1spb : Поиграем? (Часть 1)

1
- Ну, сколько можно вас ждать? - от негодования и злости его щеки раздулись, а губы даже чуть посинели оттого, что он их прикусывал. - Автобус уедет через пять минут! А ну-ка быстро по местам, негодники! - он уже переходит на крик, срывая голосовые связки с непривычки (а ведь можно было запросто и без этого обойтись).
От невыносимой жары все его лицо покрылось испариной, а со лба стекают неровные струйки пота. Если бы не лишний вес, да не излишне эмоциональные крики, ему было бы гораздо легче. Но он не может иначе. И вес-то согнать дело нелегкое, а уж с криками и подавно. Ведь в кой-то веке директор лагеря позволил ему быть старшим. Хотя ему самому больше нравилось, когда произносили не старший, а главный - так он чувствовал себя куда значимее. Он жадно облизал губы, наслаждаясь своими новыми, пусть и кратковременными полномочиями:
- А ну-ка, марш! быстро по местам! - его словарный запас никогда не отличался богатством и разнообразием, но никто его все равно не слушал. Когда же все дети оказались на своих местах в автобусе, он достал из внутреннего кармана пиджака мятый клочок бумаги и громко перечислил фамилии, чтобы убедиться в том, что его часть "задания" выполнена безукоризненно (на его взгляд, опять же). Колонна автобусов медленно поползла с вокзала, а он, сев на переднее место около водителя в первом автобусе, достал аккуратно сложенный в несколько раз клетчатый платок из брюк и, сняв на время очки, вытер лицо. Доволен, как никогда. Вот уже шесть лет он трудится в этом лагере пионер-вожатым (или просто вожатым, как сейчас принято называть), но подобная честь ему оказана впервые. Возможно, из-за того, что ему стали доверять (в чем он и сам сомневался), а быть может все из-за того, что Тимофей - который обычно встречает новые смены - отравился накануне некачественным самогоном и был не в состоянии вообще что-либо делать. Ах да! совсем забыл вам представить старшего - который сопровождает до поры тихую молодежь, торчащую из окон автобуса, - это Степан Степанович Краснов. Добрый дядька тридцати семи лет, холостой, с аккуратными густыми усами и довольно плотным пузом. Без амбиций и с отсутствием ярко-выраженного мнения, зато исполнительный и безобидный - идеальный вариант для работы с детьми. Слегка обижен жизнью, зато можно неплохо экономить на его заработной плате. Что, впрочем, Алла Юрьевна Суходольская (директор лагеря) и делала регулярно.
От железнодорожной станции до территории лагеря полтора часа ходу на автобусе, по горным серпантинным дорогам вдоль красивых ущелий искусанной береговой линии моря. Дети сидят тихо, поэтому водитель может спокойно сосредоточиться на дороге и Сергее Наговицине, негромко поющего из динамика его магнитолы. Практически никто из детей, заполнивших все свободное пространство салона, не был знаком между собой - встретились впервые они только на станции. Кто-то тихо спит в своем сиденье, кто-то пытается всячески укротить порывы укачивания, а кто-то тихонько напевает в такт музыке, играющей в наушниках его MP3... все при деле, а как иначе. Дорога тем временем уходит все выше в горы, принимая все более резкие изгибы и повороты. От резкого подъема у многих стало закладывать уши, но это вполне объяснимо и не вызвало никаких вопросов. После продолжительного подъема дорога переходит через наивысшую точку хребта горной цепи и начинает спускаться к подножью гор, открыв изумленным взглядам детей великолепный вид на побережье, на котором и раскинулся лагерь "Прибой". Степан Степаныч, услышав очарованные вздохи за спиной, коварно улыбнулся. Уж он-то понимал, какое впечатление на всех новеньких производит этот прекрасный вид с самой верхней точки. Голубовато-зеленое море, резкие обрывы и побережье, которое растет с каждой минутой, как к нему приближаешься. Крошечные – как игрушечные - домики и деревни, которые, кажется, поместятся на ладони. Сам он, впервые увидев эти красоты, ровно шесть лет назад, слегка расплакался от счастья. Что говорить, а красота здешних мест никого не оставляет равнодушным. Но плакал пока только Степаныч.

2
Перед зданием столовой на импровизированной площади, куда и приедут через несколько минут автобусы с детьми, уже стоит персонал лагеря, за исключением уборщиц и работников самой столовой. Выстроились в линию, лишь Алла Юрьевна стоит на несколько шагов впереди всех. Все дружно молчат и наслаждаются последними минутами тишины. Вот и закончилась ровная спокойная жизнь, зависшая в последние дни над территорией. Работники заселились ещё на прошлой неделе - проводились подготовительные работы к приезду отдыхающих. Для вожатых и всех остальных, кто будет напрямую контактировать с детьми, проводились особые инструктажи и тренинги.
Алла Юрьевна слегка нервничает - это заметно. Что уж скрывать, подготовилась она к приезду детей скрупулезно, не оставив ни одну деталь без внимания (успела даже устроить свою личную жизнь на ближайшее лето).
Один за другим на территорию площадки цепочкой стали прибывать автобусы. Автобуса три, но всему персоналу и так понятно, что больше всего сил и нервов уйдет на автобус, который возглавляет усатый толстяк Степаныч - в том автобусе едет молодежь из 1ого и 2ого отрядов, самые старшие и самые трудные. С детьми до 14 лет, которые расположились в остальных автобусах, априори было легче. Дети скромно высыпали из душных автобусов и заняли практически всю территорию площади перед столовой. Алла Юрьевна тут же начинает громко говорить приветственное слово: напоминает о правилах поведения, порядках лагеря и прочую нудятину, которую мало кто слушает. Её голос слегка взволнован, но это вполне нормально. За те восемь лет, что она стоит у руля «Прибоя», она так и не привыкла открывать сезон. Далее говорит уже Тимофей - вожатый 2ого отряда и, по совместительству, любовник Аллы Юрьевны (но об этом никому не слова, если что). Он сразу разбивает детей на группы, по отрядам. Торжественная церемония открытия нового сезона окончена, и дети разбежались в поисках своих сумок и чемоданов.
- Тимофей, - сказала Алла Юрьевна серьезным голосом, чтобы никто ничего не подумал, - я вас назначаю ответственным за распределение по отрядам. Как только разместите всех по палатам, составьте полные списки и занесите их в директорскую. - Незаметно для всех она провела длинным ногтем указательного пальца по его бицепсу и, прикусив нижнюю губу, перешла на шепот, - я тебя буду ждать... со списками.
Тимофей улыбнулся и, весело захлопав в ладоши, крикнул, - Второй отряяяяд, зааа мнооой! - и возглавил небольшую толпу галдящих школьников с разноцветными чемоданами и пакетами. Рядом с ним, широко улыбаясь, шагает Оля - она работает с ним в паре. Очень симпатичная высокая девушка в коротких шортиках, которые ещё больше выделяют её прямые ровные ноги. Она только недавно окончила педагогический университет где-то в Киеве. У неё довольно смешной западно-украинский акцент и длинные русые волосы, которые сейчас убраны в хвост. Говоря о Тимофее стоит обязательно упомянуть, что он не только является нынешним, но и тайно влюблен в Олю, свою милую напарницу-вожатую. Правда, свои чувства к Оле он тщательно скрывает – боится сказать об этом вслух.
Теперь расскажу немного и о самом лагере, чтобы вы имели хоть какое-то представление. Территория насчитывает три основных корпуса, столовую, небольшой клуб, баню/прачечную и с десяток построек поменьше, в которых располагаются всяческие увеселительные и развивающие кружки и спортивные секции. Основные корпуса двухэтажные – на каждом этаже расположилось по отряду: две палаты для мальчиков, две для девочек, комната для вожатых, большой открытый балкон вдоль длинного коридора, уборные и комната с раковинами. А рядом с парадными воротами есть и небольшие домики, больше напоминающие бытовки для разнорабочих из средней Азии на стройке – тут живет обслуживающий персонал, включая вожатых. В целом, лагерь довольно компактный и уютный, а до моря вообще рукой подать - прямо за стадионом, минуя небольшой лесок. И пока наши вновь прибывшие обитатели располагаются в своих палатах и корпусах, мы с вами переместимся на другой край территории, как раз в эти домики-бытовки. В одном из них сейчас крепко спит наш главный герой. Несмотря на то, что накануне все были предупреждены об обязательной явке к открытию, исключением он все же стал, проигнорировав громкий горн, предзнаменовавший начало нового дня. И пока наш герой смотрит сны под белой простыней, заменяющей одеяло, я познакомлю вас с ним - это Костя Голубев, по штатному расписанию физрук-тренер, ответственный за спортивные и оздоровительные мероприятия во всем лагере. И пусть никогда прежде он не работал с детьми, но глупое стечение обстоятельств - и вот он уже один из тех, кто с головой окунается в детство, несмотря на свои двадцать девять. Костя продолжает спать, раз за разом отгоняя рукой надоедливую муху, периодически приземляющуюся на его лицо. Привлекательный парень невысокого роста, физически крепок, как и подобает выглядеть любому молодому тренеру. Точеная мускулатура, подчеркивающая мышцы, крепкие ноги и руки, которые уже успели свести с ума женскую половину персонала «Прибоя». А короткая стрижка с неаккуратно поднятой кверху челкой и трехдневная щетина - неотъемлемый атрибут его повседневности. Попал сюда он случайно. Пару недель назад девушка выгнала его на улицу, закончив тем самым довольно продолжительные отношения, а один из старых приятелей по футбольной команде предложил подработку на лето. Тот парень и должен был быть тут тренером, но внезапная болезнь кого-то из близких измнила все планы на это лето. Так наш герой, неожиданно для себя и окружающих становится физруком в детском лагере.
Раздается короткий стук в дверь. Костя продолжает спать. Стук повторяется, но уже куда настойчивей.
- Костя, мать твою, давай открывай! – слышится из-за тонкой, почти картонной двери разъяренный женский голос. Чей именно, Костя не мог отличить спросонья. Но эта девушка заставила своим громким противным голосом проснуться и встать с кровати. Он подходит к двери, в одних трусах и открывает дверь, на ходу открывая сонные глаза. За дверью стоит Света и, не скрывая свой интерес, разглядывает Костин голый торс. Света – вожатая у первого отряда, самого старшего. На вид ей лет двадцать три – двадцать пять, невысокого роста, чуть полновата, но с милой улыбкой. Наглая и грубая, но это придает некий шарм её персоне. Пару дней назад, после очередной вечерней пьянки персонала (да, да, да - в отсутствие детей взрослые времени даром не теряли), она чуть было не оказалась по эту сторону двери, но все разрешилось мирно.
- Чего хотела то? – Костя зевнул и махнул рукой. – Заходи, что в дверях стоишь.
- Да нет, спасибо, конечно, мне уже бежать к детям нужно. – Она даже чуть покраснела от подобного предложения. – Я что хотела… там дети уже приехали, нужна твоя помощь.
- Хорошо, только я вот ещё поспать собираюсь. – Костя садится на кровать и снова зевает.
- Не думаю… там Алла Юрьевна скоро всех будет кастрировать, кто не при делах. Ну, ты в курсе, что объяснять-то… ладно, короче, я пойду. Подходи в наш корпус, там в первом отряде вообще жара. Приехало пару ребят вообще с другой планеты.
- Хорошо, хорошо. Сейчас проснусь, умоюсь и приду. Никуда твои инопланетяне в ближайший месяц не денутся.
Света уходит, прикрыв за собой дверь, а Костя вздыхает и падает спиной на кровать. Через минуту он снова спит, пропуская через себя беспокойные южные сны.

3
А лагерь тем временем ожил - и следа не осталось от того спокойствия и размеренности, ещё несколько часов назад порхающих над территорией. Отовсюду раздаются детский смех, крики и музыка, которая громко льется из динамиков, висящих на стенах корпусов и столовой. Все пришло в движение. Пока это движение было скорее хаотичным, но это лишь первые часы, скоро все должно встать на свои места. Костя, надев футболку с шортами, легкие сланцы и солнечные очки, идет по асфальтовой дорожке к корпусу, где расположились старшие отряды. По пути его дважды чуть не сбивают с ног бегающие дети лет семи. Но он ничего им не говорит, молча идет дальше. Жара стоит невыносимая. Подходит к первому корпусу и, пропустив вперед себя двух парней, разодетых как хип-хоп звезды, поднимается на второй этаж, где и раскинул свои сети первый отряд - самый старший. По коридору неторопливо ходят девочки, которые замирают при виде Кости и начинают о чем-то шептаться между собой. Он не обращает внимания и проходит дальше в комнату, где в ближайшие месяцы будут жить вожатые этого отряда.
- Тук-тук, – он голосом имитирует стук в дверь, хоть она и открыта настежь. – Можно?
- Да, заходи, Костян, – тут оказался лишь Тимофей, вальяжно сидящий на стуле у окна с чашкой чая в руках. – Что, о спокойной жизни можно теперь забыть? – смеется.
- И не говори, Тим. Я сам уже не рад, что вписался во всю эту историю, – Костя садится на край кровати и откидывается назад, прислонившись спиной к прохладному бетону стены.
- Да не волнуйся ты - все пролетит быстро, глазом моргнуть не успеешь. Я уже не первый год тут. Вообще тут всегда весело и беззаботно.
- Ну конечно! А эти спиногрызы разве хлопот не доставляют?
- Бывает, не спорю. Но это все терпимо.
- Где Света? Она что-то просила меня сюда зайти, к вам.
- Так она пошла детям прачечную показать, а меня попросила проследить за её детьми. Мои-то засранцы этажом ниже. – Он показывает указательным пальцем на пол. – Мне ещё повезло - у меня 13-15 лет. А вот у них со Степанычем полный привет, тут самые старшие, неуправляемый возраст. Никого не слушают, живут на своей программе. Так что я ещё ничего устроился. – Он смеется, – И жопы подтирать не нужно, как за мелкими отрядами, и парней по ночам из коек женских доставать с шашками наголо тоже не придется… надеюсь, конечно. Слышь, а можешь пока тут подежурить, я пока к своим сгоняю?
- Ладно, вали. А что делать надо?
- Ничего. Сидишь и посылаешь всех на все четыре стороны, – смеется. – Шучу я. Просто смотри, чтобы они тут не поубивали друг друга, пока Светик не вернется.
Тимофей откланялся и вышел из комнаты. Костя грустно выдохнул и закрыл глаза, уже успев устать от шума и суеты. Открывает глаза и видит перед собой какого-то худого высокого парня лет шестнадцати, который с каким-то пренебрежением пялится на него.
- Ты кто такой? – вдруг выдает паренек. Тон такой, будто он – сын Абрамовича.
- А ты кто такой? Голос попроще сделай, дружище.
- Не, я что-то не понял, ты чо здесь расселся?
От удивления Костя приподнимается с кровати и встает лицом к лицу с этим парнем. Наглец смотрит очень уверенно и смело, будто перед ним не внушительного вида спортсмен, а компьютерный червь.
- Я ещё раз повторяю, ты чего, охамел вконец? – Костя пытается подбирать слова, чтобы не выдать словца покрепче, – фамилия твоя?
- Суходольский. Ты-то кто, а?
- Какая, к черту, разница?
- Мальчики, в чем проблема? – в комнату заходит Света и, увидев эту картину, резко меняется в лице, – Сережа, иди в палату. Там твою койку кто-то занял вроде.
Сережа (как оказалось) ещё несколько секунд пристально смотрит на Костю и, фыркнув, разворачивается и выходит из комнаты, нарочно задев плечом Свету. Та лишь ухмыляется и проходит к столу.
- Это что за клоун, я что-то не въехал? – Костя от злости еле сдерживает себя в руках.
- Не обращай внимания - это директрисы племяш. Крайне противный сопляк. Наглый такой. И скользкий. А самое главное, что стучит тетке своей по поводу и без. Из-за него в том году человек пять уволили. Даже повариху, которая суп пересолила, а этому не понравилось. Короче, своеобразный парень, не обращай внимания.
- Тут уж не обратишь внимания. Ладно, от меня ты что хотела? Где помощь нужна? Избавить всех от этого урода малолетнего? Это я запросто!
- Избавлять не от кого не нужно, – Света смеется. – А вот помочь из подвала койки, да матрацы притащить - это нужно. До обеда ещё час, нужно все успеть. Можешь помощников покрепче выбрать. Первая и вторая палаты мальчиков, третья и четвертая – девочек, не перепутай.
- Может, я лучше девочек наберу, а то мальчики твои мне уже не нравятся, – Костя подмигивает и улыбается, чтобы самому хоть немного расслабиться.
- Не думаю, что это уместно. Не забывай, что им и восемнадцати ещё нет.