Припадок спокойствия : Остров сокровищ ч1

1

Отец мой владел трактиром «Адмирал Бенбоу». Однажды вечером в нашу дверь постучал незнакомец. Повадки, косичка и серьга выдавали в нём моряка. Он сунул в отца несколько монет, и одна из комнат стала на время его.

Он был нелюдим, этот постоялец, да и хрен бы с ним, но … он предложил, платить мне, если я буду сканировать округу в поисках одноногого матроса. Я сказал, что сканер сдается за четыре пенса в неделю, и после его хриплого - «ну ты сучёнок», мы ударили по рукам. Однако, вместе с источником дохода, я отхватил и комплекс «одноногого». Одноногий чудился мне теперь везде: ехидно улыбался из-за дерева; прыгал на ноге по пустынной дороге, когда я возращался домой; занимал кабинку сортира, когда мне было невтерпёж. Он гонялся за мною по моим снам, пытаясь огреть костылем, чтобы я не смог доложить о нём капитану. Стрекозёл был ещё тот, но карманные были нужны, и я крепился.

Постоялец был откровенной сволочью. Надравшись рому, он заставлял весь бар подпевать его «Йо-хо-хо, и бутылка рому …». Громогласной отрыжкой, которая приключалась каждые 10 минут, он пугал клиентов до усрачки. Некоторые падали под стол. Отец просил меня добавлять ему в стакан мышьяк, но мне было жалко четыре пенса в неделю, и весь мышьяк я отдавал птицам, из-за чего дохлые воробьи с воронами валялись на нашем заднем дворе, как большое одеяло, забавно дрожащее перьями от резких порывов ветра.

Когда отец решил, что уже пора идти в мир иной и слёг, к нему заглянул щеголеватый доктор Ливси. Как вежливый человек, он зашел попрощаться, а заодно получить денег за не навредивший больному визит. В тот момент, когда доктор болтал у барной стойки с садовником о ревматизме, пьяный капитан затребовал тишины. Для застрявшей в его голове мысли, которая никак не могла покинуть извилину, это было крайне необходимо.

- Пошел на хуй пидарас, – добродушно отозвался доктор Ливси, и вернулся к беседе с садовником.

Капитан встал из-за стола, и блеснул обнаженным кортиком.

- А ещё у меня есть корочка судьи Бристольского областного суда, - сказал доктор, и капитан сдулся. Он знал, что судебная система насквозь прогнила, и бороться бесполезно. Поэтому он сел, попросил неестественно вежливым тоном ещё одну кружку рома, выпил, попрощался со всеми за руку, и с ровной спиной пошёл спать.

Сцыкло…

2

Пришла зима. Отец был ещё жив.

Пока я накрывал завтрак, капитан ушёл пускать газы на море. Он каждое утро туда ходит, чтобы не делать это в комнате. Может он думал, что так зарождаются бури ...

В его комнату ввалился человек с землистым лицом, и без двух пальцев на левой руке. Вообще-то пальцы где-то были, но уже не как его пальцы, а как сгнившие останки человеческой плоти, и поэтому их нельзя было в полной мере считать его пальцами, хотя он безусловно, имел к ним самое прямое отношение.

«Где ты их потерял, мудила?» – захотелось мне крикнуть, но я сдержался из вежливости.

- Это комната Билли? – спросил незнакомец.

Одетый в старый выцветший матросский плащ с оторванными пуговицами, он жадно шарил цыганскими глазищами, по моим красивым круглым желтым латунным сюртучным пуговкам, недавно купленным в галантерейной лавке на углу.

Я кивнул. Тогда незнакомец схватил меня за руку, и знаком показал: - Тсссс….

Мы стояли и молча смотрели друг другу в глаза, ожидая прихода капитана. Скрипнула входная дверь, он моргнул, а я выиграл. В комнату - как паровоз на станцию – шумно ввалился капитан, и незнакомец тотчас гавкнул над моим ухом:

- Билли!
- Чёрный Пес! – посерилась рожа капитана. Стала серой.

На этом официальная часть встречи была закончена. Обсуждение перенесли в кулуары, а меня прогнали, закрыв за мною дверь. Вскоре послышались крики, обвинения в манипуляциях, просьба выключить микрофон, и таки да - драка. Чёрный Пес выскочил на улицу, пуская красные фонтанчики из левого плеча. Следом вывалился капитан - размахивая кортиком, и мечтая отделить от посетителя филейную часть. Чёрный Пёс отбежал к краю дороги, достал из кармана обиженный фак, и под витиеватые угрозы дал стрекача.

Победитель зашёл в трактир, и контрибуционно заорал:
- Рому, бля!

Я метнулся в подвал разбавлять алкоголь. Наверху в этот момент раздался грохот от падения тела. С капитаном приключился удар. Поскольку мы с матерью, в случае его смерти, не смогли бы вынести его в сад и закопать, то стали ему внушать, что он ещё очень силён, в надежде, что он поднимет свою жирную задницу, и дойдёт до плодоносной груши в дальнем углу сада. Той, что возле навозной кучи. Так надо. На его счастье пришел доктор Ливси, и пустил ему кровь. Капитан отключился. Мать порывалась всё-таки перенести его в сад и прикопать, но доктор пробормотал что-то про клятву Гиппократу, и мы с ним отнесли капитана в постель. Везунчик. Не был бы болен отец...

3

Утром капитан лежа в постели, затребовал рому. Доктор помню, говорил, что это может его убить, и я принёс ему полную кружку. Он опрокинул её одним глотком, и дыша в меня перегаром, просипел:

- Послушай Джимми. Ты хороший мальчик!
- Правда?
- Нет. Слушай сюда, маленький ублюдок. Они знают, где я, и пришлют чёрную метку. Когда это случится - садись на коня, на собаку, на свою мамашу или на свой маленький заскорузлый член, и скачи к доктору. Пусть он поднимает авиацию и танки и накроет эту шайку, которая придёт меня мочить. А уж они придут, не сомневайся… Флинт, ведь только мне сказал, где «ОНО» закопано…
- Натюллих, майн херц!

Я знал, что такое чёрная метка. Но что такое было «оно»? Чтобы обдумать расклад, я вышел на улицу, и только успел сделать пару затяжек, как ко мне подскочил слепой бродяга.

- Малыш, не угостишь дяденьку сигареткой?

- Я не курю! – сказал я и затянулся.

Слепой больно заломил мне руку за спину. Насилием он хотел было заставить меня войти в трактир и прокричать – «Вот ваш друг, Билли!», но вместо этого я мужественно вошёл в трактир и прокричал:

- Вот ваш друг, Билли!

Капитан получил обструкцию дыхательных путей.

- Сиди, где сидишь, Билли! – прошипел ему нищий, а мне – А ты мальчик, протяни его руку к моей руке.

Делать было нечего, я сплюнул на пол, показав этим что мне это как два пальца, и выполнил просьбу. Был бы здоров отец. Мы бы этого придурка ... Бомж сказал:

- Дело сделано, - и скаканул за дверь.
- Не ну ты видел? – спросил капитан, и рухнул на пол. Из руки у него выпала чёрная метка. Сдох. Придётся катить его в сад.

- Маам! …

4

Темнело. Мы с матерью вышли на пустую мрачную дорогу. До соседнего поселка, куда мы отправились за помощью, было недалеко, но когда мы пришли, стало совсем темно. Люди усевшись у очагов, обсуждали новые серии деревенской жизни. Им было не до нас. Лишь в одном доме нам открыли дверь.

- Дай им тот старый пистоль Полли, – крикнул вглубь дома толстый добродушный крестьянин, почесав подмышку выбежавшей посмотреть кто пришёл свиньи, и ушёл обратно в дом.

Его сын, лохматый и худой, одной рукой заталкивая в нос козявку, другой – брезгливо передал нам заплесневелый дедовский пистолет, и сразу же захлопнул двери. Пистолет был без пуль.

Вот вырасту, стану морпехом, сожгу эту деревню нахуй.

Ничего более тревожного, чем путь домой, я не испытывал. Что нас ждёт там?

Внутри «Адмирала Бенбоу» было тихо. Я быстро закрыл дверь на засов, и мы с матерью пошли в комнату капитана. Он лежал, и не обращал на нас внимания. С мёртвыми так бывает. В его сундуке пока он не видел, мы нашли много разных монет, одежду и какие-то бумаги.

Стук в дверь заставил нас оцепенеть. Я пёрднул. Мама тоже. За дверью поддержали. После этого, мы притворились, что нас здесь нет. Слепой - а я узнал стук его палки - хотел войти, но засов не поддавался. Он обложил матами консерваторов, которые довели страну до того, что он не может войти в трактир, и застучал по дороге палкой, удаляясь.

Мы забрали немного денег, я прихватил бумаги, и ночь приняла нас в своё начинающее остывать лоно. По дороге протопали мимо восемь пар ботинок, привязанные к свету фонаря. Спрятавшись под мостиком, мы делали вид, что мы – не мы.

5

- Билли мёртв, Пью! – донеслось из разбитого окна, нашего переворачиваемого вверх дном трактира.
- Дьявол с ним. Ищите бумаги! – грязно выругался слепой.
- Тут только немного денег.
- Дьявол с ними. Ищите бумаги!
- Пью, ты повторяешься!
- Прошу простить! – Пью откашлялся. – Мне нужны бумаги!
- Похоже, их украли до нас!
- Тогда ищите пацана, и его мамашу!
- Их нигде нет!
- Так не бывает. Лучше сказать «мы не можем их найти, Пью», или «мы не там ищем, Пью», или «мы придурки и пока не пошарили в окрестностях, Пью», но не говорите «их нигде нет». Это подсознательно оказывает негативное воздействие на вашу мотивацию, поскольку содержит отрицающую положительный исход синтаксическую конструкцию!

Раздался свист, стоящего на стрёме Дэрка.

- Что нам делать, Пью? Дэрк подаёт сигналы опасности.
- Ищите бумаги и засранца, чего бы вам это не стоило!
- Пошёл ты в жопу, Пью!

Пираты шумной волной выбежали из распахнувшихся дверей, и разлились по округе. Слепой остался один, перед пустым трактиром. Он стоял вслушиваясь в темноту, а потом, нелепо хватаясь руками за воздух, побежал вверх по дороге. Послышались звуки приближающихся всадников. Скрежет копыт, удар, и Пью, перелетев через коня, беспомощной куклой рухнул на камни.

- Я его не видел … - зарыдал водитель поврежденной кобылы.

Всадники, а это были служащие таможни, спешились и сгрудились.

- Что будем делать шеф? – спросил один у главного.
- А…
- Я все видел! – выйдя из-за дерева, я уже чётко знал, чего хочу.
- Чего ты чётко хочешь, мальчик? – спросил начальник таможенников.
- Своего человека на таможне.
- Это всё?
- Нет. Немедленно отвезите меня к доктору Ливси.
- Замётано.

6

Служанка доктора Ливси сказала, что он пошел к сквайру Трелони. Это был очень грубый, очень вспыльчивый и очень дородный сквайр. И курил он как паровоз. Я знал, что если не поторопиться, он накурит доктора до степени «мама, мы все тяжело больны». Мы с моим человеком с таможни, развернули лошадь, и поскакали к дому сквайра.

- В чем дело Джим? – доктор Ливси, еле ворочал языком сидя в кресле у камина.
- В чем дело Джим? – повторил сквайр Трелони, еле ворочая языком, стоя рядом с креслом у камина.
- У меня есть карта Флинта, серы!
- А…, – хором разочаровано протянули Ливси и Трелони, и вернулись к своим трубкам. По комнате плыл запах марихуаны.

«Господи, как мне заставить их поплыть со мной за границу? Меня как несовершеннолетнего - не выпустит же пограничники!» - эта мысль иголкой колола мой мозг, не давая поддаться умиротворению комнаты.

- На ней указано, где он закопал свои несметные сокровища, …
- А…, – разочаровано хором дотянули Ливси и Трелони.
- И партию ямайской травы.

Ливси и Трелони стояли передо мной. Мужественные, уверенные в себе люди, готовые к любым испытаниям. Они с собачьей преданностью заглядывали мне в глаза. Я понял, мы едем.