Виноградная улитка : Гера

Белая, мятая простынь с засохшими каплями крови и запахом туалетной воды KENZO – все, что осталось после ее ухода. До сих пор не могу выбросить эту тряпку. Много раз открывал шкаф, брал ее в руки, но, вдохнув этот сумасшедший запах, бросал обратно. Иногда, как сегодня, положив простынь на колени, всю ночь сидел у окошка, вглядываясь в темноту. А потом целый день спал. Днем ждать ее было бесполезно, она никогда не просыпалась раньше семи вечера.

Мы познакомились два месяца назад. Она была стриптизершей в клубе, а я прибежал туда ночью из дома после очередного скандала с супругой. Я часто бывал в этом заведении последнее время. Буквально каждые выходные проходили по одному сценарию: жена поджигала, а я с удовольствием раздувал. А все для того, чтобы найти повод хоть на одну ночь вырваться из этого бытового ада, в который превратилась моя семейная жизнь.
Как обычно в тот вечер я заказал бутылку водки, стакан воды и стал наблюдать за публикой. Через какое-то время началась шоу-программа и на сцену вышла Гера – так она представилась, когда после выступления присела за мой столик. Я до сих пор, не могу понять, почему той ночью она выбрала именно меня. С таким телом эта девушка могла бы получить в койку любого мужика в этом клубе, но подошла к самому неудачному из возможных вариантов. Быть может потому, что я единственный, кто иногда поднимал взгляд выше ее груди, когда она танцевала. Хотя это, конечно, бредовый аргумент для стриптизерши. Но как бы там ни было, под утро мы оказались в ее квартире.

Выпили немного виски.

Мы почти не разговаривали. Гера просто смотрела в мои глаза, и я наверняка знал, что мне необходимо делать в следующую минуту. Это было какое-то безумие. Я чувствовал, что так не может быть. Так не бывает даже в дешевых американских фильмах про любовь. Я понимал, что моя воля стала пультом в ее руках. И мне это нравилось.

Гера взяла меня за руку и повела в спальню. Дальше она все делала сама. Сначала раздела меня, потом обнажилась и мы легли на кровать. Моя робкая попытка взять инициативу в свои руки полностью провалилась. Гера решительно сбросила мое тело на постель и села сверху. Она была груба и нежна одновременно. Это невозможно, но мне казалось, что каждое ее движение управляется похотливыми щупальцами моего подсознания.
А через несколько минут она неожиданно остановилась:

- Ты доверяешь мне?

Гера не стала ждать ответа. Он был очевиден. Она закрыла мои глаза ладонью и продолжила движенья. Еще через мгновение я ощутил несильную, но острую боль над грудью. Такая обычно бывает, когда царапаешься колючей проволокой или крышкой жестяной банки. А потом на этом месте я почувствовал ее язык. Как маленький котенок, слизывающий сметану с руки, Гера слизывала мою кровь, сочащуюся из вспоротой небольшой вены. И чем сильнее она впивалась в меня губами, тем быстрее и настойчивее становились ее движения бедрами. Она начала стонать, и, наконец, сделав последнее сильное движение, замерла. Гера улетала на другую планету, и я поспешил за ней.

Первые две недели мы встречались у нее на квартире. Утром я выходил из дома, и, забив на работу, бежал к своей Гере. Как наркоман, я полностью перестал владеть собой. Каждое день, каждую минуту я думал только о том мгновении, когда взамен на несколько капель крови, получу новую дозу героина, которым была для меня эта девушка.

У нас были странные отношения. Когда мы не занимались любовью, она была какой-то отстраненной. Даже чужой. Она могла целый день ходить возле меня по квартире и вести себя так, как будто находится дома совершенно одна. Я был для нее чем-то вроде чайника, о котором вспоминали только в те моменты, когда необходимо было кипятить воду. Когда я пытался обнять Геру или о чем-то с ней заговорить, она начинала психовать и уходила в другую комнату. Эти моменты были для меня невыносимы. Она знала это, но либо ей было плевать на мои страдания, либо эти муки были еще одним лакомством ее вампирической сущности.

А еще через две недели я окончательно ушел из семьи, перебравшись на ее съемную квартиру. На сколько мне не хватало ее внимания, на столько мое внимание тяготило Геру. Она перестала после работы возвращаться домой, забегая лишь вечером не несколько часов для удовлетворения своих неестественных потребностей. А потом и вовсе стала появляться несколько раз в неделю, постепенно забрав из нашего гнездышка свои вещи. Однажды по моему категоричному требованию пыталась даже объяснить свое поведение какой-то чепухой про то, что остается у больной подруги, чтобы ухаживать за немощной. Но я понимал, что Гера нашла себе нового донора. Она бы не смогла, так долго терпеть свою жажду. А я не мог терпеть свою, просиживая долгие вечера у окошка и пытаясь во мгле разглядеть знакомый силуэт.

С последней нашей встречи прошло три недели. Она сменила номер телефона и ушла из ночного клуба, а я перестал выходить на улицу. Единственные мои занятия сейчас, это наблюдение за подъездом и проверка пропущенных звонков на телефоне. Я жутко злюсь, когда кто-то из знакомых или родственников назойливо пытается мне дозвониться, не понимая, почему я все время сбрасываю. А сбрасываю даже тогда, когда звонит мой сын.

Это безумие.

И эта простынь.

А ведь она даже не спросила, как меня зовут.