aaliyah : Не важно где

Печально разложившийся Иван смотрел с надеждой в окно. Единороги не появились. Хотелось чуда. Хотелось волшебства. Слюни, запутавшись в негустой рыжей бороде, капали на подоконник. Он старался не моргать и не дышать, лазурные телескопы глаз были расширены до предела.
Старая игрушка, убрана с глаз долой. Как же просто сделать из человека чучело, набитое непониманием, сумасшествием и болью.
Все как в рекомендациях - «а теперь, для того что бы сохранить нашу пластилиновую фигурку на долгие года, нам надо сначала залить гипсом фигурку так, чтобы остались отверстия для заливки. Затем нужно дождаться когда гипс остынет и вытопить оттуда пластилин, и залить в освободившуюся полость эпоксидку или какую-нибудь подобную дрянь». С людьми можно поступить аналогично, сначала окутать чем-то белым и приятным, а потом выпотрошить и залить в пустой сосуд целый букет безумств и отчаяний.
Законсервированный в собственном соку Иван, смотрел на улицу через стенку своего лимба.
Первое время, когда разум у него еще оставался, он дрался. Он раскидывал санитаров, отбирал у них шприцы, выплевывал горьковатые таблетки им в лицо.
А сейчас серая плесень покрыла его мозговые холмы. Ему тут нравится.
Понимал ли он что его предали? Помнил ли он себя другим? Искорки сознания уже давно потухли, стали удобрением, для корней нового состояния.
Днем он молчит. О чем можно говорить с примитивными людьми. Он беспечно пожимал плечами на любое обращение к нему.
Сейчас самым главным, нет, жизненно важным для него было увидеть их. Этих чудесных тварей, приходящих к нему каждую ночь.
Иван любил их. Он прыгал от счастья, когда рогатые красные кони запрыгивали к нему в окно. А потом они играли. Играли всю ночь. Иногда кони разрешали оседлать себя. Тощий рыжий мужчина средних лет старался сидеть статно на спине кроваво-красного коня. Иван чувствовал себя викингом или рыцарем. Как же приятно было гладить лоснящиеся игривые спины, крепко держаться за длинные и острые зеленые рога, заплетать серебряные и длинные волосы.
Самыми чудесными были прогулки. Кони по одному выпрыгивали через закрытое окно. Гордый и по-детски довольный Иван сиял на спине одного из них. Они уносили его в свой прекрасный мир. Мир полный ярких красок. Там были неведомые существа. Они не говорили. Они смотрели и улыбались. Улыбались рыболоси, улыбались тигроутки, улыбались котосвинки. Улыбался и Иван. А временами ему становилось так весело, что он заливался заразительным и диким хохотом.
Сосед Ивана по палате, Микеланджело в очередной раз проснулся от ужасающих криков его безумного соседа. Когда Микеланджело протер глаза и кинул подушкой в Ивана, сидящего верхом на спинке кровати. Иван свалился на кровать и продолжал хохотать. Санитарам было плевать, Микеланджело вздохнул, а ведь у него завтра очень напряженный день. Наконец-то он завтра получит долгожданный человеческий труп. Он изучит человека изнутри. Каждый орган, каждую мышцу. Это станет переломным моментом в его творчестве. Он это чувствовал. Счастливый Микеланджело повернулся к стене и попытался заснуть. Мозг не давал спать, рисуя в голове картины своего величия и славы. И даже дикий хохот гиены не стер с его губ мечтательную улыбку.