Вита-ра : В четверг, после дождичка

"- Не люблю рыбу.
- Как бы не так, - сказал Холлоранн. - Просто тебе не попадалась рыба, которой ты по душе" С.Кинг "Сияние"


Рыбы всплывают на поверхность воды и бьются истерично.
Водохранилище напоминает огромный котёл с кипящей ухой. У охранника заповедной зоны Евсея Дрочхера глаза готовы выскочить. «Какого чёрта?» - орёт Евсей. Он бегает вдоль берега и, перекладывая весло с одной руки в другую, бьёт им взбесившуюся живность.

Тот ли это умный человек, предпочитающий сотку с утра, а не сотку на сон грядущий?! Он бы и сам усомнился.
Давеча вот пытался понять сущность конфликта между дворовой сучкой Нанайкой и Оленькой.
Вельможная панночка жила по соседству. Каждый раз, проходя через двор, красивая, порядочная во всех отношениях женщина люто обгавкивалась шавкой. Если двор – сукина территория, то почему Оленьку она пытается укусить, а при встрече с остальными жильцами хвостом виляет? Дрочхер догадался. Если ему приятен был ароматный шлейф, тянувшийся в след пышногрудого тела, то собаке, видимо, не нравился. По крайней мере, ясна мотивация.

А ведь Оленька ещё и добрая. Вечером не поленилась, зашла к Евсею, передала колечко ливерной колбасы, чтоб он Нанайку покормил. «Господи! – подумал про себя в тот миг охранник. – Да я бы с её рук кусок говна бы съел».
Что же рыбам пришлось не по душе? Плавают где родились, жрут что хотят, опять же срут где хотят, а души у них и вовсе нет. «С какого перепуга бесятся, может с ума посходили?» Сплошные вопросцы.

Размышляя вслух, Дрочхер сел, понуро опустив голову. Уморился, веслом махаучи.
Рыбы всплывали и, как показалось охраннику, тыркаясь друг в друга, продолжали неистово проявлять радостное чувство сплоченности. А шума, шума то сколько?!
«А может быть им там, в глубоком безмолвии тоскливо стало, потому и забесновались, только бы от скуки не передохнуть? Твари, я тоже так хочу» – прокричал Дрочхер и треснул себя веслом по голове. Удивился. Скривился. Больно.
Вот и скажите после этого, что безумие не заразно.

Чудится Евсеюшке, что рыб за жабры схватила большая Радость, представ перед ними в образе Оленьки, причём голой и обвешанной с ног до головы раками, разноцветными. Раков красного цвета, правда, всего три. Два - на сосках, третий – на мочке уха.
А само тело светится светом, жирным, маслянистым, который никогда и ничего осветить не в силах.
Дрочхер с неё глаз не сводит. Серенький, стиранный-перестиранный комбинезон сразу стал светлее его конопатого лица, на котором резко выделился нос.

Ходит Ольга туда-сюда по озеру важной персоной, волны гоняет, а раки болтаясь, каждый на своей клешне, кричат рыбам в один голос: «Выбирайте, тупоголовые! Либо эта Радость – такая радужная, кипучая, либо та, которая есть малая доля плавно текучего вашего существования». И откуда только слов таких понабрались?! Ну, чисто депутаты перед выборами.
«Пошлите её к коровьей матери!» – это немые рыбы хором ответили, да тут же всплыли вверх ногами. Таким образом, выразив свой протест.

Внезапно охраннику захотелось сказать великой женщине что-то приятное, весёлое. Раками кричащая женщина часто оборачивается, она чем-то недовольна, и каждый раз охранник видит новое лицо. Вода багровела.
«Первая буква алфавита Ё» - проговорил Евсей не своим голосом. Голос упал, как кирпич на пол в заброшенном доме. И, несмотря на тишину, воцарившуюся окрест, женщина слов не расслышала.
Ну, до чего же приятно быть красивой; а если же ещё и властью наделённой, приятно вдвойне. Долговязая, близорукая женщина с плохой координацией, глухая на одно ухо всегда чудовищно привлекательна.
Она прокладывала себе путь, расталкивая коленками брюхатую рыбу, совершенно не замечая алых разводов.
«Наверное, у неё критические дни» - подумал Евсей и забыл, как дышать.
Как в сказке: не смог выжить, но и умереть не смог.
Половина свершенного зла гораздо лучше, чем ноль.
Точка отсчёта начинается далеко не там, где находится.

Оленька медленно приближалась к Дрочхеру. Берег медленно погружался в туман.

Любители расчленения трупов могут молча курить в сторонке.
Театр закрылся, и обанкротилась всего одна фирма – «Дружба народов», производившая колбасы и кирпичи.
Прошёл слух, что в колбасу добавляли крысиный яд, чтоб долго не портилась. Прошёл слух, что люди от колбасы дохли как мухи. Хотя на самом деле был зафиксирован единичный случай отравления ядом, который обнаружили в недоеденном куске ливерной колбасы.

Не один день обсуждался бабками и психологами этот случай:
- От большой любви отравился, сам?
- Нет, не сам. Она его, видать, отравила, приревновала
- Ну да, ну да. Хотел бы сам, зачем бы ещё на колбасу деньги тратил. Яду бы просто выпил.

- Так откачали его?
- Откачали, чтоб он сто лет жил!

- Да это умом непостижимо, коллеги. В наше-то время травиться? Это когда баб развелось, что тараканов. У него явно были проблемы с психикой.
- А как вам нравится развод на почве спора по поводу прав на музыкальные записи?
- Да что там говорить?!
И собеседники долго ещё, как ведро из колодца, тянули новую новость.

До собаки Нанайки слухи не доходили. Она продолжала жить своей вялотекущей дворовой жизнью. Гоняла котов и жирных голубей, а если и гавкала, то только от радости. Ещё бы ей не радоваться?! Это ведь она вынудила вонючую тётку поспешно продать квартиру и съехать в неизвестном направлении.

Да, ещё сточные воды весело бегут в водохранилище, а водохранилище весело вливается в водопроводные трубы.