Бразервилль : Пароксизм мизантропии

С людьми не гоже мне общаться,
С отребьем всяким и жульём.
Своих хватает домочадцев,
Мы с ними весело живём.

Вчера преставился Кондратий,
Я телевизор кличу так.
Сломался, гадина, некстати,
Под хохот комнатных зевак.

Я посмотрел не без укора,
Как он пред смертью зарябил,
Взял молоток, то бишь Егора,
И им Кондратия добил.

Смеялась тумба Ираида,
Что не увижу я футбол.
Егором вмазал. «Тихо, гнида!» -
Ей пол хлебала отколол.

Какой угрюмый, постный вечер!
Раису свинку матюгнул,
В её поилку жахнул лечо,
С досадой пнул Андрюху – стул.

Затем поужинал Степана,
Который — борщ, три дня стоит,
И из Арсения — стакана
Марину — водку пил навзрыд.

Скатиться ужин мог в попойку.
Я, грязно выругавшись вслух,
Достал Тамару мухобойку
И поохотился на мух.

Размазал Настю и Карину
По безымянному окну.
Залез на Катеньку — перину,
И приготовился ко сну.

Я имена игрушкам с детства
Давал и верность им хранил.
Промеж людишек по соседству
Слушок ходил, что я – дебил.

Среди предметов жить удобно,
Не надо думать как шпион.
А люди –
мерзостная шобла,
У них ни званий, ни имён…