Михаил Гальцов : Девятая жизнь

ДЕВЯТАЯ ЖИЗНЬ

Непогода буйствовала шесть дней. Штормовой ветер со свистом врывался в легкие, губил ветхий уже такелаж и гнал корабль в неизвестность. На седьмой день кто-то, сидящий высоко на небесах, сжалился. Непогода утихла, и корабль вяло дрейфовал, просыхая под лучами палящего тропического солнца. Обессилевшие люди спали на палубе со следами не смытой за борт блевотины.
Он выбрался из капитанской каюты, потянулся, удивленно почесал за ухом и, осторожно перепрыгивая через лежащие вповалку тела, двинулся на бак. На баке он выбрал место посуше и лег. Приятная истома охватила все его крепкое тело и погрузила в долгий и непонятный сон.

***
Врач в последний раз сжал в руке резиновую грушу тонометра. Столбик давления задержался на цифре 220 и вместе с тихим шипением воздуха, выходящего из груши, медленно пополз вниз.
Он закрыл глаза. Прислушался к себе – сердце работало как старая сломанная помпа. Зеленая, освещенная ярким солнцем, лужайка со стоящим на ней небольшим пассажирским бипланом парила в колышущемся мареве раскаленного воздуха метрах в трех от земли.
Пилот любовно похлопывал биплан по крылу и что-то увлеченно рассказывал Андерсону. Андерсон то и дело понятливо кивал головой и нервно поглядывал в сторону дома.
- Вы меня слышите?!
Он открыл глаза и увидел склоненное над ним лицо доктора с торчащими из ноздрей жесткими глянцевыми волосками. С носа свисала, грозясь упасть вниз, большая прозрачная капля пота.
- Да. Я слышу вас, док.
- Вам немедленно надо лететь в клинику! Немедленно!
- Конечно, док.
- Тогда, пожалуйста, встаньте и пойдемте в самолет.
- Пойдемте, док.
Он осторожно поднялся с кресла, спустился вниз по лестнице и, немного пошатываясь, пошел к двери. За спиной он слышал суетливые шаги доктора. Эти шаги его раздражали. Он открыл дверь и, пройдя три метра, резко повернулся назад. Доктор, семенящий за ним с небольшим чемоданчиком в руке, ткнулся лысой головой ему в грудь и оторопело присел. Чемоданчик упал из руки на подстриженную изумрудного цвета траву.
- Что случилось?!
- Я забыл очки, док.
- Ах, очки! Очки обязательно нужно взять.
Доктор оправился от неожиданности, подхватил с травы чемоданчик и, насвистывая « Бессаме Мучо», бодро зашагал к самолету.
Он вошел обратно в дом, достал из правого кармана брюк цвета хаки массивный, отполированный тысячами прикосновений, ключ, вставил его в замочную скважину и быстро провернул. «Теперь, порядок!». Он с удовлетворением посмотрел на крепкую дверь – ключ, торчащий из замочной скважины, служил гарантом его покоя на последние минуты в этой жизни. Он поднялся по лестнице на второй этаж, в комнату, где блестела вороненой сталью и пахла ружейным маслом его любимая пирамида.
«Для фараонов возводили каменные мавзолеи. Духи охраняли умерших, не давая посторонним проникать в Царство Мертвых. Мародеры и любопытные гибли в пирамидах, ломая себе шеи. Моя пирамида открыта, а душа – свободна. Нужно всего лишь протянуть руку, взять любое ружье и вставить в ствол патрон».
Он быстро выхватил из пирамиды штуцер с выбитой на стволах надписью «South Hudley Street», положил его на пол, а сам встал на колени перед большим деревянным ящиком. Открыл крышку и среди плотно уложенных внутри ящика картонных упаковок отыскал нужную, с клеймом «465». На секунду вспомнил звон в ушах после выстрела, и медленно валящегося набок буйвола. Когда он добрался до буйвола, тот был уже мертв, из ноздрей густым темным потоком текла кровь, а рана, зияющая под лопаткой, дымилась.
Он выковырял из коробки два патрона, переломил ружье, вставил патрон в один ствол, затем во второй. Вот и конец.
Внизу послышался треск вышибаемой двери. Надо спешить! Он стащил с правой ноги мокасин и отбросил его в сторону, затем аккуратно вставил стволы штуцера в рот. «Старина Джеймс» прежде не подводил. Теперь надо нажать большим пальцем правой ноги на спусковой крючок. Нога дрожала, и палец никак не хотел попадать на желаемое место. Он увидел перед собой искаженное яростью лицо Андерсона и в ту же секунду ощутил, что его голова как — будто оторвалась от туловища, разлетевшись на мириады мелких осколков. Сокрушительный хук правой свалил его на пол. Руки все еще крепко сжимали ружье. «Отдай, Папа!» — зарычал Андерсон и попытался вырвать у него штуцер. Комната покачнулась перед глазами, как яхта на хорошей океанской волне. Из ноздрей потекли на рубашку два алых ручейка. «Как у буйвола…» — подумал он и увидел прячущегося за пирамидой карлика, одетого как карточный джокер. Тот коварно ухмылялся, и металлические бубенцы на его цветном треугольном колпаке ярко блестели в лучах солнечного света, простреливающих комнату сквозь раскрытое окно.
- Не думал, что смерть принимает такой облик. Эй, как тебя там, иди сюда!
- Никакая это не смерть, ты слишком торопишься. Зови меня просто – Цверг.

Он открыл глаза и увидел Андерсона. Андерсон держал в руке разряженный штуцер. Оба вынутых им патрона валялись на полу рядом с пирамидой. Карлик исчез.
- Мэри полетит с нами?
- Конечно, Папа. Мэри уже ждет тебя в самолете.
- Корабль из ногтей мертвецов…
- Что?
- Ничего, старина, это я сам с собой. А ружье ты все – таки поставь в пирамиду.
Андерсон аккуратно водворил «Джеймса Перде» на законное место, помог Папе подняться с пола и взял его под руку. Осторожно ступая, они вышли из комнаты.
Через две минуты маленький самолет с четырьмя пассажирами на борту поднялся в воздух и взял курс на Нью – Йорк.
Карлик вышел из-за пирамиды, взял штуцер и, изобразив на своем сморщенном личике гримасу смертного ужаса, вставил стволы в рот. Подержал их с минуту во рту, потом вынул и, с омерзением сплюнув на пол, поставил ружье на место. «Металл во рту – это так противно! На свете есть множество способов умереть куда лучше! Хотя, рецепторы языка у старика совсем атрофировались к восприятию различных вкусов. Алкоголь выжег у него все эти маленькие сосочки и теперь что бутылка виски, что железка во рту ему все равно. Что ж, посмотрим на его очередные фантазии», — карлик заложил руки за спину, в задумчивости несколько раз обошел пирамиду и вышел из комнаты сквозь стену.
Кровь из носа течь перестала. Мэри дала ему бумажную салфетку, и теперь он держал ее, пропитанную кровью и скомканную, в кулаке. В иллюминатор было видно небо. Ему показалось что в салоне пахнет джином. Запах «Голландской храбрости» разливался в воздухе бодрящим эликсиром. Пьянчуга Де Ла Бо, создав в своей лаборатории пахучее лекарство, открыл тем самым всему миру вкус можжевеловых ягод, отмоченных в спирте. Люди стали отмачивать в джине свои души. Он огляделся. Доктор сосредоточенно перебирал пальцами можжевеловые четки. Папа исподлобья посмотрел на доктора. Доктор поймал взгляд, убрал в карман четки и издевательским тоном произнес.
- Вам вреден джин, а также ром, текила, виски, водка, граппа…
- Заткнитесь, док!
- Хорошо, я заткнусь, но прежде мне бы хотелось продемонстрировать всем вам тайную силу древней китайской фармакопеи. Это займет буквально несколько минут.
- Я не подопытный кролик!
- А вы мне, собственно, и не нужны, у меня все с собой.
Пассажиры отвлеклись от своих дум и с любопытством уставились на доктора.
Доктор водрузил чемоданчик себе на колени, щелкнул замками, открыл крышку и движением заправского фокусника достал из внутренностей чемоданчика небольшую клетку с двумя хомячками – альбиносами. Альбиносы потерли лапками свои красные глаза и суетливо забегали по клетке, то и дело выдавливая из себя, похожие на зерна бурого риса, экскременты. Папа с сарказмом посмотрел на доктора.
- Док, вы полагаете, что эти маленькие вонючие создания смогут отвлечь меня от неприятных размышлений?
- Может быть. Я прошу у вас всего несколько минут внимания.
- Хорошо. Валяйте, док, показывайте ваши фокусы.
- Прежде, чем я перейду к демонстрации опыта, хочу сказать пару слов об этих бедных альбиносах. Почему бедных? Объясняю: они приучены мной к алкоголю и ни дня не могут прожить без хорошей дозы виски. Я покупаю им самое дешевое и разбавляю водой, один к одному. Они пьют и становятся очень похожими на людей. Вот, посмотрите, пожалуйста.
Доктор извлек из чемоданчика металлическую фляжку, отвинтил крышку и прямо между прутьями решетки налил виски в маленькую алюминиевую чашечку, прикрученную к полу клетки. Альбиносы бросились к чашечке и принялись, отталкивая друг друга, быстро лакать пахнущее сивухой питье. Пассажиры с изумленными лицами наблюдали за происходящим. Мэри от волнения сжала Папе локоть и произнесла
- Ты только посмотри, милый, они совсем как люди!
Папа отдернул локоть и тихо процедил сквозь зубы
- Док – сволочь.
Альбиносы тем временем напились и легли отдыхать рядом с чашечкой. Андерсон почесал большим пальцем правой руки шрам над бровью и внимательно посмотрел на доктора.
- Ну и что, док? У моего деда был пес – пьянчуга. Так он, когда напивался, мог выть «Звезды и полосы», а эти грызуны разлеглись, словно здесь им Майами Бич! В чем фокус?
- Подождите пару минут и поймете.
Пассажиры без видимого интереса продолжили наблюдение за зверьками. Неожиданно один из альбиносов резко вскочил и бросился на решетку. Клетка покачнулась от удара. Альбинос развернулся, подпрыгнул и упал на своего собрата, вцепившись тому зубами в горло. Раздался сдавленный визг. Доктор открыл дверцу клетки, схватил двумя пальцами загривок драчуна и вытащил обоих альбиносов наружу. Убийца, зажмурив маленькие красные глазки, мертвой хваткой держал горло своей жертвы. Доктор оторвал одного зверька от другого и по очереди бросил их в клетку. Один из альбиносов был мертв. Доктор удовлетворенно потер ладони.
- Это не все. Основная часть нашего медицинского шоу впереди.
Папа судорожно почесал свою седую бороду.
- Ага, медицинское шоу доктора Менгеле! Док, скажите честно, что у вас на десерт? Суфле из грызунов?
- Нет, не суфле. Все гораздо прозаичнее.
Доктор достал из чемоданчика стеклянный пузырек, наполненный какой- то жидкостью темно – вишневого цвета, отвинтил крышечку и капнул несколько капель на мордочку альбиноса. Зверек повалился на пол клетки и моментально заснул.
- Что это с ним, док? – Андерсон с задумчивым видом ткнул своим крепким узловатым пальцем в сторону спящего альбиноса. Доктор громко поцокал языком и поднес пузырек к глазам Андерсона.
- Читайте.
- Я ни черта не смыслю в ваших каракулях, док.
- Хорошо. Я прочту сам: RADIX PUEVARIAE – это растение лечит алкогольную зависимость. Через пять минут животное проснется, и никогда больше не будет употреблять эту гадость.
Папа пододвинулся к дверце с надписью EXIT и резко рванул задвижку на себя. Струя холодного воздуха ударила в салон биплана. Клетка с альбиносами полетела с колен доктора на пол, застеленный старой ковровой дорожкой. Папа занес ногу над бездной, и Мэри машинально отметила в своем сознании, что нога эта босая. «Боже, ему же ведь холодно!» — подумала она и повисла на плече Папы. Андерсон в неимоверном прыжке снес Папу на пол салона, а доктор, стоя на четвереньках, мертвой хваткой вцепился в задвижку захлопнувшейся дверцы.
- Подонки! Поите этой дрянью дебилов из своей клиники! Никто не отберет у меня свободу! Мужчина жив только тогда, когда он пьян!
Уложенный на пол Папа как – то быстро затих, и Андерсон мастерски связал ему руки за спиной, снятым с себя армейским брючным ремнем. Доктор отцепился от дверцы, порылся в своем чемоданчике и достал шприц, уложенный в блестящую никелированную коробочку, и маленькую ампулу, наполненную субстанцией матового цвета. Андерсон вопросительно посмотрел на доктора.
- Снотворное. Ничего страшного, просто отдохнет немного, ему это полезно.
Доктор обломил ампулу, наполнил шприц лекарством и проворно воткнул иглу в плечо поверженного Папы. Мэри с жалостью смотрела на мужа и плакала.
- Он гений! С ним так нельзя!
Доктор деловито убрал коробочку со шприцем в чемоданчик и натянуто улыбнулся.
- С ним, дорогая, только так и можно. Теперь мы хотя бы поспим спокойно. Правильно я говорю, мистер Андерсон?
- Ваша правда, док, давайте поспим.
Пассажиры устроились поудобнее и задремали. Обездвиженный Папа храпел на полу салона. В клетке бился в конвульсиях хомячок – альбинос, во сне его рвало выпитым недавно виски.
Карлик стоял за спиной пилота, ковырял пальцем в носу и с детской любознательностью наблюдал за стрелочками на приборной доске.

***
Озонированный воздух клиники создавал ощущение только что прошедшей грозы. В комнате со стеклянной дверью и красной лампочкой, горящей над ней, на кровати, снабженной маленькими резиновыми колесами, лежал раздетый до трусов Папа. На руках и ногах Папы были закреплены металлические браслеты, от которых тянулись провода. Провода заканчивались «джеками», вставленными в гнезда неизвестного никому из прилетевших пассажиров прибора. Над черными блестящими тумблерами прибора сосредоточенно колдовал доктор. Он настроил прибор, зачем – то потрогал рукой лоб Папы и, нахмурив брови, вышел из комнаты, подошел к Мэри и неуклюже взял ее под локоть.
- Дорогая Мэри, я должен вам кое – что сказать.
- Да, Боб, конечно, мне не терпится выслушать вас поскорее.
Они быстро прошли в конец коридора и остановились. Доктор приблизил свое лицо к лицу Мэри и быстро заговорил.
- Мэри, все идет так, как я и предполагал. Болезнь прогрессирует, разрушает его память и способность к концентрации. Прибавим к провалам в памяти убийственное давление, прогрессирующую потерю зрения и его патологическое увлечение алкоголем! Не хочу расстраивать вас, дорогая, но помочь тут уже ничем нельзя.
- Зачем вы так, Боб, пока он может писать – его ничто не сломает!
- Дорогая Мэри, это еще не все, я не сказал о самом главном – у него паранойя. Если он останется здесь будет лучше всем, и ему в том числе. Поверьте мне, Мэри.
- Он всегда говорил, что счастье – это крепкое здоровье и слабая память. Что же теперь?! Слабая память убивает его не хуже ружья! Для него ваша клиника – тюрьма. Он не останется здесь.
- Хорошо, Мэри, не в моих правилах что – либо диктовать клиентам. Я дам вам лекарство, но – увы, гарантий никаких дать не могу. Я был с вами честен.
Мэри молча кивнула головой и с благодарностью посмотрела в глаза доктору. «Она тоже больна», — подумал доктор и с деланной теплотой ответил на ее взгляд.
Андерсон угрюмо наблюдал за больным через стеклянную дверь. Ему было жалко Папу.
Карлик то и дело отхлебывал из бутылки бамбузе* и щекотал пятки спящего Папы. Папа смеялся во сне, но просыпаться не желал.

***
Прошла неделя после возвращения Папы из клиники. Он успокоился и, как могло показаться Мэри, с головой ушел в работу над новым романом. Мэри увидела на его письменном столе синий толстый блокнот с нарисованным в нем джокером и подписью под ним «ARS MORIENDI» ** «Вероятно, роман о карточной игре…», — подумала Мэри, вытерла со стола пыль и вышла из комнаты. Он в это время дремал на лужайке перед домом. Рядом медленно, заложив руки за спину, прохаживался Андерсон.
- Старик, — подозвал он Андерсона.
- Да, Папа.
- Знаешь, все мои трудности позади, и я не нуждаюсь в такой жесткой опеке с твоей стороны.
- Неужели?! А мне вот кажется, Папа, что стоит оставить тебя хоть на минуту, ты тут же достанешь ружье и высадишь себе мозги.
- Нет, успокойся. Теперь я исправно пью лекарство и пишу новый роман.
- О чем, Папа?
- О том, что все в этой жизни можно преодолеть, если есть цель. Так что, старик, можешь ехать к своей Долли, и развлекаться сколько влезет. Обо мне беспокоится не надо.
- Спасибо тебе, Папа.
Андерсон наклонился над Папой и дружески хлопнул его по плечу.
- Тогда — до понедельника!
- О кей.
Вскоре зеленый «Форд» Андерсона мчался по трассе, обгоняя редкие автомобили, медленно ползущие в сторону города.
Мэри проснулась и увидела, что его нет рядом. Потрогала рукой простыню – та была еще теплой. Мэри посмотрела на часы: «Все понятно, уже пять утра, и он в это время всегда сидит за своим письменным столом. Как это прекрасно – новый роман!»
В комнате на втором этаже гулко прозвучал выстрел. Мэри вскочила с кровати и, путаясь ногами в длинной ночной рубашке, выбежала из спальни.
То, что когда – то было Папой, лежало на полу, забрызганном мозгами и кровью. Рядом с мертвым телом валялся австрийский бокдриллинг*** «Франц Зодиа». Из стволов ружья вился сизый дымок.
Мэри подошла к телефону и набрала номер полиции. Несмотря на раннее утро, трубку на том конце провода взяли быстро.
- Шериф Макферсон слушает!
- Мистер Макферсон, приезжайте. Он все – таки застрелился.
- Мы сейчас будем. Ничего не трогайте руками и ждите!
Короткие гудки заставили Мэри очнуться. «Главное, чтобы он ничего не исправил в завещании», — подумала она и стала набирать номер междугороднего телефона.

***
За приоткрытым окном шумела Москва. Он сидел в удобном кожаном кресле и пил ром. Кто – то постучал в дверь. Он глотнул пахучий, обжигающий горло напиток и медленно выдохнул воздух через нос.
- Входите.
Дверь открылась, и в комнату вошел человек в строгом синем костюме с толстой кипой газет под мышкой. Газеты человек положил на журнальный столик.
-Вот, товарищ Хемингуэй, пресса о вашем самоубийстве. Наш агент разыграл все как по нотам. Взгляните, пожалуйста.
Папа взял в руки одну из газет, пробежал глазами статью и внимательно рассмотрел фотографию.
- О мертвых говорят либо хорошо, либо – никак. Но, sorry, ваш агент просто кретин!
- Почему?! – человек в костюме стал нервно поправлять и без того идеально завязанный галстук.
- Потому, что это бокдриллинг «Франц Зодиа».
- Отличное ружье!
- Неплохое, но Андерсон сразу все поймет. Он знает, что я мог застрелиться только из любимого штуцера «Джеймс Перде».
Человек в костюме на секунду задумался.
- Однако, нюанс. Ну, ничего, товарищ Хемингуэй, мы все исправим.
- О кей. Что еще скажете? – Папа сделал изрядный глоток рома и с иронией посмотрел на гостя.
- Еще? Еще Леониду Ильичу срочно нужна речь для выступления перед трудящимися. Это будет, товарищ Хемингуэй, вашим, так сказать, боевым крещением.
- Говорите о чем писать. – Папа взял со стола толстый синий блокнот, остро заточенный карандаш и приготовился слушать.

L ENVOI****
Капитан Хуан Понсе Де Леон оторвал от глаза подзорную трубу и заорал: «Мерзавцы!!! Никто из вас не получит обещанных песо за увиденный берег! Первым его увидел я! Не думаю, что он вам понравится – на песке полно человеческих костей! CAYO HUESO!***** Готовьтесь бросать якорь и держите порох сухим! Чую, будет кровавая баня!» Капитан обернулся назад и увидел стоящего за его спиной лекаря Цвергуса – уродливого карлика в черном монашеском балахоне. Карлик держал на руках большого шестипалого кота и мрачно ухмылялся.
- Сеньор капитан, я нашел Папу на баке, он там спал.
- Хорошо, лекарь, запри его в моей каюте – пусть ловит крыс, а мы пока разберемся с теми, кто набросал здесь костей.
Лекарь угодливо поклонился капитану, развернулся и, ловко перебирая кривыми ножками, побежал в капитанскую каюту. В каюте лекарь опустил кота на пол и достал из кожаного мешочка, висящего на поясе, резной флакончик с темно – вишневой жидкостью.
- Ну что, Папа, будем лечиться?!
Кот злобно зарычал, и шерсть на его спине встала дыбом.

________________
*Бамбузе – индонезийская бамбуковая водка. Этот галлюциногенный напиток в основном употребляют как ритуальный.
**Аrs Moriendi(лат.) – теософский трактат «Искусство Смерти»
*** Бокдриллинг – ружье с вертикально расположенными стволами (в отличие от штуцера «Джеймса Перде», где стволы расположены горизонтально…)
****L envoi(франц.) – посылка – литературоведческий термин, обозначающий заключительные строки стихотворного произведения, чаще всего баллады.
***** Cayo Hueso(исп.) – Остров Костей. Название острова впоследствии трансформировавшееся в Ки — Уэст. Любимая резиденция Э.Хеммингуэя.