AlexPervov : ОТЧУЖДЕНИЕ-2 гл.4 - Возвращение в «Электросетьремонт» ч.8

На другой день Игорь ушёл в отпуск, и из всего ЦРП остались только я да Саня. Мозгин вышел дистанционно на меня в тот день из К-и:
- Алексей, ты здесь сегодня за старшего, поэтому слушай задание на день, - поучительно звучал его голос по сотовому телефону, - надо из прутьев сделать пятидюймовые г-образные полуовалы, а к ним посередине приварить «ногу»; затем на складе взять дорожные знаки и посмотреть, как они будут на них держаться. Сделайте таких штучек тридцать.
У меня все мысли были о том, как бы скорее прошел этот день, потому что впереди меня ждали три отгула, и уж тем более вникать в то, что нужно было Мозгину, да ещё и заниматься этим – мне вовсе не хотелось, поэтому я пересказал услышанное Сане. Тот вроде как врубился в суть. Дело оставалось за малым – найти прутья. Позже приехал грузовик с уголками и прутьями. Мы разгрузили машину и попытались применить этот прут, но согнуть его не удавалось. Я разыскал снабженца и вместе с ним мы стали искать другой прут по складам, потоньше. В нужном количестве его найти не удалось. В результате во второй половине дня мы изготовили только одну конструкцию. Позже Мозгин перезвонил. Поинтересовался, как идут дела.
- Мы сделали одну стойку, - ответил я.
- Одну?! – удивился он.
- На складе не было прутьев, - ответил я.
- Погоди. Прут сегодня привезли ещё до обеда.
- Там привезли толстый прут.
- Сейчас позвоню снабженцу, и выясню, в чём там проблема.
Через три минуты он перезвонил.
- Алексей, - войдя в привычный педагогический образ, произнёс Мозгин, - ты сейчас где стоишь?
- В цехе.
- Повернись к воротам.
- Повернулся.
- Теперь иди прямо. Остановись около катушки с кабелем.
- Остановился.
- Опусти голову вниз. Что ты видишь?
- Прут.
- Ну! А говоришь – нет.
- Мы думали, он для каких-то других целей. Или вы хотите сказать, что его можно использовать?..
- Конечно! Из него и надо было делать! Он именно для этих стоек и предназначен! Его для этого сюда и привезли!
- Просто мы его пытались согнуть вручную, нам это не удалось, - оправдывался я.
- О-хо-хо, - рассмеялся Мозгин, и тут же преувеличил, - да он легко сгибается об колено!
На следующий день я вышел в отгул и отключил телефон.
Когда я вернулся, Саня уже уехал в командировку, а Миха наоборот вернулся и ушёл в отгулы. Я три дня сидел один на базе. Как здорово! Это были редкие моменты спокойствия и умиротворения на рабочем месте.
По правде говоря, атмосфера на работе с самого начала, как только я стал работать в энергетике, начиная с почтамта, меня угнетала. Ладно бы ещё только сама работа, к которой, да простит меня читатель за повтор, я не питал интереса и склонностей. Я так и вижу недоумённое лицо почти всех людей, именующихся нормальными, если бы я поинтересовался: «А не существуют ли у вас курсы музыкантов от биржи труда и работы в качестве музыканта, исполняющего ту музыку, которая в первую очередь интересна ему самому?»... Таких не было. Так я выбрал электрику.
Свою психику приходилось также насиловать вынужденностью находиться среди людей технических. Мне всю жизнь не хватало общения с людьми, похожими на меня. Для рабочих людей творчество было непонятно и излишне. Им не нужна музыка, литература – словом всё то, чем интересовался я. Но меньшинству, так или иначе, всегда приходится подстраиваться под большинство. Внутри себя я всегда ощущал дисгармонию, когда находился в этом кругу. Мне хотелось вертеться совсем в иной среде, общаться с близкими мне по духу и интересами людьми. Я не был пролетарием по своей натуре, хотя и вынужден был носить робу. Именно поэтому я всегда оставался для них чужим и непонятным человеком, и в то же время люди, похожие на меня, мне крайне редко встречались, хотя наверняка они где-то жили. Даже мир «офисного планктона» казался мне не таким уж плохим, и уж точно более приятным, хотя, в глубине души, я понимал, что и в той среде будут такие же люди, только не занимающиеся физическим трудом. Вероятно, и среди «белых воротничков» подавляющее большинство – это такие же обыватели, которые вертятся, как и рабочие, в своем собственном кругу: обсуждают марки машин, гаджеты, комментируют все подряд в интернетах, а по сути – это обычные мелкие люди, подверженные стереотипному мышлению, не склонные заниматься творчеством, живущие по накатанной дорожке, которых вполне устраивает такое бессмысленное существование со своими несущественными делами, ничтожными заботами и бессмысленным образом жизни: из дома в офис, отсидеться в кабинете, просмотреть и прокомментировать разные картинки, новости, сплетни; пообщаться ни о чём с себе подобными, и по возможности попытаться хоть немного почувствовать свою мнимую значимость. Верно подметил Чарльз Буковски: «Раньше я думал, настоящие люди обретаются на дне, а не на верхушке. Настоящих людей нет ни на дне, ни на вершине, не посередке. Нет такого места. Такие люди просто-напросто очень редки – их вообще немного.»

В очередной раз произошла спонтанная рокировка: Миху решили отправить в К-у, а Мозгина в Ленинградскую область - планировались работы по замене масляного выключателя на вакуумный. В ЦРП приняли ещё двух работников. Миха с Саней уехали в К-у.
Позже Саня позвонил мне и рассказал о своей первой встрече с Иваном Николаевичем: проснувшись с утра, Саша уточнил у Михи, во сколько выезжаем, как в это время голос за стенкой ответил – «В восемь мы не выезжаем, а уже должны находиться на объекте!». Голос принадлежал, как вы догадались уже, Ивану Николаевичу Мозгину. Через минуту он появился на пороге их номера с наисерьёзнейшим выражением лица. На голове у него была надета белая строительная каска. Казалось, он её вообще не снимал, даже во время сна.
Вечером Мозгин выехал обратно, и впереди его ждала новая поездка. Вместе с ним должен был поехать я, сварщик и Игорь. Но планы слегка поменялись…
Как обычно, ровно в восемь утра мы сидели уже в цехе. Через час появился «Борода». На новичков он посмотрел как профессор на студентов во время экзамена, которых он подозревает в недостаточном уровне знаний.
- Ну рассказывай про себя, кто ты? Где работал? Что закончил? – обратился Мозгин к Роману.
- Закончил я железнодорожный колледж. Работал на железной дороге электромонтёром.
Мозгин пристально смотрел на него молча, и после затяжной паузы спросил:
- И какая тема диплома у тебя была?
- Оборудование тепловых сетей.
- И на какую оценку ты защитился?
- На тройку.
- А чего так плохо?
- Да так… Были конфликты с преподавателем…
- А-а-а… Вот значит как!.. И здесь тоже будешь конфликтовать?
- Нет.
- А чего так? Поумнел?
- Наверное.
- Смотри, - после недолгого размышления сказал Мозгин, - я преподавателей уважаю. Я сам преподаватель. - немного помолчал. - А на железной дороге чем занимался? Гравий под рельсы раскидывал?
- Нет, - испытывая всё большую подавленность под психическим давлением Мозгина, поддавался гипнозу Рома, - ремонтами занимался. Релейной защитой и автоматикой.
- Даже так? – Иван Николаевич призадумался. - Ну хорошо, проверим тебя в деле. На группу допуска уже сдавал?
- Да вроде бы сдал. Только ещё удостоверение не выдали.
- Значит, тогда сейчас поднимись на третий этаж. Получи удостоверение. И поедешь со мной в командировку.
- В командировку?! – опешил от неожиданности Рома. - Так у меня же с собой нет ничего!
- Вот получишь удостоверение – едь домой и к обеду будь здесь с вещами, - сказал, как отрезал Мозгин, и переключился на Игоря, - а ты где работал?
- Я в КСМе, - заикаясь от страха, ответил он.
- А почему небритый?
- Так это, - судорожно пытался подобрать подходящее оправдание себе Игорь, - не знаю. Не успел.
- Очень плохо! Экзамен сдал?
- Нет ещё.
- Ну так и чего сидишь? Поднимайся наверх и читай правила!
Через несколько часов мы выехали. На сей раз, к счастью, никто не пил – Мозгин крайне негативно относился ко всем любителям выпить. На протяжении всех своих долгих лет боролся с этой пагубной привычкой, распространённой в рабочей среде, но тщетно. Ещё Довлатов писал: «Алкоголизм излечим, пьянство – нет».
Добрались мы вечером до той же общаги. Расположились. И уже с утра поехали в Питерскую контору допускаться. Полдня у нас заняла езда по пробкам. Я, чтобы не терять время, читал книгу Михаила Веллера «Кассандра». Выяснилось, что только через три дня у нас появится возможность попасть на территорию подстанции.
Чтобы не описывать подробно события тех дней, поскольку ничего значительного для дальнейшего повествования они не представляют, скажу только, что это был самый тихий и спокойный период в работе за всё время в командировках. Мозгин, в отличие от Михи, не суетился, не напрягал всех, не торопился, и даже давал один день отдыха в воскресенье, несмотря на то, что он считался официально рабочим и оплачивался по двойному тарифу. Впрочем, следуя своей скрытной, и в некоторой степени педантичной натуре, он втихаря позвонил на базу, и попросил эти дни поставить нам как не рабочие, следовательно неоплачиваемые… Но поскольку бумаги были подписаны нами ещё до выезда, сделать это оказалось невозможным. Для чего он так поступил – и по сей день является загадкой.