Скорых Дмитрий : Снежный папа

- С новым годом! – Серега появился так стремительно, что я едва успел убрать ладонь с натахиной коленки.
В образе Деда Мороза он выглядел так нелепо, что мы непроизвольно открыли рты, а его сынок, Пашка, который сидел в кресле и листал затертый комикс про Человека паука, подпрыгнул и выронил журнал из рук.
- Хо-хо-хо! – на манер упоротого Санты пробасил Серега и окинул комнату мутным, пьяным взглядом. – Кто же тут мальчик Паша? Кому я еще не принес подарок?
- Я, - тихонько пискнул мальчуган и вцепился в подлокотник кресла.
Серега, не разуваясь, прошагал в комнату и встал напротив него. Красный натахин халат был ему так мал, что бледное, покрытое черным волосом брюхо, торчало из него, как яйцо птеродактиля из гнезда. Помимо халата, он нацепил на себя лыжную шапку с помпоном, а свою небритую рожу залепил кусками ваты, непонятно на что приклеенной. На седую бороду Мороза это было так же похоже, как говно на шоколад. Создавалось впечатление, что Серега только что неудачно побрился, и, располосовав себе всю морду, попытался остановить ватой кровь. А еще у него на плече висел белый, матерчатый мешок из-под картошки, похожий на использованный презерватив, внутри которого, на самом кончике что-то многообещающе болталось. Натаха, глядя на это, лишь вздохнула, покачала головой и потянулась за бутылкой шампанского.
- Бедный ребенок, - пробормотала она, наливая себе и мне.
Шампанское пенилось, пузырилось в бокале и переливалось в свете люстры. Я уже как будто чувствовал на языке его кислый, игривый вкус.
- Ты был хорошим мальчиков в этом году? – Серега навис над сыном, словно кара Господня, и наверняка обдал того стопроцентным перегаром. Даже мы, с Натахой, сидящие рядом ощущали всю мощь зловония, идущего из этой луженой глотки.
- Не знаю, - испугался Пашка и часто-часто заморгал, как старая советская кукла, хлопая длинными ресницами.
Не удовлетворившись таким ответом, Серега повернулся к нам:
- Мать, а ты чего молчишь? Как вел себя ребенок в этом году?
- А ты не знаешь? – дрожащими от злости руками Натаха поднесла бокал ко рту и сделала глоток. Я увидел, как шампанское пенится на ее губах. Захотелось слизать эти пузырьки. Я еле сдержался. – Хотя, правильно, откуда тебе знать, ты же бухой все время. Скоро вообще забудешь, как сына зовут, - она с силой поставила бокал на стол. При этом зацепила тарелку с «оливье». Тарелка звякнула, подражая металлическому тону ее голоса.
- Папа, это ты? – Пашка привстал и внимательно посмотрел на отца.
- Я Дед Мороз! – грянул Серега. – Смотри, у меня мешок с подарками и борода. Видишь?
- Вижу, - кивнул Пашка.
Ему всего шесть лет, но парень он толковый. Скромный, правда, и щуплый, как ветка, но красивый. У него большие натахины глаза и серегин нос, лучшее, что можно было взять от такого отца.
- Молодец, - похвалил «Дед Мороз». – А вот я не вижу…
- Чего ты не видишь? – зашипела Натаха.
- Рюмки своей не вижу!
- Вон она, на столе.
- Рюмка полная должна быть. Так-то вы встречаете дорогого гостя? А ты чего сидишь? Тоже мне, друг, наливай давай! Я же прилетел к вам на оленях из холодной Лапландии. Мне надо согреться.
Я послушно взял бутылку и налил ему пятьдесят граммов. У меня за спиной по телеку начался новогодний концерт. Басков вместе с мужиками, переодетыми в уродливых бабок уже произносили первые тосты. Очередной паршивый Новый Год, но что поделаешь?
«Дед Мороз» положил мешок на пол и хлопнул рюмку. Все это время Пашка не сводил с него внимательно-испуганного взгляда, словно гадал, что еще такое выкинет этот нежданный гость.
- Хочешь подарок? – закусив лимоном гаркнул на него Серега.
- Да, хочу. А вы правда не мой папа?
- Да он это… - начала было Натаха, но Дед Мороз неожиданно ловко заткнул ей рот ладонью. – Офигел что ли совсем?! – взвизгнула она.
- Молчи, женщина! Закрой уже свою пасть наконец! Не видишь, я с сы… с мальчиком говорю! За подарок рассказывай стишок.
Пашка вжался в кресло и задрожал. Я допил шампанское и налил себе водки. Не хотелось на все это смотреть, но других друзей у меня не было, к тому же с недавних пор мы с Натахой стали куда ближе, чем просто друзья.
- Ну, рассказывай же! – напустился на сына Серега. – Я не могу тут вечно тебя ждать, надо и других детей поздравить тоже. – С каждым словом клочья бороды отваливались и падали на пол, как снежные хлопья.
Кое-как Пашка взобрался и встал в кресле. Сначала он закатил глаза, вспоминая стихотворение, потом тихонько сказал:
- Я один стих знаю про Деда Мороза, мы в садике учили.
- О, - обрадовался Серега. – Про меня – это хорошо. Это я люблю. Он уселся за стол и налил себе водки. – Валяй, я слушаю.
Пашка откашлялся и уставился в пол. Его щеки слегка покраснели от смущения.
- Мы весной его не встретим, он и летом не придет… - начал он.
- Точно, целыми днями где-то пропадает, скотина, - буркнула Натаха. – С бабами своими, наверное.
- Но зимою к нашим детям он приходит каждый год. У него румянец яркий, борода как белый мех…
- Вылезла борода-то вся почти, - шепнул я натахе на ушко. Она улыбнулась. Я тоже.
- Интересные подарки приготовит он для всех. С новым годом поздравляя, елку пышную зажжет. Ребятишек забавляя, встанет с нами в хоровод…
- Угу, так и не дождались мы елочки в этом году. Надеюсь, хоровод он сейчас водить не будет, - Натаха незаметно сжала под столом мою руку. У нее были такие холодные пальцы…
- Дружно мы его встречаем. Мы большие с ним друзья. Но поить горячим чаем гостя этого нельзя!
- Прям в точку, - улыбнулся я. – Только не чаем, а то растает, - свободной рукой я провел по ее ноге. Мне всегда нравились Натахины ноги. Длинные, но с крепкими, тугими бедрами. Их приятно сжимать, плавно переходя к ее упругой заднице. Если Серега опять нажрется и заснет, мы уложим спать Пашку и сможем немного повеселиться.
А Серега действительно начал потихоньку вырубаться. Пашка давно закончил читать стихотворение и теперь с недоумение взирал на отца, склонившегося над солеными грибами в стеклянной вазочке.
- Дед, просыпайся, - я протянул через стол руку и легонько толкнул его в плечо.
Серега очнулся и уставился на меня мутными глазами, словно не до конца понимая, что происходит. Наконец, он немного пришел в себя, кряхтя поднялся, достал из мешка робота-трансформера и протянул Пашке.
- Молодец, - сказал он. – С Новым годом.
Пашка выхватил игрушку и бросился к Натахе.
- Мам, мам, смотри, мне дедушка робота подарил!
- Ага, - улыбнулась она. – Какой дедушка хороший. Иди, играй, сыночек. Играй…
Я видел слезы, стоящие в ее глазах. Она знала, что робота принес я, Серега же сегодня притащил лишь два пакета, забитых водкой и шампанским так, что их едва не прорвало по дороге. Интересно, почему она его до сих пор не бросит и не разведется? Из-за сына наверное. Я никогда не спрашивал, почему они еще вместе. Не мое это дело.
За окном вдруг взорвалась чья-то петарда, и небо на мгновение полыхнуло яркими огнями. Потом еще и еще. Взрывы раздавались так часто, что мы быстро к ним привыкли и даже перестали вздрагивать при очередном хлопке. Пашка, забыв про робота, прильнул к окну.
- Мама, там салют! – радостно верещал он и топал ногами.
- Да, мой хороший, салют! Праздник же, Новый год, - Натаха, как могла, сохраняла на лице улыбку. Обычно с такой же улыбкой умирающий прощается с близкими, если еще может сдерживать боль и не хочет, чтобы все видели его мучения.
- Фу, бля, - Серега, наконец, стянул с головы шапку и счистил ногтями остатки «бороды» с лица. Халат он тоже расстегнул, но не снимал и сидел в нем, как после бани, любезно предоставляя нам возможность беспрепятственно смотреть на свое брюхо. – Чего, мать, заебись Новый год?
Натаха промолчала, опустив глаза под стол. Зато я, отпустив ее руку, встал, поднял рюмку и сказал тост:
- Хочу выпить за вас, за вашу семью, чтобы все у вас в следующем году было хорошо.
- О, согласен, Димон, - покачиваясь, Серега тоже поднялся. – За нас!
Потом мы сидели и пили. Прошел час. Натаха мрачнела с каждой минутой, а Серега пьянел, закатывая глаза и надувая щеки. Пашка, кажется, даже не расстроился, что Дед Мороз оказался фальшивкой и с удовольствием трансформировал на полу робота в большой, красный грузовик и обратно. А потом Натаха нечаянно уронила тарелку на пол и та разлетелась на куски, словно ее давняя мечта о счастливой семье и браке с любящим мужем.
- Твою ж мать! – тут же завелся Серега. – Вот блядь косорукая!
- Рот свой закрой, козлина немытая, - вспыхнула Натаха.
- Убирай, епта!
- Уберу сейчас.
- Так, а ты спать давай, пацан, кончилось детское время.
- Папа, можно еще немного? – взмолился Пашка.
- Не лезь к ребенку, пусть играет, - Натаха вышла из-за стола и отправилась в коридор за веником.
- Может не надо орать? – как можно спокойнее сказал я. – Праздник все-таки.
Серега оперся руками на край стола и протяжно рыгнул. Я увидел гнилой, крошащийся зуб у него во рту. Меня передернуло.
- Не лезь, - только и смог произнести он.
- Как скажешь, - пожал плечами я. Затем встал и пошел на балкон курить.
Свежий морозный воздух сразу освежил голову, а сигарета помогла привести в порядок мысли. Я вспомнил прошлый Новый год. Было то же самое. Мы сидели, пили, пытались общаться, пока они не начали орать друг на друга под аккомпанемент салюта за окном. А потом он уснул, а она обещала, что в новом году мы уедем. Не важно куда, хоть к черту на рога, лишь бы подальше из этой дыры. И Пашку возьмем, он как раз к новому месту привыкнет перед школой. Она сидела у меня на коленях, смотрела в глаза, даже немного поплакала, а когда из спальни послышался тяжелый серегин храп, мы завалились на диван. Я гладил ее ноги, а она все повторяла: «уедем, уедем, уедем». Тогда новый год обещал новые возможности. Да что там, новую жизнь! И вот мы снова здесь, и все по-старому.
Бахнуло прямо над головой. Двор осветился. Снег заиграл радужными красками, а у одной из припаркованных машин сработала сигнализация и завыла, словно умоляя прекратить этот шум. Из подъезда на улицу высыпало целое семейство. Муж, жена и две дочки. Все лица знакомые. Я многих знаю, кто живет в нашем районе, вот только не помню их имена. Отец подбрасывал дочек кверху, мать открывала шампанское. Они что-то кричали, но их заглушала сигнализация. Да и на самом деле, все равно, что они там кричат. Я потушил сигарету и закрыл балкон.
В зале на полу осколки так никто и не убрал. Я осторожно обошел их и сел за стол. Налил себе выпить, взял бутерброд с икрой на закуску, и вдруг увидел Пашку. Он сидел в своем любимом кресле и молча смотрел на меня. В глазах застыли слезы, в руках болталась игрушка, наполовину робот наполовину грузовик.
- Ты чего? – спросил я.
- Не хочу спать. Мама с папой ругаются, - Пашка всхлипнул и опустил глаза.
Из спальни доносились пьяные вскрики Сереги и настойчивый натахин бубнеж. Стараясь не смотреть на Пашку и, не вслушиваться в их разговор, я закинул в себя рюмку и принялся жевать бутерброд.
- Мой папа очень плохой, - спустя некоторое время печально произнес Пашка. – Да и Дед Мороз из него не очень. Мама его не любит, я знаю.
- На счет Мороза ты верно подметил, - согласился я. – Но про папу так говорить все равно нельзя. Он у тебя один и другого не будет. Да и мама его любит.
- А я хочу другого!
- Все чего-то хотят, но получается далеко не всегда.
- Дядя Дима, а в Новый год случаются чудеса?
- Конечно, - соврал я. – Это самое волшебное время. Мультики что ли не смотрел?
- Смотрел, но в них все неправда. А на самом деле чудеса бывают? Вы же взрослый, должны знать.
- Бывают, - опять соврал я. Захотелось еще выпить, но сдержался. Ситуация меньше всего подходила к тому, чтобы пить.
- Я тут подумал… - начал он и сразу замолчал.
- О чем же? – сам я в этот момент подумал, что неплохо бы уложить его спать и спокойно допить водку, дожидаясь Натаху.
- А если я пойду и вылеплю себе нового папу из снега? Снег же сейчас волшебный?
- Угу, - пришлось согласиться, хотя этот разговор мне уже совсем не нравился. До боя курантов оставалось сорок минут, и меньше всего хотелось провести их на улице, копаясь в снегу.
- Помогите мне пожалуйста, - Пашка заплакал, размазывая по щекам слезы и сопли.
Крики из спальни становились все сильнее и сильнее. Я не разбирал слов. Точнее, старался не разбирать.
- Ладно, не реви, помогу. Одевайся.
На улице не так уж и холодно. Снег похрустывал под ногами, небо озарялось вспышками петард, где-то играла веселая музыка. Пашка держал меня за руку, и ворсинки его варежек приятно кололи ладони. Мы отошли подальше, вглубь двора и принялись за дело. Я катал большие комки снега, Пашка те, что меньше. Руки у меня совсем замерзли, и приходилось периодически греть их в карманах куртки. Праздные прохожие с любопытством смотрели на двух занятых людей, мальчика и мужчину, наверняка думая, что это отец вывел сынишку размяться перед сном. Хороший отец, могли бы они сказать…
Снеговик получился огромный, пятиярусный. Дважды он заваливался, но мы скатывали комья вновь и водружали их друг на друга. В итоге ростом он вышел почти с меня. Я вылепил ему руки из снега и зачем-то воткнул в одну из них пустую пивную бутылку горлышком вниз.
- Не надо, - покачал головой Пашка. – Мой новый папа не пьет.
- Согласен, - устыдился я и выкинул бутылку. – Ну, все, нравится?
Пашка молчал. Я тоже. Пришлось закурить, чтобы наступившая пауза не казалось такой жуткой. Повсюду начали раздаваться радостные вопли, значит Новый год уже наступил. Я бросил взгляд на часы. Действительно, полночь.
- Нет, он мне не нравится, - наконец сказал Пашка. – Он не живой, он не говорит, а весной еще и растает. Дядя Дима, ты наврал про волшебство.
Отвечать было нечего, поэтому я продолжал курить и смотреть на снеговика, словно тоже ожидая от него чего-то необычного.
- Ну почему волшебства не существует? – с досады, Пашка пнул своего снежного папу, и у того отвалилась голова. Она упала нам под ноги и разбилась вдребезги вместе с мечтой натахиного сына.
- Пойдем домой, - только и мог сказать на это я. – Поздно уже. Тебе спать пора.
- Дядя Дима, а вы будете моим новым папой? – чего-чего, а такого вопроса я никак не ожидал. – Мне кажется, мама вас любит. Я видел, как она на вас смотрела, совсем не так, как на папу. Вы хороший. Мама сказала, что это вы мне робота купили. Я хочу жить с вами. Можно? Вы будете моим папой?
Закружилась голова. Пришлось опереться на снеговика, чтобы не упасть. К горлу подкатил огромный ком, и я еле-еле удержался, чтобы меня не стошнило. Нет, мальчик, хотелось сказать, не буду я твоим папой. Наверно я бы очень этого хотел, но ничего не выйдет. У тебя есть отец, а у Натахи есть муж, и она его никогда не бросит. Почему? Не знаю, но уверен, что не бросит. Так что смирись, и живи дальше, как я. Хотя мне, наверное, проще…
- Буду, - соврал я.
- А когда, прямо сейчас? – обрадовался Пашка.
- Не сейчас, но в новом году точно.