KhristoffA : Жизнь

1. Как мы уехали.

В сентябре 1993 наша мама, окончательно разочаровавшись в своей судьбе и личной жизни, последовала примеру подруги–инженера и поехала в США наниматься домоработницей за минимальную плату – 250 долларов в неделю и проживание. Приглашение ей прислали незнакомые люди – владельцы этого бизнеса, а на билет дал денег дедушка.

В январе 1994 года, опять же по совету подруги, мама переехала из Нью-Йорка в Денвер, где стала работать в местной компании, которая предоставляла переводческие услуги. Зарплату ей поставили 19 тысяч в год, она сняла однокомнатную квартиру и ездила на автобусе на работу. В том же году к ней переехал наш младший брат, которому было 15 лет. Он стал ходить в школу, изучать английский язык и периодически впалать в депрессию.

В июле 1996 года я и мой 3 летний сын тоже к ним добавились. К тому времени мама вышла замуж, уровень жизни у нее с братом повысился, и я поселилась в их доме, где было 4 спальни на втором этаже, так что мы все поместились. Внизу была гостиная, столовая, офис и кухня. Также был подвал со столом для билиарда и собственным сыном моего отчима, которого я почти не видела.

2. Первые полгода.

Вначале моей жизни в США мне было очень скучно и одиноко, я не умела водить машину, у меня не было друзей, делать было нечего, и я просто ездила по улицам на велосипеде с утра до вечера, а также сидела за компьютером в службах знакомства, надеясь встретить какого-нибудь принца.

Первый принц оказался гнилым, но на что-то пригодился: он нас с сыном свозил аж в штат Теннесси, где мы посмотрели на дом Элвиса, а по дороге насмотрелись на американские виды – поля, поля, поля, кукуруза, кукуруза, кукуруза. На каждые сто километров – бензоколонка. Ограничение скорости – 120 км.ч. Пили – не хочу! Но мне то было все равно – я машину водить не умела, а сдавать на права не могла, потому что жила пока по гостевой визе.

Первые праздники меня, конечно, поразили. Халовин – красота! У ребенка в саду (а он сразу начал ходить, чтобы язык выучить и общаться с детьми – стоило примерно 120 долларов в неделю, но мама с отчимом за все платили) был утренник. Самый настоящий утренник – детей в костюмах выстроили в ряд, они как-то несвязно прочитали какие-то стишки-песенки, а потом им дали подарки: конфеты и всякую пластмассовую ерунду типа светящихся браслетов.

Вечером мы пошли трик-о-тритить: подходили к каждому дому (ребенок, опять же, в костюме страшного колдуна) и просили конфет. В общем, мне понравилось, а мелкий так вообще порадовался. Ему там тоже скучновато было – мультики все на английском, детские площадки в той местности пустые – народ богатый, у каждого своя карусель во дворе!

На кануне Дня благодарения (последний четверг ноября) мы с детем переехали: мамин муж купил нам квартиру. Вобщем, это даже не квартира, а таунхаус – два этажа, гараж и дворик, но по бокам другие такие же домики прилеплены. Мебель нам всю новую купили: кухню, две спальни, мягкую мебель, стол письменный, всякие посудомоющие и стирально-выжимающие машины. Просто вот вам – быстрорастворимая обстановка американского жилища.
Я просто и не знала, как же отблагодарить маму и отчима. Ну, думаю, подарю им подарок на День благодарения -–мол, спасибо за все. Я думала, это будет как раз очень кстати. Оказалось, что благодарить в этот день надо Бога, а не друг друга, и не за какие-нибудь конкретные вещи, а за то, что индейцы с пилигримами хрен знает когда подружились и вместе ели кукурузу. Миру мир, спасибо за все, господи, а теперь обожремся индейкой до посинения. Прямо скажу – самый это нелюбимый мой праздник. Смысла я в нем не понимаю. Но подарок мой – репродукция картины какой-то пасторальной, у них дома так и висит.

Ну, а рождество – что его описывать, оно такое же, как у нас Новогодняя елка. Дети утром просыпаются – а им целая куча подарков под елкой. Потом, правда, половина населения идет в церковь, а другая половина не идет.

Часть Рождества заключается в том, что надо его провести с семьей. Народ летит из одного штата в другой, навещает мама, пап, бабушек, дедушек, все всем шлют подарки, чтобы никто не обиделся. А уж подарков то! Магазины начинают рождественские распродажи в пятницу после Дня благодарения, покупатели прут толпами, давка что в твоем ГУМе! Почтовая служба и многие торговцы нанимают дополнительных работников, чтобы справиться с этоим безумным объемом обмена дензнаков на свечки, рамочки для фотографий, фруктовые кексы (жуткая гадость – эти кексы можно хранить годами, и они вкуснее не становятся), а также полезные вещи, которые можно купить с большой скидкой в это время года.

3. Высшее образование.

Виза мне нужна была более постоянная, и я пошла учиться в местный коледж. Сдала экзамен по языку (между прочим, еле прошла, довольно сложный) и выбрала себе специальность – компьютерные системы и управление бизнесом. Система такая – для получения диплома надо набрать 120 «кредитных часов». Каждый предмет – 3 кредитных часа в семестр (3 часа в неделю), можно их сколько хочешь набирать, но больше 4-х многовато получается. Семестр – с августа по декабрь и с января по май.

Мой первый семестр начался в мой День рождения. Я села на автобус и поехала в центр города. Предметы у меня были самые разнообразные. Из МГУ мне перевели все мои лекционные курсы и семинары, но они тут никому оказались не нужны, поэтому все пришлось начинать сначала: алгебра, экономика, английский и почему-то антропология… Мне, честно говоря, было все равно, что изучать. Главное, чтобы визу дали. А учиться я умею и сразу стала там отличницей.

После всякой ерунды я начала изучать комьютерные системы, сети, программирование. Потом работала в компьютерной компании: продавала программное обеспечение и похищала коды с разных неприличных сайтов, чтобы потом им наши банеры подсовывать. Я так, собственно, думала, что этим и буду заниматься после коледжа, мне мой работодатель даже подал петицию в иммиграционную службу, чтобы мне рабочую визу дали. Но произошло все по другому.

4. Машины.

Настоящую свободу я почувствовала, когда наконец получила права и свою первую машину. Учил меня дядечка за 50 долларов в час, через 4 занятия он мне выдал права и позвал в гости. Права я взяла, а в гости не пошла.

Машина мне досталась знатная – Бьюик 1969 года. Она уже давно простаивала в гараже какого-то родственника моего отчима, и никому была не нужна. Весила она больше трех тонн, имела три ряда сидений и покрашена была в гадко-зеленый цвет. Размеры моего автомобиля, искусство моего вождения и отказавшие тормоза – все привело к тому, что уже через полгода я совершенно разбила этот антиквариат, и его пришлось выбрасывать.

Следующей на очереди оказалась старая полицейская машина, угнанная кем-то из Вирджинии и проданная мне дорожным патрулем за неимением законных владельцев. Я просто обожала эту машину – двигатель в ней был неимоверной мощности, колеса почему-то от кадиллака, и неслась она по дорогам с огромной скоростью. Еще через полгода она скоропостижено скончалась – я забыла поменять масло, и мотор сломался.

К тому времени мои состоятельные родители решили, что вместо того, чтобы покупать мне по машине раз в полгода, лучше купить новую и на несколько лет. И больше у меня крутых машин не было. Досталась мне новая Сентра, на которой я прокаталась четыре года, а потом отдала ее брату. А теперь у меня вообще совсем некрутой минифургон Виндстар.

Но вообще даже здесь в Денвере без машины – никуда. Автобусы есть и даже трамвай какой-то, но маршруты у их ограниченные, остановки очень далеко друг от друга, и ходят они раз в час. Первй год я как-то справлялась, но как только начала водить, так сразу бросила городской транспорт.

5. Ночная жизнь и развлечения.

После того, как гнилой принц исчез, я начала активно посещать всякие питейные и танцевальные заведения с моей сводной сестрой. Также мы с ней ходили в театр, в кино, на концерты. С ребенком я ходила в парки аттракционов, зоопарк, детские площадки. Развлечений здесь сколько угодно – на любой вкус.

Кому хочется культурной жизни, можно пойти в театр или на балет-оперу. Это все очень дорого. Например, билет на Щелкунчика – самый обычный, не в ложе и не в партере – стоит 50 долларов. А в кино – всего 9! Вот и подумайте – куда народ чаще ходит? Можно и в музей – искусства, естественных наук, истории, а еще можно в музей кукол, или паровозов или даже пива – с бесплатной дегустацией в конце осмотра.

Можно в казино ездить и монетки проигрsвать или в карты дуться, но мне это никогда не было интересно. Местный народ обожает ходить смотреть футбол-бейсбол всякий, но я их не очень понимаю. Один сезон, помню, со скуки начала смотреть все подряд игры американского футбола, даже увлеклась, но потом надоело. А бейсбол – хоть убейте, не имею понятия в чем эта игра состоит.

Мне больше всего понравилось ходить в ночные клубы и пить-танцевать. Совсем даже и не дорого, только места надо знать и когда где какого стиля народ собирается. А то придешь как дура с вымытой шеей, а там всякие байкеры в коже – че с ними делать? Я люблю темные подвальные помещения с мрачной музыкой и бледными людьми, замотанными в черный винил. Или яркие освещенные полы с вращающимся зеркальным шариком под потолком и старым рок-н-роллом. Или грязные бары с потрескавшимя биллиардным столом и немолодой крашеной блондинкой за стойкой.

Вот в одном из таких клубов, в старом помещении церкви, как ни странно, в ночь диско я познакомилась со вторым принцем. Принц был пьян, нечист, безработен и бездомен, но имел острый ум и талант программиста. Я взяла его к себе жить.

6. Семья.

Когда я жила в Москве, семья как-то была на втором плане. Главное – друзья. Мы собирались каждый день, разговаривали, пили чай и водку, смеялись и плакали, гуляли по паркам вокруг университета, ходили на выставки и в театр, ездили в метро среди ночи и опаздывали на переход. Пропускали последний автобус и скидывались на такси. Все спали со всеми, но не ссорились. Один мой друг однажды сказал: «Если бы все женились на каждом человеке, с которым они переспали, мы бы уже давно были бы одной большой семьей». Вот такая у меня была семья.

А здесь с друзьями напряженка. У меня есть русская приятельница, с которой мы смотрим индийское фильмы и вздыхаем по родине. Есть девушка, с которой мы ходим выпивать и танцевать. Есть знакомая, с которой мы встречаемся раз в полгода и идем в ресторан на бранч – нечто среднее между завтраком и ланчем. Но друзей нет. Сначала было очень сложно приспособиться к такой жизни, но постепенно я поняла, что это совсем другая культура, и те, кого здесь люди считаюст друзьями, для меня – просто знакомые, которых я изредка вижу.

У нас в России – община, здесь – индивидуализм. Мы любим быть в кругу людей, а они – ценят независимость и личное пространство. У нас- искания, у них – ценности. У нас – болезненная любовь к родине, у них – слепой патриотизм. Это, конечно, стереотипы. Я в данный момент жизни абсолютно уверена, что все люди – одинаковые: что русские, что американцы. Люди, в основном, - хорошие, доброжелательные. Зачем все это пытаться подогнать под один стандарт? Но культура у нас разная, с этим нельзя не согласиться.

Короче, вернусь к вопросу о семье и частной собственности, да упокоются души Карла и Фридриха. Семейные отношения здесь для меня стали намного важнее. Я научилась ценить своих родных. Мама, братья, бабушка – самые мне близкие люди, после детей и мужа. Я говорю с мамой каждый день. Раз в неделю, а то и чаще, мы встречаемся. Ходим по магазинам, едим, сплетничаем. Раньше я ей только детей подбрасывала, а теперь поняла, что она и есть мой самый близкий друг в этой стране.

Моя основная семья – это мои дети: сын, который родился еще в Москве, и дочка, которая родилась здесь. Мой муж – это тот самый неухоженный принц, с которым я познакомилась уже 7 лет назад. Теперь он работает программистом. Я не работаю и не хочу. Мы купили мой таунхаус у моего отчима, чем стали совсем независимыми финансово от родителей. Это здесь очень важно. Короче – самый обычный «американ дрим» – американская мечта.

7. Брат и мама.

Брат мой приехал в Америку на два года раньше меня. Ему было 15 лет. Английского языка он не знал. Он, в отличие от меня, подружился со многими другими эмигрантами, когда учился в средней школе. Общение с ними помогло ему приспособиться к новой жизни, выучить язык, даже сдать экзамен на права.

После школы он пошел в морскую пехоту США, гду отслужил 4 года. За это время от служил в США, на Кубе и в Японии. Вернувшись, начал учиться в коледже. Работ у него было много, но постоянной пока не было. Он работал и грузчиком, и санитаром, и сторожем бассейна, и бартентером. Через год после армии он женился, пока детей нет.

Мама вышла замуж за состоятельного человека, но в отличие от меня, не перестала работать. Она все время чему-то учится: то она была турагентом, то официальным переводчиком госдепартамента США, а теперь она – психолог, заботится о нервнобольных и бездомный людях. У нее есть огромный дом-дворец с 6 туалетами! Но она его не убирает, а вместо этого раз в неделю приходят уборщицы. Жизнь-сказка, казалось бы, но ведь все это принадлежит разным банкам и куплено в кредит. А состояние это все зависит от успехов бизнеса ее мужа. Если что не так – все могут забрать. Жизнь непредсказуема.

8. Опасности новой жизни.

Главная черта, характеризующая наших бывших соотечественников в США – депрессия. У всех всегда плохое настроение. Кто-то ругает Америку, кто-то – общество в целом, кто-то ругает русских в Америке. Многие скучают и сохнут от тоски по родине. Многие даже не пытаются приспособиться к новой жизни, и так и живут в своих небольших общинах: часто, проезжая мимо русского района я умиляюсь – самые обыкновенные бабушки сидят на скамеечках у подъездов, и слышится русская речь. Некоторые покупают руские продукты из Нью-Йорка. Я сама однажды пошла и купила скумбрию горячего копчения – с головой, в чешуе, чем напугала своих домашних ужасно, и они попросили меня, пожалуйста, больше не ходить в русский продмаг.

Меня депрессия догнала тоже – но наверно позже, чем других. Я уже жила здесь шесть лет, у меня была годовалая дочка, сыну было девять лет. Все было хорошо, муж работал, и у нас все шло по пути к мечте. И ни с того ни с сего – бух, я просто как отключилась. Вся моя жизнь представилась мне фарсом, моя американская семья – как не моя. Дети мои не говорят по-русски, друзей у меня нет, работы нет. 9 лет высшего образования – без всякой пользы. В общем, тряхануло меня порядочно.

Я стала потихоньку выпивать, потом уже и не потихоньку. Потом все стало хуже, начала я ходить в общество анонимных алкоголиков, даже в религию ударилась. Бросила совсем семью, пошла работать в обувной магазин – там, как лошадь, с утра до вечера разгружала грузовики с ботинками, заворачивала покупателям обувь. Короче, душа моя металась во все стороны, а суть – несчастна я была ужасно. Дети заброшенные – дочка пошла к няне, сын после школы стал с друзьями хулиганить. Муж несчастный не знал, что же со мной делать.

Но все повернулось к лучшему. Работать мне надоело, я опять стала сидеть дома. Постепенно успокоилась, привыкла. Теперь я домохозяйка. Когда скучно – пишу или читаю. А если затоскую, бывает, по родине, то возьму да и куплю скумбрию, запрусь с ней в спальне и буду смотреть старые русские фильмы и заливаться крокодиловыми слезами по своему московскому детству и юности.