Городецкий Антон : Огу

Мама родила меня, когда находилась в очереди в районную налоговую инспекцию. Очередь была длинная, поэтому после родов она еще успела к своему налоговому инспектору. Телефон тоже звонил, не переставая, но к его голосу я привык еще в утробе. Прокрался я в эту жизнь втихаря и о моем появлении довольно долго не подозревали. Я с момента зачатия был мутным чуваком и выплескивал какую-то жидкость ежемесячно, которую моя мать ошибочно принимала за месячные. Потом, естественно, мое присутствие обнаружили, хотели меня загасить, чтобы хоть одним уродом на свете было меньше, но ха-ха было уже поздно. Мама огорчилась, но я тоже особенно не радовался, кто его знает, сколько еще лет предстоит мучиться на этом свете.

Вдвоем с Пьером Дюканом мама изводила меня белковыми диетами, и уже в утробе я понял, что жить вредно и дорого. Сколько себя помню (а помню, как видите, очень много), я всегда был голоден и всех уже ненавидел, хотя до определенного момента еще в глаза никого не видел. Сил, чтобы бегать, прыгать, плавать не было. У мамы не было, естественно, но это ее ощущение пришло и ко мне.

Слово «папа» в первый раз я услышал только в школе, потому что до этого видел только маму, бабушку и нянечек. Да детей на заграничных пляжах, которые несли какую-то непонятную белиберду. Когда я первый раз пришел из школы и спросил «Кто мой папа?», мама недовольно сморщилась, а бабушка проворчала, что она бы и сама хотела это знать. В смысле, не бабушка (та само собой), а мама.

Тогда я решил стать папой сам. К этой цели я начал двигаться с помощью домработниц. Но когда я им это говорил, то они только смеялись и меняли позы. В результате я понял, что папа мой Господь Бог, а сам я Сын Божий. Преклоните колени.