Сэмо : Герои нашего времени – поколение проигравших

Чем гнуснее жизнь человека, тем сильнее он к ней привязывается, он делает ее формой протеста, ежеминутной местью.
Оноре де Бальзак

Герои нашего времени – поколение проигравших

Я проиграл.
Ничего не добившийся человек.
Я пью, думаю и пью. Середина ноября, но на улице дождь и стынь забирается под куртку, но я не замечаю этого. Военными ботинками по лужам, вино, утащенное с фуршета – из горла. По пути в гости, там, где меня ждут, потому что я такой же – как они. Точь в точь.
Поколение молодых, не достигнув и своего двадцати пятилетия, уже сдает карты по своей воле. И правда, не стоит играть, когда напротив – явно шулер, а колода – крапленая. Нет, нет, увольте, я – совсем не с вами, покурю в стороне. Пропитаюсь дымом и - в который раз - хроническим неверием в любое проявление, вывих или прыг государственной машины. Соль бытового анархизма и политика неучастия. Ничто не истина и все позволено. Слабый в поисках счастья и право его – обмануть сильного, который взял на себя роль что-то запрещать. Советам уже не внемлют. Сильный давно растерял свой авторитет.
А жить все-таки хочется…
- Здорово, ты откуда?
- Да так, из гостей.
- Слушал, что Илюха из армейки вернулся?
- Не-а. – почесываешь небритую щеку, и - осеняет: два года ушло в никуда, а ты - прежний. Чуть больше опыта получено, книг прочитано, алкоголя выпито. И все. Проебал.
Бесконечные беседы за алкоголем в снятых квартирах без мебели, когда пивные бокалы соседствуют с побитыми кружками и пластиковыми стакашками, а кому не хватило посуды, нальют и в сахарницу.
Главное, нашевелить денег, картона, бабла, чтобы карусель крутилась и все будет.
И у нас в доме под снос у самой железной дороги снова вечер.Психотропное пойло под шифром «777» перетекает из бутылки в желудки. Осень, «Портиш хэд» из магнитофонной колонки, освобожденная от алкоголя тара на полу рядом с матрасами и спальными мешками, вперемешку с книгами и дисками. Настойка боярышника и «Парфюмер» Зюскинда, «Как я стал предателем» АукцЫона и два батла из под крепленого вина, Пластиковые фунфыри из под спирта, опорожненные пивные «полторашки» с «двушками» и «Тошнота» Жан Поль Сартра, «Удушье» с «Колыбельной» Поланика, «Исповедь Маски» Мисимы, «Человек ящик» Кавабаты… Заныканный в сломанной стиральной машине куль травы-дички для пригтовления манаги и томик «Дим Морисон. Проклятый поэт».
Мой дом там, где мои книги, а от жизни нужно немного.

Зона
повышенной готовности
Рождает
Ангелов в робе

От проехавшего товарняка дрожат оконные стекла, заклеенные газетами. Вот уже три недели собираюсь повесить шторы, и каждый раз думаю - зачем? Даже в мелочах привык все откладывать до точки, чтобы потом взорваться активностью, все скомкать, что-то сломать и – опять в карусель. Тем более через две недели все равно съезжать. Куда-то.
«Портишхэд» доиграл и в наступившей тишине слышно, как у кого-то, запершегося в туалете, осенняя депрессия выходит рвотой. Может быть, ему станет легче. Меня же редко тошнит, да и то – стихами, своими и чужими.
- Не пиши стихов, я давно бросил это занятие. Не умножай энтропию этого мира, - сказам мне неделю (или две?) назад некто Фагот, подогревший в безрыбный период неплохой травой.
А депрессия все же должна когда-то пройти. Пусть даже с рвотой. Склониться над унитазом и взглянуть на себя в огромный прямоугольник зеркала, отчего-то установленный хозяевами на сливном бачке. Это всегда смешило приходящих в гости девчонок, так как для того чтобы увидеть в зеркале свое лицо, приходилось слегка нагибаться, а если же стоять в полный рост, то во всех деталях отражался только фрагмент тела от колен до груди. Как раз для эффективной мастурбации, когда хочется просто тепла.
- Кстати, - вывалился из туалета Макс, - ты помнишь «Бесы» Достоевского?
- Ну…
- Не «ну». Я вспомнил одну очень точную фразу, которую старец говорил главному герою: «Если бы ты был холодным или горячим, я бы понял и принял тебя, но ты просто теплый». Понимаешь, теплый! Кругом душные люди и никто не хочет кричать во все легкие и радоваться наотмашь.
- А мы кто?
- Мы? А хуй его знает. Ангелы в робе. Наливай…
Не люблю бутылки с дозаторами, алкоголь, попадая в стакан, не создает характерного, вкусного «булька». А пить лучше не за столом, а развалясь на полу, выдыхая дым в потолок, и не найдя пепельницы, стряхивать сизые хлопья в пустую сигаретную пачку.
Завидовать тем, кто знает, что хочет, строить планы на завтрашний день, максимум – на неделю. И уже понимаешь, что иначе – просто никак. Детство кончилось, живи, как хочешь, есть даже работа, где на карман чуть капают деньги. Однако, начав шаг, я так же, как мои друзья, подвисаю на одной ноге в состоянии пограничности. Нет места, нет платформы для того, чтобы завершить движение вперед. Так вот и стоишь на месте, а на одной ноге – шатает.
Нет гарантий. Пару веточек, что есть в руках, явно недостаточно для семейного гнезда. Поэтому – сжечь, и пусть пламя чуть осветит сегодняшний день и даст немного тепла. Проживем и под липами, не веря, не боясь и не прося.
Как ни жаль, но светлого будущего, обеспеченной старости - не будет, это фантазии старших дядь, которые хотят полагать, что все в порядке.
Есть только здесь и сейчас.

Есть свобода
Но нет обеда
Бескомпромиссная победа

На улицах, в домах и головах – чума от отсутствия перспективы. Руки, по которым били, у кого-то в карманах, сжатые в кулаки, а у тех, кто все же рискнул сыграть партию с шулером в его же манере – уже за спиной и надолго.
Но когда осознание мудаковатости собственного бытия все же ударит под горло, просто зальешь случайный спазм пивом, вспомнишь тех, кто шел параллельно тебе, но скурвился от передоза или сел за кухонное убийство, тогда осклабишься в лица прохожих, в витрины пафосных кафе и подумаешь горько-счастливо:
«Я живо-о-ой!»
Вот оно, так лови же капельки такого банального счастья - пировать во время чумы… «Так танцуй же, танцуй или сдохни в хлеву, все еще годный для полета!..»
…Маленький человечек века девятнадцатого мечтал о шинели, маленькие люди века 21 ставят эксперименты над своим мозгом, с готовностью участвуя в психоделической революции. Интересно, кому этой осенью, достанется Орден за взятие контроля?

Спокойно, товарищи,
Все по местам
Готов стол и дом
Под каждым наркозом
И если кого-то
Срубили с хвоста
Отольется кошке
Мышкина доза…

Делай, что хочешь и будь что будет, только всегда успей вернуться и рассказать, что же ты видел там, за горизонтом.
И уже смешно спрашивать «по кому звонит колокол». Я привык к его звону, сам раскачиваясь на веревке, орудую медным языком, стремясь вырвать его с корнем, и срываюсь в беззвучной истерике:
- Замолчи! Замолчи! Замолчи!!!
А за стеной паренек мешает ложечкой чай. Такой же лузер как и я. Уставший, но привыкший к встречам со случайными девчонками и, конечно же не сумевший вовремя «подставить плечо и быть надежным» той единственной, которую встретил почти случайно.
Потому что мы не знаем, что будет завтра. То, что оно начнется и пройдет – это ясно. Но будет ли лучше, теплее, кто знает.

А весна придет, куда же ей деется
Но когда придет, неизвестно…

А пока – слишком много рок-н-рола 80-х в крови, книжек в голове и гениальных идей, который впрочем вряд ли будут воплощены.
Мы на границе, на обочине, в стороне. Вне игры. То ли политический атеизм, то ли аутизм.
Утром – на работу. Две таблетки антиполицая, пакет семечек и четыре жвачки. Выгляжу простывшим и осунувшимся. Сигарета дрожит во влажных пальцах.
- Как дела? – спрашивают меня. Дежурная любезность.
- Нормаьно.
- В смысле – «хорошо»?
- Нет. Хорошо – это ненормально.