Александр ДРЕМЛЮГИН : «Наказание»

***
- Сань, как ты думаешь, нам удастся выбраться отсюда?
- Хер его знает, Саша, давай ещё подождём. Они скоро придут. Только прошу тебя, говори тише.

К больнице подъехал старый «жигуль» с жёлтой шашечкой на крыше и криво припарковался между дорогими иномарками. Из машины суетливо выскочили несколько мужиков и бросились в сторону приёмного отделения. Через десять минут они неторопливо выползли на парадное крыльцо и жадно закурили, нервно проглатывая сигаретный дым. Затем, один из них быстро направился в сторону остановки. Оставшийся скрылся внутри больницы.

- Я не могу больше, эта тьма угнетает меня, — тихо простонал Саша. — Сидим тут как гвозди в гробу и ждём неизвестно чего, говорю тебе – никого не будет, мы пропали!
- Этого быть не может, нас не могут просто так взять и бросить – шёпотом возмутился Саня. – Не беси меня и, умоляю, — не скули. Нас обязательно вытащат отсюда. Ты, главное, заткнись и жди, если эти нас заметят, тогда всё — финиш.
- С чего ты взял?
- Известным местом чувствую…

К вечеру поднялся ветер, заморосил дождь. С остановки торопливо возвращался курильщик из такси, за ним неуклюже семенили две грузные женщины средних лет, щуплая старушка и малолетний мальчишка, крепко держащий бабушку за руку. Его не с кем было оставить дома, поэтому пришлось взять малыша с собой. Мокрые от дождя лица взрослых перекосил дикий страх. В пустом коридоре приёмного покоя прибывших встретил второй курильщик — новостей по-прежнему не было. Перебивая друг друга, женщины забрасывали его одинаковыми расспросами, которые раз за разом оставались без ответа. Но в тот поздний вечер этого никто не заметил.

— Сань, а если мы отсюда никогда не выберемся, что же будет? Неужели мы здесь застрянем навечно? Эта темнота душит меня, слышишь? Боже, боже мой, как тихо! Почему так тихо? Сань? Как же хочется домой, где папа, свернувшись калачиком, лежит в зале на продавленном диване и медленно засыпает под аккомпанемент телевизора. А мама тихонько читает в спальне свои дурацкие книги по психологии. Это мой уют, боже, я хочу домой. Что же делать, Сань? Эй… почему ты не отвечаешь? Ты что издеваешься надо мной?! Сань!!! Мне же страшно… Мамочки…

Тревожный балаган быстро вымотал женщин, и они разбрелись по коридорным углам молчать и думать о случившемся. Мужики опять ушли курить. Мальчишка спал у бабульки на коленках. Дождь молотил в окна, гудело электричество, стонал сквозняк.
Спустя полтора бесконечных часа за дверью реанимации неожиданно началась и тут же стихла непонятная возня. Послышались приближающиеся шаги. С каждой секундой они становились всё отчётливее и громче. Измученные ожиданием и неизвестностью люди настороженно замерли. У них перехватило дыхание. Отчаяние накинуло на их шеи удавки: доктор либо освободит их, либо затянет до конца — до хрипоты, до беспамятства.
Мужчина в белом халате вышел в коридор, остановился перед окном и опустил глаза в пол. Он не сказал ни слова. Но они сразу всё поняли.
«Боже мой, за что? Верните нам нашего мальчика».