Снежок : ТЫ МОГ УМЕРЕТЬ И НА ЭТОТ РАЗ

Когда Саша начинал смеяться, я невольно приподнимал кружку с пивом. Он закрывал рот своей великаньей ладошкой, а сто двадцать честно заработанных килограмм пускались в пляс, нещадно раскачивая стол. Саша не был толстым, просто в него вмещалось много всего. Много жизни, много любви, много историй.
-…Нет, Белый, ты прикинь! – заливался он, дирижируя своими сарделько-пальцами – Там место вообще по грязи, короче, ну типа сельский клуб… На Сибнисхозе, знаешь, за лесополосой?
Я молча кивнул, хоть и не знал. Сельские клубы – те еще филиалы ада, даже в нашем сибирском Мордоре.
-Ну мы с Семеном дунули, значит, и ему штрих там один с Порт-Артура телефонирует – подваливай, говорит, брат, тут первокурсниц оптом брать можно. Горячие, говорит. За руки — за ноги и в берлогу. Ну мы че? Загрузились по-быстрому, через двадцать минут — на месте. Внутрь прошли, короче, а там реально вата какая-то. Гопари местные по стеночкам трутся, как вампиры. Самки эти крашеные, только с сеновала походу. Мрак, одним словом…
Саша жирно отхлебнул полкружки светлого. Обычно ноль-пять пива ему хватало на три-четыре глотка. Удивительно, но при своем гигантском весе, он неплохо играл в футбол и мог спокойно ушатать нескольких качков в уличной драке. Я знал Сашу еще семьдесят килограмм назад, когда он ходил на олимпиады по математике и был первым интеллектуалом в школе. Теперь, спустя десять лет, Саша успешно торговал колбасными изделиями в крупной федеральной компании, ежемесячно поднимал несколько штук баксов в онлайн покер, писал шаблонные сентиментальные стихи и крутил сразу с несколькими местными примадоннами. В каком-то смысле, Саша стал элитой города Омска. Он всех знал и все знали его. Большой человек, big man.
-О, я кажись понял, что это за место! – перебил его Вася – Там еще покрышками все вокруг обложено и гаражи рядом…
- Ага, Шерлок…– кивнул Саша – Да на этом Сибнисхозе одни покрышки и гаражи, я говорю, почти деревня уже. Ну мы закинули по пятьдесят виски, постояли, короче. И ну че-то вообще не але. Диджей через раз Любэ или Круга заряжает. Мы подрыгались мальца и решили сменить тактику. Вышли на улицу, к машине. Открыли багажник, завели кальян. У Семена там постоянно кальян в багажнике, на всякий случай… – загоготал Саша — сейчас, думаем, эти мотыльки колхозные сами на свет потянутся… К цивилизации… В общем, ровно так стоим, никого не трогаем и тут замечаю, что подруги наши из клуба выходят и куда-то в сторону, в кустики шмыгают. Ну я мазу просек, короче, дай, думаю, настоящую дискотеку вам устрою, сельские мои жители...
У Саши было круглое подвижное лицо с толстыми губами и тяжелой сросшейся бровью. Глаза все время хитро улыбались. Когда он хихикал и потирал ладошки, казалось, что перед вами сидит то ли дьяволенок, то ли херувим.
-…Садись, говорю, Семен в машину – продолжал он – Лед тронулся, господа присяжные заседатели, сейчас будет кино! Притушили кальян, выключили фары и медленно начали объезжать этот барак. А там темно, часа два ночи уж. Подкрались с другого боку, атаковали немца с тыла – гоготал Саша – а там в кустах целая ссальня, короче, два тела присели, а остальные стоят курят, нас не замечают. Мы прилунились удобно, тихо так тихо, как мышки… Приготовились… На раз, два, три… Давай, говорю, Семен, жги! Он врубает фары на полную, а я на клаксон давлю и ору со всей дури: Стояя-я-ть!!! Милии-и-ция!!! Стояя-я-тьь, я кому сказал!
Все расхохотались, расплескивая пиво по деревянному столу. Саша размахивал руками и волнообразно трясся от удовольствия.
-…Они врассыпную по этим болотам, только булки засверкали! – заливался он – Тикай, бабешки, тикай!
-Злые вы…- осуждающе покачал головой Ренат – Женщин обижаете, можно сказать, будущих матерей…
Ренат отнюдь не был ханжой, но периодами на него накатывала какая-то праведность. Сказывалось влияние интеллигентной семьи: мама – библиотекарь в университете, папа – муниципальный чиновник в сфере образования. Дом всегда был полон книг. Ренат был молодым и успешным банкиром, к двадцати пяти годам руководил отделом из десяти человек, выдавал кредиты на миллиарды рублей, лично знал всех бизнес акул и карасей нашего болотца. Однако, это не мешало ему поддерживать реноме адейшего тусера, ночи с пятницы по понедельник Ренат ускорялся на рейвах и электронных вечеринках. Также когда-то мы вместе танцевали брейк-данс в одной команде, на волне зарождения музыки гетто в развалившейся империи зла: он – верхний, я – нижний. Фляги, геликоптеры, черепахи, свайбсы. Хип-хоп нон-стоп. После школы я уехал в Москву, а Ренат остался, хотя мог уехать вместе со мной.
-Хорош, братан, не утрируй – развел руками Саша – А что тут еще делать? Живем как умеем… — по Саше никогда нельзя было понять, говорит он серьезно или шутит.
Мы сидели уже в третьем заведении за вечер, все порядком раздобревшие. Долгожданный май, цветущая сирень, бухло ручьем, не виделись полгода. Голова наполнялась желтым вязким ощущением свободы и кайфа. Полупустой бар при доме журналиста с характерным названием “Графоман”, на подоконнике – раритетный ундервуд, по стенам — портреты писателей земли русской. В центре – нахмуренный лоб Достоевского, наверняка до сих пор нервно вздрагивающего в гробу от воспоминаний о сибирском остроге. Живем как умеем, умеем как живем. За окном – набережная и грязные воды Иртыша.
-Ну что, моралист – кивнул Саша – звони казахам, пусть привозят свою грязь…
-Сам ты грязь – усмехнулся Ренат – парни поставляют высококачественный продукт, прямиком из Чуйской долины
-Д-о-олина Тчуйск-а-а-ая дол-и-ина… — затянул Семен. Он полез рукой куда-то под стол, порылся в сумке и достал фуражку. Натуральную такую фуражку, с лакированным козырьком, двуглавым орлом и крестообразной нашивкой из молота и гаечного ключа, издалека похожей на свастику. Семен работал старшим вагоновожатым в доблестном ведомстве российских железных дорог. Колесил по стране. Владивосток, паравозы, случайные связи. Практически капитан дальнего плавания. Через шесть часов Семен уходил в рейс, поэтому костюм вагоновожатого тусовался в этот вечер с нами.
Семен напялил фуражку, по-гусарски щелкнул пальцами и заказал всем по пятьдесят водки. Ракета пиво-водка неумолимо ускоряла веселье.
-Хорош, капитан, куда так гонишь? Кто состав принимать будет?
-Все схвачено – невозмутимо повел рукой Семен — Главное – груз не прозевать…
-Что за груз? – зевнул Саша – Груз двести?
-Не гони, какой еще груз двести – сморщился Семен – Тьфу блин, чернуха адская, вспоминать не хочется. У меня груз веселее – десять ящиков водки, сервелат, минералка, пиво. Каждая бутылка уходит в три-четыре раза дороже, за рейс до Хабаровска можно штук пятьдесят поднять в одну сторону. Страна пьет и пьет как надо. На бухло никто не скупится. Особенно посреди ночи.
-Не, Сем, насчет Балабанова ты не прав – встрял Ренат – Это не чернуха, это как бы сказка такая. Жуткая сказка. Знаешь, как русские народные, про Машу и медведей, про Бабу Ягу и полезай в печь там…
-Татарские народные, ты хотел сказать? – невинно поинтересовался Саша – Хотя, полезай в печь – скорее еврейские… Ренат отмахнулся и не стал продолжать мысль.
Официантка принесла четыре ледяных стопки по пятьдесят и фарфоровое блюдце с дольками лимона.
-Ну что – сказал я — Еще раз за встречу?
-За все прошлые и все будущие, братан — кивнул Саша – Давай, за нас с вами, за хуй с ними!
Мы чокнулись и обожгли глотки. Холодная тягучая субстанция проскользнула в желудок как каучуковый шарик. Иногда стопка водки посредине продолжительнго возлияния бывает весьма кстати. Освежает и придает ускорение, открывает второе дыхание.
Я отдышался и как обычно начал уговаривать Рената переехать в Москву, давить на его амбиции. Он соглашался, но осторожничал, не хотел бросать насиженное место. Я настаивал, хитрил, придумывал на ходу аргументы. “Пойми, там на таких, как ты громадный спрос! Молодой, энергичный, адекватный, без семьи, не задроченный корпоративным фашизмом, готовый впахивать сутками. Ты через несколько лет будешь спокойно штук десять зелени стричь. Да даже не это главное! Главное – масштаб. Федеральный масштаб. Ты тут в Омске никогда такими делами рулить не сможешь. Восемьдесят процентов денег страны сконцентрировано в одном городе, мэн, это факин Вавилон, я тебе говорю…”
Ренат задумчиво кивал. Он все понимал, но сомневался, ждал случая. Многое в жизни зависит от случая. Иногда, вся жизнь кажется цепью случайностей. Однако, со временем, я все больше убеждался, что в событиях и поступках есть своя внутренняя логика, иногда не очевидная, но справедливая и зачастую неумолимая. Божественное провидение или законы матрицы.
-Да ладно, Белый – хлопнул меня по спине Саша – Опять ты начинаешь…. Я вот думаю, где родился – там и пригодился. Мы тут, в Сибири, как люди живем, шашлычки, природа, в футбольца погонять вечером – пожалуйста, люди на улицах узнают… Приспичило заграницу – прямые рейсы от Ниццы до Эмиратов, клубов уже штук десять понаоткрывали. А в Москве твоей что? Там не живут, а бегают, колесико в клеточках крутят, как мыши лабораторные. Тебе много денег для счастья надо?
-Да не в деньгах дело – вступил я в давнишний спор — А в перспективе, в горизонтах, в неизвестности. Я когда в Москву приезжаю, чувствую как кровь бурлить начинает. Адреналин непроизвольно выделяется. Мне до Красной Площади пятнадцать минут пешком, в соседнем доме Чехов жил. Причастность к истории, понимаешь?
Саша неопределенно махнул рукой. Он понимал, но не верил. У каждого своя правда. Бесполезно навязывать свои идеалы, тем более, если они меняются чуть ли не каждый день. Я решил дальше не спорить, приподнялся из-за стола и направился в туалет. Бар к ночи опустел и как-то притих. Несколько загулявших пар сидели вдоль окошек, уставший мужчина спал в позе древнегреческого философа, охранники и бармены клевали носом. Официантка что-то ожесточенно строчила в свой смартфон. Пожалуй, наша компания в четыре человека была самой шумной. Я заказал еще пару пива по дороге к уборной, сделал свое дело, помыл шею холодной водой, потупил пару минут в зеркало и пошел обратно.
В зале стало тихо, как будто кто-то резко выключил звук, и мы переместились в немое кино. Я прошел в дальний угол к нашему столику и увидел, что на моем месте сидит человек. Вытертая кожаная куртка, прижатые уши, веснушки на скоблящейся шее. Светлый волос, как у подавляющего большинства мужчин в Сибири. Он покачивался из стороны в сторону и что-то тихо говорил. Парни сидели молча. Он скорее почувствовал, чем увидел, что я подхожу сзади, резко обернулся и посмотрел на меня прозрачными глазами. Чувак был мертвецки пьян и очень похож на упыря:
-Братан, я твой стул занял? – театрально развел он руками – Извини, ради бога, совершенно не хотел тебя обидеть.
-Ничего страшного, я возьму еще один – сказал я и вздрогнул. Из-за пояса у прозрачноглазого топорщился пистолет с коричневой ручкой. Пушка, ствол, огнестрел. Самый мощный аргумент в идеологических спорах. Пока упырь сидел спиной к залу, ничего не было видно, но по взгляду Рената я понял, что они так внимательно слушают отнюдь не из-за интересных историй.
- Ты точно не обиделся, друг? – удивленно смотрел на меня парень — Я, з-знаешь, в жизни только две вещи не люблю. Угадаешь какие? Я отрицательно покачал головой.
- Плохое питание и обиженных- пояснил он. Я попытался улыбнуться, с детства не люблю эти гопнические шарады.
-Ладно, присаживайся, тебя звать-то как?
-Женя, Евгений – сказал я и в очередной раз подумал, что родители могли бы дать имя и пожестче.
-Хорошее имя – покивал упырь — был у меня кореш один, Жекой тоже звали, да потерялся где-то на северах. Я вот тоже поначалу потерялся, а потом нашелся, хер меня теперь потеряешь… Ну что, парни, делать будем?
-Отдыхать будем — пожал плечами Саша – У нас вот друг приехал, давно не виделись…
-Отдыхаете, значит, молодежь – поцыкал он желтыми, но крепкими зубами – Я сам с Сургута, только утром в город приехал, весь день уже отдыхаю. А что, подруги ваши где отдыхают?
- По клубам подруги все, или на набережной, около Океана тусуют – попытался отговориться Саша – Мы тут так, пацанами сидим, давно не виделись, есть что перетереть.
Упырь невнятно помотал головой, будто отгоняя невидимых демонов. Затем очнулся, внимательно посмотрел на нас.
-Бардак дельный нужен, молодежь. Гада хочу сегодня. Адресок посоветуете?
-На линиях есть неплохой – бодро сказал Саша – могу порекомендовать
-Я у вокзала знаю… – встрял Семен – Там вроде как гостишка, но за отдельную плату все, что хочешь сделают. И вдоль и поперек.
-Не, не, знаем мы твои вокзалы – замахал руками Саша – видишь, человек отдохнуть хочет, на линиях все по высшему классу, я дерьма не советую
-Да ладно ты, там тоже по красоте умеют… — начал было спорить Семен
Откуда-то сбоку подплыла официантка. Та, что ранее увлеченно переписывалась с молодым человеком, мужем, любовником, подругой или с кем она там еще могла переписываться в три часа ночи.
-Скоро закрываемся, молодые люди… — начала она и осеклась, когда упырь повернул голову и стал на нее смотреть не отрывая взгляд.
-Сес-с-тра – медленно произнес он – Ты видишь, мы с друзьями отдыхаем. Не будешь ли ты так любезна, принести нам еще по пятьдесят грамм.
-Да, конечно, конечно… – засеменила она – Последний заказ еще можно сделать, но мы скоро закрываем кассу, заведение работает до четырех, понимаете, так что мы не можем…
Упырь молча поднял руку открытой ладонью вверх и вытянул палец в сторону бара. Официантка развернулась и ускорилась в направлении стойки.
-Хорошая – цыкнул языком упырь – но молодая слишком, ничего в жизни не понимает. Я уважаю женщин опытных, умелых. С чувством, с толком, с расстановкой. А с такой что взять? Ребенок еще… А вы, молодежь, чем вообще по жизни занимаетесь? – резко перевел он тему. Мы вкратце описали что да как. Торговец, проводник, банкир, финансист.
-Ты, значит, людей кормишь, помогаешь – упер он указательный в Сашу – Ты людей возишь – перевел он палец на Семена. А вот что вы конкретно делаете, я не понял.
-Если в двух словах – сказал Ренат – То мы берем деньги под один процент, а отдаем под другой процент, чуть выше.
-Ростовщики, значит, кровь народную пьете? – ухмыльнулся упырь
-Нет, нет – начал оправдываться Ренат – Мы наоборот, помогаем людям, предприятиям, развиваем хозяйство… Упырь махнул рукой.
– Ты это бабушке своей рассказывать будешь, понял? – резко погрубел он – Я за свою жизнь много кровопийц видел и все кому-то помогали. В основном, себе.
-Да ладно, брат – вступился Саша – что здесь за работу разводить, мы нормально отдыхаем сидим, расслабляемся.
Снова подбежала официантка с графином водки и пятью стопками. Я посмотрел на нее, она выглядела как-то странно. То ли настороженно, то ли испуганно.
Саша разлил горькую, мы чокнулись за встречу. Упырь начал засыпать, опершись головой на правую руку. Пора было звать счет и двигать дальше, веселье почти растворилось в нервных диалогах. Тут хлопнула входная дверь, я перевел взгляд и замер.
В зал вошли четыре мента с автоматами на поясе, девушка за их спинами показывала в нашу сторону. Я успел подумать что-то вроде “пии-издее-ец”, хотя, скорее всего, я просто ничего не успел подумать. Дальнейшее развивалось в доли секунды. Упырь очнулся, вяло мотнул головой, увидел приближающихся стражей правопорядка, видимо, оценил ситуацию и каким-то кошачьим прыжком нырнул прямо в широкую стеклянную витрину с видом на улицу Маркса. Тысячи осколков разлетелись по сторонам, он упал на землю, как-то неестественно перекувыркнулся и побежал в сторону набережной. Мы оцепенели и смотрели на ментов не шевелясь.
-Стояя-я-ять!!! – заорал один из них – Стой, дебил, стрелять буду! Стой, кому говорят!
Стрелять бы он конечно не стал. Знал это он сам, знал это и упырь. Его кожаная куртка мелькнула на мгновение и скрылась из виду. Я ожидал, что кто-то ринется за ним, но менты стояли ровно. Нет никакого смысла гоняться по ночному городу за психом со стволом, если ты работаешь в охране по вызову. Это же не бандитский Петербург, в конце концов.
- Вы, руки за голову – скомандовал старший — Как сообщники пойдете у меня, сейчас акт составим..
- Товарищ сержант – начал Саша — Какие сообщники, мы этого каскадера первый раз видим, подсел к нам полчаса назад, базар левый разводил. Хорошо, что вы приехали.
- В отделении разберемся
- Вот, девушка может подтвердить – сказал я – Спросите у официантки. Она все видела. Девушка, девушка! – подозвал я ее
Побелевшая от страха официантка подошла к нам. Стучащими зубами пересказала, все, что видела. Да, он не с ними. Да, пьян. Да, вел себя неадекватно. Заметила холодное оружие, нажала кнопку под барной стойкой. Молодые люди не причем. Весь вечер сидели спокойно, не буянили.
Я почувствовал прилив какой-то невыносимой нежности к этой почти наверняка студентке каких-нибудь филологических специальностей, вынужденной подрабатывать в таких скотских экстремальных условиях. Ей бы сидеть сейчас дома, закутавшись в теплое одеяло, перечитывать Баратынского или Державина или ранние стихи Пастернака или что они там учат на этих филологических специальностях, а она дрожит тут перед стокилограмовым конопатым чоповцем и думает, что сегодня она еще не скоро попадет домой к тому развеселому собеседнику из смартфона, а могла и вообще не попасть, развернись события другим, более глупым и трагическим образом.
Молодые невыспавшиеся менты походили вокруг, перетерли что-то с управляющим, устало-злобно посмотрели на нас и поехали обратно в часть. Или на следующий экстренный вызов, спасать лица и честь одних граждан от кулаков и разнообразных тупых и острых предметов других граждан. Пол страны сидит, пол страны их стережет, что тут скажешь, тюрьма народов. Еще в школе нам рассказывали, что омск получился от словообразования – отдаленное место ссылки каторжных. Так себе новость для чумазых первоклашек. Ермак, казаки, освоение территорий, колчак, столица, ссылки, ссылки, ссылки. Город с богатым прошлым и отсутствующим будущим, случайно занесенный в сибирскую равнину, русское middle of nowhere.
Мы расплатились, оставив месячное жалование девушке в качестве чаевых, и решили выдвигаться. На улице было по-ночному свежо. Тепло человеческих вдохов, пота и переживаний, впитавшееся за день в растрескавшийся асфальт медленно поднималось к небу. Отдыхали в депо трамваи, троллейбусы и маршрутки. Вдоль синильных с редкими просветами от фонарей улиц гоняли отчаянные ночные таксисты. Над набережной звенели всполохи женского смеха.
-Ну чего, по домам? – спросил Ренат
Саша остановился и посмотрел на него, как будто видел в первый раз.
-По домам? – сказал Саша – Ты, можно сказать, в боевике только что побывал практически в главной роли и теперь собрался вот просто так идти домой? Никогда я тебя не понимал. Белый, ты как? – обратился Саша ко мне
-Я бы зашел в круглосуточный и продолжил на набережной – честно сказал я – Домой не вижу смысла. Спать пока не хочется.
-Правильно – поддакнул Семен – после смерти отоспишься. Я могу в рейс и так пойти, все с собой – похлопал он по сумке
Ренат развел руками и мы двинули к круглосуточному. Мое сознание медленно переходило в плавающее, пограничное состояние, столь обычное для продолжительных возлияний с лихой синусоидой опьянений и отрезвлений. Предметы казались потусторонними, люди – полузастывшими. Обычный речной мусор, гонимый водами Иртыша, наполнялся тайным смыслом и вызывал неожиданные воспоминания и ассоциации. Через пару часов начинался рассвет.
Мы взяли бутылку коньяка, порезали лимон и встали на набережную. Разговаривать сил уже не было, периодически наливали и тихо пили, рассматривая черное еще небо.
-Пойдем, может, вниз? – кивнул Саша
Спустились к берегу, я разулся и опустил ноги в темно-синюю, холодную жидкость. Хорошо, спокойно. Именно для этого я приезжаю домой. Вспомнить, кто я, откуда пришел и куда иду. Родная земля заряжает, успокаивает. Дает возможность взглянуть со стороны. Жизнь проходит, ты встречаешь различных людей, беспомощно барахтаешься в этом потоке, пытаешься стать лучше, сделать что-то великое или хотя бы не очень постыдное. Выстраиваешь, как кубики Лего в детстве, свою систему ценностей, скорее всего глупую, никому кроме тебя не нужную. Ты мечтаешь, влюбляешься, ищешь смыслы. Стараешься изменить мир, прогнуть его, грамотно разыграть свою карту. И пять, и десять, и пятнадцать лет назад я сидел на этой набережной, встречал рассветы, кидал камешки по весеннему ледоходу, курил одну за одной, целовался, был счастлив и зол, пьян и трезв. Удивительная штука – жизнь. Судьба твоя может измениться по щелчку пальцев, закружиться бешеным танцем в водовороте истории, а может прибиться к берегу, высохнуть на солнце и смешаться с грязью и глиной. Расплавиться и раствориться в повседневности, размыться по крупицам…
-Добрый вечер, красавицы! – в полудреме услышал я Сашин бас – Вернее, доброе утро… Тоже встречаете рассвет?
Я обернулся, голова заметно потяжелела. Виски пульсировали. Сашино массивное туловище карабкалось наверх, к освещенной части набережной. Очевидно, его внутренний радиолокационный прибор наконец-то зафиксировал достойных представителей слабого пола, и начинался новый раунд передачи “Джунгли зовут”.
Семен припустил за ним, а Ренат отполз от воды, снял кроссовки и сел в позу лотоса с полузакрытыми глазами. Иногда на него такое находило. В темноте он немного смахивал на Будду. Я помню, как в школе мы на уроке обществоведения щеголяли ненужным знанием, что Будду на самом деле зовут Сиддхартха Гаутама. Мы надеялись вырасти деятельными целеустремленными интеллектуалами, а каждый деятельный целеустремленный интеллектуал непременно должен был знать, как зовут этого бедолагу Будду. Теперь мы вроде как выросли, но почти ничего не изменилось. Ренат по-прежнему сидит в позе лотоса по пьяни, а я люблю пофилософствовать.
Вода становилась холоднее, я перебрался на песок, одел носки, еще раз приложился к коньяку и откинулся на спину. Тьма начала рассеиваться, солнце медленно вставало из-за далекой полоски горизонта. Я закурил сигарету и стал делать размеренные затяжки, пытаясь представить, как дым проникает в легкие, разговаривает с моими внутренностями и медленно выходит обратно, на свободу…
-Нет, я не буду, я не буду… Это глупо… – разбудил меня тонкий девчачий голос
-Это ты глупая… – заплетающимся языком басил Саша – Ты просто еще маленькая, ничего не понимаешь… На, выпей, ты совсем же еще ничего не понимаешь… Родина тебе все дала, одела, обула, накормила… Ты должна быть благодарна своей стране и своему и-ии-к народу…
Я приподнялся на локтях и посмотрел в Сашину сторону. Он стоял на берегу Иртыша, левой рукой прижимая тоненькую девицу лет семнадцати, а правой — искусно дирижируя поллитрой коньяка под неведомый ритм. Саша снял рубаxy и стоял в синей тельняшке и перекошенной семеновской фуражке. Все его сто двадцать честно заработанных килограмм волнообразно покачивались. Вдруг он отбросил бутылку куда-то в песок, вытянулся в струну и заголосил на всю набережную:

России-и-я свяще-е-енная наа-а-а-ща держа-а-а-ава!!
Росси-и-ии-я люби-и-и-има-аа-а-яя нашша страна!!
Могуу-у-у-чая во-о-оля, велии-и-икая сла-а-ава
Твойо-о-о достоянь-е-ее на все врр-ременаа-а-!!

А ведь он никогда не служил в армии — подумал я.