Роман Сергеев : Кукловод

— Нейтан, все куколки одинаковы. Эта, или та. Любая. Блондинки, брюнетки, рыжие. Не важно. Найти её для меня не проблема.
— Скай, давай поспорим на тысячу баксов, что я укажу любую куколку, а ты сделаешь так, что она поедет с тобой в Гавану. Прямо завтра.
Повисла пауза. Слишком долгая.
На сцене, стилизованной под нью-йоркское кафе начала прошлого века сидело за столиком двое парней. Смазливый широкоплечий молодой человек в чёрной рубашке и светло-голубых брюках. И смахивающий на гангстера тип с худым вытянутым лицом и горящими глазами, одетый в угольно-чёрный пиджак в широкую белую полоску.
— Так, какого черта! — не выдержал я, наконец, и выскочил на сцену. — Брэндон, почему ты опять пропустил свою реплику? Мы репетировали это уже сто раз. И всякий раз ты спотыкаешься на этом месте. Скоро премьера, а ты спишь на ходу!
— Я убью тебя! — закричал в ярости тощий парень, вскочив, он схватил за грудки Брэндона. — Ты делаешь это специально, чтобы разозлить меня, тварь!
— Стоп. Стоп. Хэнк, успокойся, — миролюбиво проронил я, отрывая его руки от воротника довольно ухмыляющегося Брэндона. — Давайте сделаем перерыв.
Хэнк, сверкнув испепеляющим взглядом, демонстративно развернулся и ушёл за кулисы.
— Пит, тебя тут кое-кто ищет, — услышал я мелодичный женский голос.
Обернувшись, увидел одну из актрис шоу, полноватую блондинку с круглым добродушным лицом, пухлыми, сильно накрашенными губами. На ней был костюм кошки для танцевального номера, колготки в сеточку, золотистый топик, чёрная юбочка, к которой был прикреплён длинный шнур с кисточкой на конце.
— Кто? — скорчил я кислую мину.
Она махнула рукой в сторону посетителя, немолодого мужчины в плаще, не снявшего даже в помещении темно-серой старомодной шляпы с шёлковой лентой. Я спрыгнул со сцены, и дошёл до него.
— Питер Кларк, — представился я.
— Гарольд Джонсон, — ответил он низким, хрипловатым голосом. — Вы режиссёр этого шоу? «Парни и куколки». Я так понимаю?
— Да, совершенно верно. Через неделю премьера. А что вы хотели, мистер Джонсон?
— Я хотел бы выступить спонсором вашего представления. Думаю, вам это не помешает?
Денег много не бывает. Особенно у нищих бродвейских актёров, для которых новая постановка всегда лотерея с непредсказуемым результатом. Пойдут зрители на шоу или нет, знает один Бог.
— А что конкретно вы хотите? Вы представляете какую-то фирму? Хотите, чтобы мы включили логотип на афишу или в программку? К сожалению, мистер Джонсон, макеты программки, афиш уже переданы в типографию…
— Нет-нет, мистер Кларк. Можно я буду звать вас Питер? Я хотел бы, чтобы вы поставили этот мюзикл в моем доме. Для моей жены.
— Для жены? — удивлённо поднял я брови. — А почему вы не можете привести её в наш театр? Вряд ли в вашем особняке такие же условия…
— Она очень больна, Питер, — объяснил он с горечью. — Из дома не выходит. Но очень любит этот мюзикл. Не думаю, что вас затруднит выступить режиссёром маленького домашнего спектакля. Ваша работа будет хорошо оплачена. Уверяю вас. Я могу сразу выписать чек. Когда вы смогли бы приехать?
— Через неделю закончу и могу посетить вас, мистер Джонсон. Вы хотите, чтобы наша труппа сыграла у вас в доме?
— Нет. У меня свои актёры. Надеюсь, они вам понравятся. Я располагаю всем, музыкантами, актёрами, декорациями. Мой особняк находится в пригороде. Через неделю шофёр отвезёт вас…
— Шофёр? В этом нет необходимости. У меня есть машина, я могу сам приехать.
— Нет, вы не найдёте. Мой дом находится на отшибе, в лесу, туда не так просто добраться. Для вас это не проблема? Вы же не боитесь? — тонкие губы на его вытянутом бледном лице тронула едва заметная усмешка.
На следующее утро после вечеринки по случаю премьеры, на которую к счастью, пришло достаточно зрителей, у меня настолько раскалывалась голова, что звонок в дверь я воспринял, как посягательство наёмного убийцы на мою жизнь. Закрыв голову подушкой, я лежал в испарине на диване. Пытаясь решить мучивший меня вопрос, что сделать — набить морду тому ублюдку, кто посмел разбудить меня в такую рань, или сварить себе кофе.
Но звонок трезвонил так, что в итоге, я грязно выругался и, натянув брюки и рубашку, решил открыть дверь. На пороге нарисовался высокий мужчина неприметной внешности, в солнцезащитных очках, одетый в темно-синий отлично сшитый костюм.
— Что угодно, сэр? — сквозь зубы, процедил я.
Бить морду этому парню мне расхотелось мгновенно. Он был на голову выше меня и в два раза шире в плечах.
— Добрый день, мистер Кларк, — с неким даже удивившим меня подобострастием, произнёс незваный гость. — Я — шофёр мистера Джонсона. Вы обещали приехать, чтобы заняться постановкой шоу.
— Да, помню, — с громадным неудовольствием я вспомнил типа, который приходил ко мне на репетицию. Оставил чек на кругленькую сумму, которую я уже умудрился растранжирить. — Подождите меня, я сейчас выйду.
Около моего дома стояла роскошная тачка, которая примирила меня с необходимостью тащиться в неизвестную даль с жуткой головной болью. Массивный похожий на крейсер, темно-бордовый лимузин. Я залез внутрь, оценив, что салон цвета топлёного молока из дорогой кожи под стать внешнему облику.
Машина мягко снялась с места и только по ускорению, вжавшему в сиденье, я понял, с какой невероятной скоростью мы несёмся по городу. Запахнувшись пиджаком, я прикорнул в уголке и задремал под убаюкивающее едва слышное урчанье мотора.
Очнулся я в тот момент, когда кто-то довольно требовательно постучал меня по плечу. Я вылез из машины и огляделся. Густой, непроходимый лес стеной окружал по периметру английский парк, с рядами, высаженных в шахматном порядке, туй в виде веретена.
Парк пересекала бетонная дорожка, которая заканчивалась у крыльца двухэтажного особняка, отделанного потрескавшимся темно-серым кирпичом. Стрельчатые окна, цилиндрическая башня с зубцами, которая возвышалась по центру, делали здание похожим на средневековый замок.
— Проходите, мистер Кларк, — поклонившись, произнёс шофёр. — Хозяин вас ждёт.
Он сопроводил меня до дверей, которые затем почтительно распахнул передо мной. И я оказался внутри. Интерьер ничем не выделялся из всех роскошных домой, где мне приходилось бывать. Широкая мраморная лестница, картины в резных позолоченных рамах и статуи в нишах наличествовали.
— Приветствую вас, Питер. Рад видеть, — произнёс хозяин, спускаясь по лестнице навстречу. — Вначале позвольте предложить вам скромный завтрак, а затем я покажу вам зал, где вы будете работать.
— И познакомьте меня с вашей труппой, — по-деловому напомнил я.
— Конечно, конечно, — уверил он меня со снисходительной улыбкой.
После завтрака, Джонсон провёл меня в небольшой зал, со стенами, отделанными бордовым набивным шёлком, с тремя рядами бархатных кресел и полукруглой эстрадой, закрытой тяжёлым занавесом. Сверху нависала широкая крестообразная балка, выкрашенная в чёрный цвет.
— Ну, давайте, мистер Джонсон, я познакомлюсь с актёрами, музыкантами, — с комфортом расположившись в кресле на первом ряду, я вытащил из кейса либретто и ноты. — Чтобы время не терять. Напомню коротко, нужны люди, умеющие петь и танцевать.
Его губы тронула загадочная улыбка. Он подошёл к стене, провёл рукой. Медленно выдвинулась панель, испещрённая кнопками и тумблерами. Раскрылся занавес, продемонстрировав ряд висевших на длинных шнурах марионеток в человеческий рост.
— Мистер Джонсон, я не занимаюсь куклами, — я сделал вид, что хочу уйти. — Почему вы сразу не сказали об этом?
— Не волнуйтесь, Питер, — успокоил он. — Это необычные куклы, вы сами убедитесь в этом. Вы сможете работать с ними, как с живыми актёрами.
— Хорошо, тогда я хотел бы поговорить с актёрами, которые за них будут говорить и петь. Мне нужно отобрать голоса нужного тембра.
— В них встроен динамик и устройство для воспроизведения звука. Их можно настроить, как вам угодно.
— Ну ладно, черт с этим. А танцевать они как будут на этих верёвках? Как парализованные кузнечики? — хмуро бросил я. — Или танцевальные номера выкидываем?
— Ну что вы, Питер. Я все предусмотрел. Смотрите.
Он щёлкнул тумблером, длинные шнуры с лёгким щелчком отсоединились от кукол и те вместо того, чтобы свалиться на пол, встали на ноги, как люди.
—Ну что вам показать, Питер? — задумчиво проговорил Джонсон себе под нос. — А, вот это!
Часть кукол разошлось в сторону, оставив трёх, выглядевших, как девушки, одетые в костюмы кошек в сетчатых колготках, соблазнительных костюмах. Послышался музыкальный аккомпанемент, и куклы лихо, а главное, артистично и возбуждающе, сплясали танец кошек из мюзикла «Парни и куколки».
— Это роботы? — спросил я, когда смог подобрать упавшую от изумления челюсть.
— Нет, не совсем. Моя собственная технология, — объяснил Джонсон с нескрываемой гордостью. — Секрет.
Не скрывая восхищения, я выскочил на эстраду, подошёл ближе, стараясь разглядеть подробно. Вблизи куклы поражали совершенством: реалистично выполненная кожа, ясные блестящие глаза.
— Это круто, мистер Джонсон! Вы могли бы зарабатывать на этом миллионы! Я никогда не видел подобного. Если они поют также, как пляшут, я бы работал только с такими!
— Правда? Замечательно.
— У вас много таких кукол? Я могу выбрать для шоу? — поинтересовался я.
— Да, конечно, идемте, Питер. Покажу вам святая святых.
Джонсон провёл меня до цилиндрической кабины лифта из стекла на бронзовом каркасе. Спустившись, мы оказались в коридоре, который заканчивался широкой дверью.
Распахнув створки, я сделал шаг и замер поражённый. В просторном ярко освещённом помещении в несколько рядов висели на крестообразных балках, закреплённых к потолку, куклы. Мне показалось, что здесь их сотня, не меньше. Я прошёлся по рядам, касаясь одежды, лиц, рук. Это производило жутковатое впечатление. На миг показалось, что я нахожусь в зале с виселицами, на которых вытянувшись во весь рост, висят трупы.
— Что вы остановились, Питер? — поинтересовался Джонсон, который следовал за мной по пятам. — А, нравится? Это моё недавнее приобретение, — объяснил он. — Великолепный экземпляр. Прекрасный голос и пластика.
— Да, я вижу, очень красивая марионетка, — глухо произнёс я, проведя легко рукой по лицу и одежде куклы. — Сделано великолепно. Не отличишь от настоящей.
— Вот, Питер, все эти марионетки в вашем распоряжении, — как гостеприимный хозяин, Джонсон широко развёл руками, показывая на своё богатство. — Можете отобрать для вашего шоу любых. Вот здесь, — он отвернул куклу, показав висящую за ней табличку. — Указано в каком диапазоне сделан голос и встроен ли механизм, позволяющий танцевать.
Отобрав нужных для шоу кукол, я начал репетировать. Впрочем, этого делать не пришлось. Марионетки идеально подчинялись моим голосовым командам, не то, что живые артисты, которые опаздывают на репетиции, норовят забыть текст роли, или готовы вцепиться кому-то в глотку прямо на сцене. Проблема была только в полном отсутствии проявления эмоций на гладких лицах. Впрочем, для мюзикла, где требовалось в основном демонстрировать музыкальные навыки — это было не важно.
Через неделю я посчитал свою задачу выполненной.
— Мистер Джонсон, думаю, что шоу уже можно показать вашей жене, — сообщил я за завтраком. — Надеюсь, ей понравится.
— Отлично, отлично, Питер, — удовлетворённо сказал Джонсон. — Кроме оплаты я хотел сделать для вас ещё кое-что, — добавил он.
После завтрака мы вновь спустились вниз в коридор, который заканчивался хранилищем марионеток, но не стали туда входить. Джонсон показал мне на дверь рядом.
— Смотрите, Питер, я сделал это для вас.
В помещении, напоминающем операционную, со стенами, отделанными белой плиткой, стояло два стола, на одном из которых лежала кукла. Когда Джонсон приподнял её, я совершенно предсказуемо увидел собственное лицо, воспроизведённое с такой филигранной точностью, что казалось, вижу отражение в зеркале.
— Мистер Джонсон, мы с вами так не договаривались, — пробормотал я, ощущая, как мгновенно промокла рубашка от пота, пойманной в силки птичкой затрепетало сердце.
— Я хочу подарить вам вечную молодость, Питер. Бессмертие, — с пафосом изрёк Джонсон.
— Бессмертие? — переспросил я, облизав пересохшие от волнения губы. — Такое же, как вы подарили этим людям? Которых превратили в марионеток?
— А вы все поняли, — протянул он без малейших признаков досады. — Вы — умный человек. Меня восхищают такие люди. Не бойтесь, это будет совсем не больно. Вот, видите, — он подошёл к стоящей на столике призмой молочно-белого цвета, о стенки которой бились яркие разряды, словно туда заточили молнию. — Этот предмет, позволяет переместить душу в любой предмет, оживив его. Понимаете?
— Нет, мистер Джонсон. Я не хочу этого, — пробормотал я, пятясь спиной к двери.
И тут же наткнулся на препятствие. Резко обернувшись, заметил двух шкафообразных амбалов, в одном из них я узнал шофёра, который привёз меня сюда. — Я не собираюсь быть марионеткой…
— Мы все в какой-то степени марионетки, — проговорил Джонсон глубокомысленно. — Нас дёргают за невидимые нити, заставляя подчиняться законам, которые навязывает общество, религия, продажные политики, государство, которому на нас наплевать, когда дело касается защиты нас самих. А так вы не будете подчиняться никому. Не будете ощущать дискомфорт, что кто-то управляет вами. Перестанете мучиться и страдать.
— Это демагогия, мистер Джонсон,— перебил я его. — Вы берете на себя функцию Бога.
Он усмехнулся торжествующей улыбкой.
— Вам придётся смириться с этим. Я и есть Бог. В этом мире. Но это единственное правило. Все остальные будут отменены. Поверьте, это прекрасно.
— Почему бы вам, мистер Джонсон самому не сделать себя куклой? — поинтересовался я.
Он покачал снисходительно головой.
С лица сползла дружелюбная улыбка, он сделал короткий жест. Бугаи, грубо схватив меня за плечи, бросили на стол, закрепив руки и ноги ремнями. Джонсон подошёл ближе, надел мне на запястья браслеты, на лоб — плотный обруч, холодящий металлом. Подошёл к стене, рядом с куклой и резко опустил рубильник.
Пронзил короткий, но болезненный удар током, сознание помутилось на мгновение. Я открыл глаза, увидев белый потолок над собой, не ощущая ничего, ни холода, ни сожаления, ни боли. Только глухое, тупое равнодушие.
Вдруг погас свет, я словно провалился в тёмный, глубокий колодец. И когда вновь открыл глаза, увидел над собой круглую добродушную физиономию копа, который удовлетворённо произнёс:
—Доктор Алонсо, он пришёл в себя. Как чувствуете себя, мистер Кларк?
Я пошевелил руками, ногами. Присел на краю стола, с облегчением ощущая, что моё сознание вновь находится там, где должно быть — в моем собственном теле. Рядом стояла пара копов и высокий худощавый человек с вьющимися седыми волосами, притягивающими умом и живостью яркими глазами.
— Нормально, — бросил я, слезая со стола. — Какого черта вы так долго ехали? Этот ублюдок чуть меня не прикончил.
— Извините, мистер Кларк, — произнёс с едва заметным акцентом седой мужчина. — Это я попросил полицейских подождать. Нам было необходимо убедиться, что Джонсон действительно использует призму перемещения.
— Вы кто? — хмуро буркнул я.
— Да, извините. Забыл представиться. Меня зовут доктор Дерек Алонсо. А это моя помощница Алекс, — он указал на очаровательную чернокожую девушку, которая рассматривала призму через лупу. — Пойдёмте на свежий воздух, — добавил он.
Мы вышли в парк, по периметру оцепленный полицейскими машинами с проблесковыми маячками.
— Скажите, доктор Алонсо, — спросил я. — Если вы вернули мою душу обратно в тело. То вы смогли бы проделать это с остальными людьми, которых этот мерзавец превратил в марионеток?
Тяжело вздохнув, Алонсо отрицательно помахал головой.
—Увы, мистер Кларк. Вернуть душу можно только в тело. Живое. Но вы понимаете, все эти люди мертвы. Полицейские нашли захоронение. И мы даже не можем сказать, сколько людей убил этот мерзавец.
— Судя по количеству кукол, больше сотни, — с горечью сказал я.
— А почему вы интересуетесь?
— Пару месяцев назад пропала моя жена, певица. Поэтому я согласился быть «подсадной уткой» в этом расследовании. Надеялся её найти.
— Почему вы думаете, что она здесь? Возможно, она ещё вернётся к вам, — попытался успокоить он меня.
— Нет, я нашёл её куклу в хранилище этого ублюдка.
— Мне очень жаль, мистер Кларк. Но мы ничего не можем сделать. Увы. Мы долго пытались найти этого негодяя, который украл призму перемещения душ. И с вашей помощью нашли. Больше Джонсон никого не превратит в марионеток.