Какащенко : ТеррариУМ

Долго бил официанта ногами, пока тот не начал харкать, натужно, с кровью. Розовые пузыри изо рта…А чего, прикольно…Швырнул сверху горсть мятых купюр: НА врача, тебе, сука! Переспрашивать он будет. Пнул еще в мягкий куль тела, без воодушевления, просто, по инерции.
Вася, сучил мелкими лапками, вытирая ресторанной салфеткой мгновенно вспотевшую лысину, ныл. Даже не ныл, а завывал, тонко, по-щенячьи.
- Ну, Глеб Савельич, ну, роооодненький! Не досмотрел, послал молодого… И, не серчайте, ну, Христа ради. Не первый год у нас ужинаете…Больше такооого…
- Закатать бы вас, пидоргов, в бочку с цементом. И в кругосветку, по Москве – реке. Вместе с элитным, мля, обслуживанием.
Лицо Васеньки растянулось в дурацкой улыбке, он еще больше стал похож на престарелого Микки Мауса. Покатился дробненький хохоток:
- И, правда ваша, Глеб Савельич! Давно пора! Спасибо!
- За что спасибо, урод?
- Так…что не закатали пока. Все учтем, все поправим! Дом Периньон, кагрицца, с нас, вы уж только не серчайте, а?
- В жопу себе засунь…
- Как скажете, Глеб Савельич, как скажете.
- Завтра вечером приеду – проверю.

В зеркале «Бентли» отразилась вытянувшаяся от грядущих перспектив Васина рожа. Мягко зашуршали шины, мощно, будто собираясь содрать черную кожу асфальта с ночной бродяжки-улицы.
Да… Раньше, совсем раньше, вождение меня успокаивало. Сейчас…– не-а.
Глупое мелькание цветовых пятен, людишки, светофоры, чепуха собачья…затхлость что ли, нет, блеклость - вот! Откуда она взялась, а? Когда?
Раньше что было. Ну, отжал там бизнес, даже зарыл кого в лесу – так - веселуха: даже бодрей что ли себя чувствовали на следующий день. И, черт побери, раньше приятно было, ну, когда здоровые мужики, стесняются просто посмотреть тебе в глаза. Прячут зенки, сучары. Зыркают, а сами чуть не ссутся в штанину. Потому что, чуют, мать их…КТО тут альфа- самец! У кого под три ярда бабла, и это только в наличмане. А приказал бы, и надули бы в штаны. Все, до последнего. С руки ж кормятся, амебы гребаные.
Куда девалась острота жизни? Власть, деньжищи, бабы - все теперь – как –то никак. Во! Пофиг, не цепляет, привык.
Раньше – просто красивые телки, потом – телки со статусом, потом – телки с историей, потом – жены и дочки друзей. Это уже потом – никто. Все достало, все скучно, заела рутина. Три кореша у меня осталось, одного зовут «не вставляет», второго – «не радует», третьего – «достало».
Стоп. Вру. Ну, да…пару раз Шурик организовал. В прошлом году у него сложилась контора, «Мир приключений», что ли…Носился со своей идеей, но сделал, сцучонок. Из простых сводников вылез в князи индустрии. Бабла нормально попросил, но, бум справедливы, организовал все чин-чинарем.
Ну, да. Осенью. Поймали тогда с корешами студентку прямо с улицы. Шурик организовал охоту, все тип-топ, вплоть до ментовского сопровождения. Хм…даже удивился, маленькая такая, конопатая – дяденьки, не убивайте, я жить хочу. Кха-кха! Кто ж тебя, дуру, сразу убивать будет? Надо помучиться.Нам эмоции твои нужны, ощущения, страх там всякий, а лучше - паника. Со своими чуйствами, такое дело, проблема. Выветрились все, угу. Нормуль было, увлекательное приключение. Боря даже облевался от страха, идиот обрезанный.
Когда она дергаться начала, во мне даже что-то такое человеческое проснулось, что ли? Вроде, вот даже типа жалость! Вот, клянусь, если б не стала кричать тогда, так и отпустил бы ее! Может быть…ну, чисто эмпирически, мог бы. Н-да, нормальный был тогда вечерок, и аппетит тогда появился снова и «краски осени» заиграли. Всякий там « в багрянец с золотом одетые леса». Багрянец на золоте заводит, базара нет.
В мозгу вынырнула дурацкая считалочка, так всегда бывает, когда наклевывается что –то: «Что-то, что-то, что-то, что-то, что-то есть у бегемота.»
Угу, решил.


- Але, Шурик!
- Ну!
- Хером гну! Узнал, чудовище?
-…
- Значит, узнал. Как там твоя контора? «Мир приключений», вроде.
- «Мир развлечений», Глеб Савельич.
- Развлечений, точно, чтоб их! Есть чего?
- Ну-у…ой, прошу прощения, Глеб Савельич, не по телефону же…
- Понял, не ссы.Ты вроде на Кутузовском? Ща буду.

Заманчиво защелкал левый поворот. Внутри, где то у самого сердца, защекотало. Оптыть, - нежданчик: в душу снова заселился озорной чертяка! Мне было скучно без тебя, Бес!


Дела у Шурика шли . Искушенному взгляду этот факт был заметен без увеличительного стекла.
Двери массивные– палисандр, ручки – белое золото, полы – паркет 3D - все , как мы любим. Нахватался, козлик, травки по верхам.
Да и сам Шурик пообтерся: одет скромно, но дорого – без всех этих туфель «хэнд мэйд крокодайл лейза» , без золотых оправ на кончике жирного шнобеля. Шурик – Шурик, хороший стилист поработал, ништяк, браток.
-М-да, Шурец, а куда исчез тот жирный колобок, только что сбежавший от бабушки? Похоже, ты теперь не просто подтирала задниц, а обаяшка – буржуй, типа, менеджер нивы развлечений.
-Нууу…оценил комплимент Шурик, и, от избытка чувств, или разумом помутившись, хотел было распахнуть объятья: вроде ровня. Вовремя осекся, дебилушко. Осознав промах, наш олигархический массовик – затейник, предсказуемо обмяк, даже щека задергалась нервно, что есть хорошо.

Приятно, когда люди тебя уважают, но вдвойне приятней, когда они тебя по-настоящему боятся.
Страх – отличная штука, устойчивый продукт, не выветривается со временем, легко конвертируется в любую валюту и услуги. Единственное, во что стоит вкладываться. Какая там капитализация, какие нахрен активы, без животного страха, и у подчиненных и партнеров, у блядей в шубах и погонах? Ибо, если не боятся, значит - сожрут, забьют мохнатый по самое колено и растащат по норам твое законное. А будут бояться, сделают не как для себя, а вылижут, отполируют слюнявым языком, не за совесть , за страх. Потом еще хвалиться будут друг перед другом: Эвон, я Глебу Савельичу три дня посох полировал до блеска, зато шеф остался доволен, а я и сам не ожидал!

Азиаты. С ними по-хорошему нельзя, молотком по коленям они понимают, а слова… по барабану им слова. Да и о чем разговаривать с перегноем? Перегной нужно месить, удобрять кровью, дерьмом всяким, чтоб выросло что-то путное.

Пока я грустно тупил на огромном диване, Шурик суетился жиром вокруг странного бара.
Не вещь, а ух! Редкая работа. Весь бар - огромный череп из эбенового дерева, стоящий на бронзовой треноге. Череп оплетали мускулистые тела огромных удавов и маленьких крылатых змей, месиво рептилий волнами струилось из глазниц, вспарывало черепную коробку, выплескиваясь чешуйчатой лозой из основания, впивалось в золото бронзы алчными пастями.
Среди хаотического сплетения тварей можно было обнаружить и корчащиеся в ужасе человеческие фигурки. Мастер на уровне Микеланджело дьявольским резцом обрек на страдания деревянных человечков: жилы на черных шеях, вздувались, по блестящим лбам струился пот, обнаженные тела взывали к небесам о несправедливости наказания, другие же фигурки , будто смирившись, тихо агонизировали в объятьях полудемонов, полузмей.
Шурик поднатужился и отодвинул в сторону массивную крышку странного бара В полумраке устланном фиолетовым бархатом, лежал бежевый ком, по форме точно человеческий мозг.
- Крутой предмет. Сколько?
- Нет! – вдруг дернулся Шурик, неожиданно побледнев, – не продается. П-подарок друга. - Свиной носик Шурика дернулся вверх к потолку, показывая тем самым значимость дарителя. - Кокос будете, Глеб Савельич? Натуральный, высокогорный. Ммм? – Пухлые пальчики Шурика, не дожидаясь, ловко заелозили опасной бритвой по чудовищному мозгу, соскребая желтоватое вещество прямо на сжатую «ложбинкой» купюру .

Нёбо онемело, я откинулся, ожидая волн бодрости, заломило в висках, вот–вот мир должен был стать более отчетливым и ярким.
Но, что-то пошло не так. По вискам стал бить досадный колокольчик, который за считанные мгновения превратился в многопудовый колокол. Шурик совершенно по-хамски вдруг захихикал, потом, засунув себе в ноздрю свернутую купюру, хрюкнул и дурашливо запел на манер героя голливудского мультика.
- Мир раз-вле-чений! Дивный мир! Оооу-у-у! Иес!

Стены пентхауса плыли волнами, рассыпавшаяся картинка обнажала битые пиксели гигантской иллюзии. Еще мгновение, и - шикарный офис стал мрачным сырым подвалом. Услужливое подсознание тут же подстроилось под изображение: в воздухе явственно завоняло плесенью и мышиными экскрементами. Лицо моего гостеприимного визави постепенно мутировало в нечто странное: лоб становился узким и покатым, на загривке, сквозь модный пиджак встали дыбом жесткие лохмы щетины, нос вытягивался в нечто промежуточное между хоботком слоненка и свиным рыльцем. Для пущего эффекта, на лысом черепе вставшего во весь трехметровый рост существа красовались добротные козлиные рога. Хохоток бывшего Шурика перешел на басы, но от этого, что странно, приобрел истерические нотки.
Было понятно, что вся эта иллюзорная дрянь - всего лишь игра перевозбужденного кокаином подсознания, поэтому всю дальнейшую фантасмагорию я наблюдал со спокойствием Гойко Митича. А посмотреть, скажу я вам, было на что.
Из эбенового черепа предсказуемо поперли гады. Хаотически ползая, они шипели, кусали друг друга, постепенно наполняя сузившееся помещение скользкими телами. Через пару минут змеепада пол подвала напоминал пестрый шевелящийся ковер.
Я лишь улыбнулся. Козлиная рожа Шурика недобро прищурилась: эффект от действа явно не оправдал его сокровенных ожиданий.
- Классная дурь, Шурик. Отсыплешь. – поудобнее устроился на продавленных остатках когда–то шикарного дивана.- Нормуль.
- Вот все вы так…расстроено проблеял козлошурик и почесал задним копытом лихо закрученные рога. – Вот ничем таких, как Вы, Глеб Савельич, и не удивишь! А я вам, между прочим, снял предохранитель с матрицы процессора. У нормальных людей инфаркты от такого случались, а вы… Тьфу! Хоть бы испугались для виду, а?


…вот Вы кокоса нюхнули, и думаете…
- Я не думаю. Шурик. Я ничего не думаю.
- Думаете-думаете, Глеб Савельич, уж мне ли не знать. Так вот, думаете, что иллюзия все, обман, так сказать, чувств. И в этом есть доля истины. Все зависит от серого вещества, -хых, - с которым вы, люди себя отождествляете. И совершенно зря, между прочим. – Шурик, как бы смущаясь, задергал кончиком совсем не козлиного хвоста и даже пару раз оглянулся, тем самым давая мне понять, что выдает важную инфу, типа, для внутреннего пользования.
- Ну, и чо там… с мозгом? И с какого эфиопа, мой мозг стал твоим козлиным делом? – подбодрил я хитрую бестию.
- Эх, кому–то не сказал бы, Глеб Савельич, а вам, как брату, по – блату, сорри за каламбур.
Так вот. Живете вы, бабла зарабатываете, воруете там, насилуете по настроению, бывает, мы черти, понимаем. Не осуждаю, а даже – наоборот – поддерживаю и одобряю. И все вроде пучком, а чего-то, чего–то главного, и нету. Что, не так, скажете?
- Открыл Америку. Бывает. И чо?
- Думаете, мозг виноват? Серотонин, дофамин, адреналин всякий? Так я вам открою тайну: рассматривая костыли, вы, люди, пытаетесь сделать вывод о личности калеки.
- Какого калеки? Мутишь чего-то. Не понимаю
- Да все вы понимаете, признаться боитесь. Я к тому, что мозг – всего лишь аппарат для восприятия, чего–то большего, что вы и воспринять-то не в состоянии. Флэшка на мегабайт, бесполезная вещь,- этот ваш мозг.
Создатель щедрой рукой дал вам доступ к терабайтам мира, - бери, сынок, не жалко, ты ж мое творение, по образу и подобию, так сказать, все для тебя! И внутренне вы, человеки, готовы проснуться, офигеть от непознанного, продрать глупые зенки: Ого! А ведь я сам запер себя в тюрьме. А снаружи-то, оказывается, мир! Но!
Мозг…! Лучший стражник тот, кто вырос вместе с узником. Он знает вас лучше, чем вы знаете сами себя. Он даже живет с вами в одной камере, периодически отлучаясь ночью – надо ж когда-то отдохнуть – оставляя…, да, вас лично, Глеб Савельич! Наедине с самим собой. Никогда не задумывались, зачем нужен сон?
- Чтоб отдохнуть. – хмуро выдавил я. Заезд Шурика не нравился: черт вел в какие-то дебри, выбраться из которых будет не легко.
- Правильно. И заключенный, и тюремщик, - все нуждаются в отдыхе. Иначе, они сожрут друг друга. Или, того хуже, начнут не взаимодействовать, не сотрудничать, а превентивно гадить, а там и шизофренийка с паранойкой ой как не за горами.
- Шурик, ты серьезно считаешь, что если я с тобой нюхнул твоего идиотского кокса, это дает тебе право засирать мою, как ты выражаешься, внутреннюю зону?
Так вот, откровенность за откровенность, мой внутренний зэка давно сдох. Точнее, я его порешил, ну, мешал он мне адекватно распоряжаться материальным благами. Усекаешь? У меня нету внутреннего диалога по той простой причине, что в моем личном теле живу лично я, называй это мозг, или серое вещество, как хочешь. Но, не тебе, рогатому уроду, копаться в моей душе. Тем более, что ее нет.
- Что ж. Тогда добро пожаловать в гости к самому себе. Заодно поучаствуете в Олимпийских играх. – азартно, с чувством исполненного долга, выдохнул демон.

Козлиная рожа Шурика растянулась в некоем подобии улыбки, он облизал вонючую пасть неожиданно толстым раздвоенным языком, стукнул полированным копытом по огромному черепу, отчего тот пошатнулся и вдруг покатился прямо на меня. Я хотел было вскочить, но ноги были намертво обвиты змеиными телами. Еще мгновение…

И наступила тьма.

Стало холодно. Светало. Я воткнул в грязь ставшую ненужной мобилу и двинулся вниз, туда, в сторону сероватого сумрака, где спорые фигуры в сутанах воздвигали перевернутые кресты, с приколоченными вниз головой девками. Из под разноцветных балаклав слышался истошный вой, перемежаемый призывами к Богородице.
-Ну, вот и дома. - Я вдохнул пропитанный серой воздух полной грудью и улыбнулся, скука стремительно улетучивалась.