Глеб Федоров : Банкуй, малыш!

Банкуй, малыш – я видел много разных,
тебе их лоска точно не понять.
Твоих мелодий голос не напрасный
не сможет их безумия унять.

Банкуй, малыш! Пускай живет на крыше
забытый правдой, несуразный друг,
пока в ушах его пропеллер слышишь
ты сможешь крышу обойти вокруг.

Тогда с улыбкой с края свесишь ноги,
тогда с нее глазами упадешь
и меж домов широкие дороги
ты смехотворно узкими найдешь!

Развеселят далекие проспекты,
не больше ногтя вдоль них станут деревца,
и жизни взрослой сложные аспекты
не будут выше низкого крыльца.

Банкуй, малыш! Но я не о варенье –
ты слишком быстро позабыл любовь,
и перестал писать стихотворенья,
грустишь на Днях Рожденья вновь и вновь.

Поверь, малыш, я видел много разных:
пустых, разбитых, вовсе без лица,
немых, усталых, злых, своеобразных -
пока не вставил шайбу у крестца.

Мне не забыть, наверно, боли этой:
садились в тело серые винты,
пропеллер, втулка, ступица, катетер -
чего все ради, может, спросишь ты?

Я позабыл, как надо веселится,
я позабыл, как правду говорить,
и эту праздность, что во мне лоснится
решил на лопасть с пользой наносить.

Ты знаешь, я давно уже на крыше,
Давно уже не страшен в простынях,
Я лишь надеюсь, что пропеллер слышен,
Тем, кто шагает крыши за края.

Ну, вот, и ты, мой друг, здесь оказался.
Да, не банкуй, не надо – я спасу!
Дай руку, если вдруг засомневался,
Тебя, как встарь, до дома понесу…