибо она, уретра, находится как раз рядом с тем местом, которое и есть жопа. Урень находится в самой жопе нашей немаленькой области. Ехать туда почти три часа по неизвестно каким дорогам нам, конечно, не хотелось. Документы по электронной почте туда послать было нельзя, видимо, там ее еще не изобрели, простой почтой адски долго, в общем единственный способ стрясти со страховой хоть каких-то денег на ремонт нашей машины- это приехать в Урень и порешать все на месте. Но сначала нашего разбитого друга должен был посетить россгосстрашный оценщик ущерба.
Ранним утром, которое еще только входящая во вкус зима лениво присаливала мелким снежком, мы приехали в автосервис, где томилась наша выстуженная машина. Она выглядела такой одинокой, что ее хотелось немедленно обнять.
Оценщик Игорь долго щелкал фотоаппаратом, ковырялся длинными, толстыми и круглыми на концах пальцами в раскуроченных внутренностях, а потом, неловко держа ручку, составил продолжительный список запчастей на замену. На прощание он типа подбодрил: -Ну вы это, того, до зимы-то даже не надейтесь.
На следующий день нам предстояло путешествие в Урень. Как ни странно, от непогоды не осталось и следа, и это мы сочли добрым знаком. Вместе с Дмитрием, водителем пострадавшей таксишки, мы двинулись в путь.
Машин было немного, выехали рано утром и наслаждались бликами розового солнца на ровной, удивительно гладкой дороге, стройно бежавшей куда-то далеко за горизонт. Ветер оставлял за нами золотой шлейф резвых листочков, которые словно вырвались на свободу и теперь наслаждались ею. Янтарные березы на фоне голубевшего неба сияли церковным золотом. Было красиво, и я уже даже не жалела, что нам пришлось ехать в такую даль. Что ж, если так случилось, значит так надо. Через пару часов мы добрались до места.
Ярко-синий придорожный столб с вертикальными буквами Урень был освещен уже вовсю зазолотившимся солнцем, а на вывеску с названием города был прикреплен сине-зеленый герб с изображением красной белки. Городок, дорогой словно разделенный пополам, лежал по обе ее стороны и выглядел довольно мирно. Красно-белый офис Россгосстраха оказался закрыт. Ни записки, ни объявления на стеклянной двери не было. Телефон тоже не отвечал. Промыкавшись полчаса по окрестным магазинчикам и ларькам, нам удалось выяснить, что Сергей- уренский россгосстрашник- утром уехал в областной центр и обещался вернуться только завтра.
-Отлично прокатились,-сплюнув, произнес Дима.
-Вообще ахуенчик,- откликнулись мы.
Вмяв окурки в косоротую клумбу, мы поехали назад. Эта поездка стала первой, и, увы, не последней. Следующие несколько месяцев были наполнены все тем же бессмысленным тасканием из страховой в сервис, из сервиса в страховую, потому что они никак не могли договориться друг с другом.
Наступила юная и свежая весна, горячим теплом плавившая снег. Машина на стоянке кузовного ремонта словно осела, как сугроб, погрязнела и в ее фарах тускло читалось безнадежное отчаяние.
Мы решили покупать новый автомобиль. Объездили несколько автосалонов, приценились, пригляделись, посидели то там, то сям и определились. Им стал вишневый, тюнингованный, со всеми наворотами, высокий красавец на миллион- Беларус. Трактор.
Получили талон техосмотра, застраховались и поехали кататься. Не терпелось поглядеть на него в деле. Брутально взревев, он тяжело двинулся вперед. Мы тряслись в кабине. Там пахло новым пластиком. Ехать решили через Карповский мост. Дело было к вечеру, все возвращались с работы, машин было много. Разогнавшись насколько это было возможно, бульдозерным ковшом мы поддели скачущую перед нами «бобышку» Дэу Матиз и поперли вперед, собирая машину за машиной, как собирают мусор совком. Трактор ревел. «Рука» манипулятора с подвешенным к ней хватом для металлолома, молотила идущие слева автомобили, как сырые куриные яйца. Собрав достаточное количество бедолаг, мы остановились. Из разбитых машин стали вылезать люди. Охая, ахая, они заглядывали под капоты, обходили машины вокруг, постепенно двигаясь к нам.
-ты че блять творишь сука?- подбежал какой-то лысый мужик.
-Тормоза отказали блять новый трактор, не знаем в чем дело, техосмотр только что прошли, сломался видать урод!- закричали мы из грохочущей кабины.
История прокатила, и нас никто не избил. Поздно ночью мы вернулись домой.
На следующий день в новостях рассказали, что в связи с нашумевшей аварией на Карповском мосту, когда трактор, у которого отказали тормоза, собрал 16 автомобилей, компанию виновника, а именно Россгосстрах, ждут колоссальные убытки, потерпевшие собрались на митинг протеста и требуют полного возмещения всех потерь, включая моральный ущерб. Убытки, по предварительным подсчетам, могут составить несколько миллионов рублей.