детский писатель Шнобель : БОЕЦ ГОЛУБКО

В районе советско-германской границы,
Служил пулемётчик Иван Голубко,
Он грозною был боевой единицей,
В числе ворошиловских лучших стрелков.
На нём гимнастёрка защитного цвета,
Ремень, сапоги и значёк ГТО,
Но девушки, чаще, совсем не за это,
Вздыхая украдкой любили его.
По праздничным дням чисто вымытый в бане,
В бревенчатом клубе родного полка,
Руками играл Голубко на баяне,
И пел про любовь заикаясь слегка.
А девушки разных подшефных колхозов,
На танцы приехав к советским бойцам,
Тайком утирали солёные слёзы,
От столь задушевной манеры певца.
Средь них выделялась доярка Ядвига,
Волнуя фантазию пышностью форм,
Там алые губы цвели, как брусника,
И носик с веснушками радовал взор.
А вечером в маленькой низенькой хате,
Поскольку соблазн избежать не легко,
Вдвоём на одной очутились кровати,
Доярка и славный боец Голубко.
Любви предавались светло и открыто,
Им ласково вторила скрипом кровать,
Но девушка в самом конце непрекрыто,
Вдруг стала бойца Голубко вербовать.
Ответь мне правдиво, Иван, и серьёзно,
Коль так хорошо нам с тобою вдвоём,
Какие и где пулемётные гнёзда,
И чем защищён укреплённый район?
За это от наших друзей из Берлина,
Наградою ждёт тебя Рыцарский крест,
Различнные почести, деньги, машина,
И домик в Баварии с видом на лес.
Пусть глупые сказки плетут в Агитпропе,
И ставят дурацких героев в пример,
Укроемся, милый, в свободной Европе,
От ужасов сталинской эСэСэСэР.
Душа у бойца словно пулей прошита,
Да только о том он не долго тужил,
Скорей поспешил рассказать замполиту,
Про всё честь по чести ему доложил.
И вихрем окрест полетели чекисты,
К работе подобной им не привыкать,
Схватили Ядвигу и банду фашистов,
Всех тех, с кем успела она переспать...
Зимой, когда в первый ноябрьский иней,
Укуталась наша столица-Москва,
Герою-бойцу сам товарищ Калинин,
Дал орден и тёплые молвил слова.
А после банкета в предутренней рани,
Для всех награждённых и членов ЦК,
Играл Голубко на любимом баяне,
Про Родину пел заикаясь слегка.
И где бы тебя не мотало по свету,
Решать всё, товарищ, тебе самому,
Но помни, что Родины нашей секреты,
Нельзя ни за что доверять никому.