Ilya Deputatoff : Богохульство

Володя открыл глаза и никак не мог понять, толи он спал до этого, толи спит сейчас. Его голова была опущена, и первое что он увидел, что он сидит в большом старом дубовом кресле, закинув ногу на ногу, чуть склонившись набок и упершись локтем о ручку кресла. Еще до того, как он поднял глаза, он понял, что находится, в своем рабочем кабинете, но понятия не имел, как оказался здесь.
В последние годы у Володи было очень плохо со здоровьем. А последние несколько месяцев были вообще из рук вон. Он вспомнил врачей, которые мелькали туда-сюда вперемешку с другими сочувствующими лицами, инвалидное кресло, будь оно неладно, препараты на основе ртути и висмута, и, главное - страх. Страх того, что он умрет, а главное дело его жизни исковеркают, переврут все его мысли. Или еще хуже, сделают из Володи идола, и потом будут творить невесть что, прикрываясь этим самым идолом.
Но сейчас он чувствовал себя очень, даже слишком хорошо. Немного шумело в голове, но это ничего. Сейчас он был готов продолжить работать. «Немедленно найти Отфрида или Леонида Борисовича, узнать последние новости» - сверкнула мысль. Клокочущие обрывки воспоминаний быстро пришли в порядок, мозг быстро выходил на полную мощность, отчетливо вспоминая все, что еще не доделано и не терпело ни малейшего промедления.
Подняв глаза, Володя вздрогнул от неожиданности. У окна, спиной к нему, стоял человек в военной форме. Принадлежность формы с этого расстояния определить было невозможно, но судя по вышколенной и, одновременно, надменной позе можно было предположить, что перед ним человек высокого звания. Медлить и фамильярничать Володя не привык. Он наклонился вперед, вставая, чтобы рассмотреть незнакомца и спросил в лоб:
- А Вы, пыостите, кто?
Человек обернулся, что-то звякнуло у него на ремне. Владимир подошел ближе и узнал Николая. Они никогда не встречались лично, никогда не разговаривали и никогда не видели друг друга даже издалека. Более того, Николай никак не мог оказаться в его кабинете по двум причинам. Во-первых, потому что ему бы этого никогда не позволили личная неприязнь и охрана. А во-вторых, Николай был мертв уже лет шесть как. Посему Володя был уверен, что это какой-то дьявольский розыгрыш, и, разглядывая Николая произнес:
- Хоыоший гыим! И мундиы, и усы…потыясающе! И кто же это пыидумал? – Володя картавил, но это не мешало ему говорить много и выразительно.
- Наденька! Леонид Боыисович! – крикнул Володя, повернувшись к двери. – Ваш ыозыгыыш весьма забавен, однако мне необходимо ыаботать! Будьте так добыы, пыоводте товаыища, и заодно пыинесите свежих газет!
- Я сожалею, но это не розыгрыш. – сказал Николай сдержанно, но твердо. – Уверяю Вас, мне хотелось с Вами встречаться не больше, чем Вам со мною, но без этого нельзя.
- Ваши сожаления, голубчик, оставьте для тех, кто в них повеыит. – сказал Владимир, заткнув палец одной руки за жилетку, а другой, указывая на дверь. - Тепеыь отпыавляйтесь, и позовите кого-нибудь, кто пыинесет мне свежих газет. Только не вздумайте выходить на улицу в таком виде. Товаыищи не оценят Вашего юмоыа.
- Владимир Ильич… - Николай запнулся, соображая, что он впервые называет это имя, и, глубоко вздохнув, продолжил. – Я ждал Вашего появления шесть лет. Мы не покинем сию комнату, пока мы не придем к общему пониманию и примирению. Таковы здесь правила. Смею Вас заверить, что Вы умерли, Владимир Ильич. А посему настойчиво предлагаю Вам успокоиться и подумать хорошенько, ибо нашей общею задачею является сохранение мира. Ибо все наши разногласия отражаются зеркально там, где живут наши сограждане.

***восемьдесят лет спустя***

- Хоыошо! Я допускаю, что я мог бы пыосто выслать Вас с семьей в Англию, больше того, я был готов это сделать. Но Вы были не нужны даже Геоыгу Пятому. – Владимир Ильич ходил взад-вперед, периодически останавливаясь и жестикулируя.- Это бы ничего не изменило, увеыяю Вас! Думаете, Вас сейчас хоть кто-то вспоминает? Скажите еще, что они восстанавливают цеыкви, а Вас причислили к лику святых! Я полагаю, Вам пыедставляется совыеменная Ыоссия монаыхией? Какие еще больные фантазии посещают Ваш ум? Огыомные плакаты с Вашим поытыетом и надписью «Прости нас, государь»?
Николай сидел в углу комнаты и качал головой, обхватив ее руками. Рядом лежала сабля в ножнах.