Ромка Кактус : Женщина по имени Чарли Бу

Среди старых открыток, хранящихся в столе, есть одна, на которой Чарльз Буковски сидит за печатной машинкой. Коричневый костюм на размер меньше, чем нужно; грязно-седые волосы зачёсаны назад. Ноктюрны Шопена глухо бьются под толстым слоем обоев. «Проклятые вопросы» насыщают воздух удушливыми миазмами. Буковски щурится. Его дымящаяся залупа поднимается над крышкой стола. И вот струя пламени с рёвом вырывается из уретры.

* * *

Женщина по имени Чарли Бу проснётся от сладостного кошмара, сомнёт простыни между ног и будет лежать, воображая себя печатной машинкой, чьих клавиш касаются длинные мужские пальцы.

* * *

На самом деле женщину зовут Линда Петерс. Она дочь прачки и коммивояжёра, который застрелился, когда девочке было три года. Бенджамин Петерс оставил семье одну страницу, вырванную из Библии – дешёвое издание, которым снабжаются комнаты придорожных гостиниц по всей Америке.

До двадцати трёх лет Линда жила с матерью и котом, работала в библиотеке и ни разу не надевала короткую юбку. Она боялась Бога, стыдилась откровенных взглядов, краснела, когда при ней грубо выражались. А потом Линда по ошибке прочитала сборник рассказов Чарльза Буковски и увидела мир как ошеломляюще пёструю картину бесконечных возможностей и вариантов.

Три дня Линду лихорадило. Потом она ушла из дома. Оставила голову на вытоптанном диванчике, и голова, полная серых, полинявших мыслей, обессиленных и обескровленных тяжестью существования, наблюдала, как тело покидает известное пространство. Линда только училась думать органами, расположенными в низу живота: разума уже не было, а интуиция ещё не отросла.

Шли годы нелепости и помрачённой отваги – словно затяжной прыжок в бездонное, смрадное болото, - и органы малого таза анализировали события, подспудно наделяя их неким смыслом, облекая их последовательность в образ судьбы.

Влагалище – копилка телесной памяти, ничто не проходит для него бесследно. Все эти хрипы и стоны, скольжение потных тел по простыням – только способ отвлечь внимание от главного, от великого таинства Материнства. И Линда родила на свет что-то такое, без чего трудно было бы представить мир прекрасным, какую-то девочку или мальчика – Линда в то время больше интересовалась алкоголем и волшебными пилюлями. Ребёнка оставили в корзинке на пороге большого старинного дома – на съедение добрым людям.

Женщину теперь звали Чарли Бу. Она научилась продавать душевную пустоту по доллару за унцию и могла бы сделать состояние, заливая это топливо в уши незнакомцев, но спускала всё на выпивку, на цветастые шмотки, на штрафы и компенсации. Её влагалище постоянно требовало жертв от окружающих.

Она написала несколько коротких рассказов. Она часто представляла, как её хоронят в великолепно расписанной музыкальной шкатулке. Она оседлала осьминога и улетела в космос, пробив дыру в озоновом слое.

* * *

Чарли Бу: тридцать пять лет. Она хватает телефонный справочник, раскрывает в случайном месте, набирает номер:

- Пошёл на хуй!

Гудки. Она повторяет операцию с другим номером. Снова гудки. Недоумённые вопросы: «Кто это?» Чарли вешает трубку и снова набирает чей-то номер, обзванивая неизвестность, к которой так влечёт вакуум между её ног. Наконец Чарли слышит звероподобный яростный рёв:

- Иди в пизду!

Чарли радостно повторяет позывной, и мужчина тотчас откликается. Какое-то время они орут друг на друга. Чарли выдерживает паузу и, сменив тон, предлагает:

- Поебёмся?
- Я тебя выебу! – подтверждает некий Роберт Брэдшоу.

Роберт приезжает и ебёт Линду так, словно на пороге Третья Мировая и виновата в этом глупая баба. Они лежат в постели и курят, стараясь насыпать на себя как можно больше пепла. Потом Чарли Бу сталкивает мужика на пол, гонит его пинками под зад к входной двери, выставляет за порог и выкидывает следом одежду.

- Убирайся! Иди на хуй! – вопит Чарли, и голые сиськи болтаются над пузом.

Через пять минут она откроет дверь и застанет Роберта безнадёжно запутавшимся в брюках, вывернутых наизнанку. Молча она затащит его в комнату. Они лягут и уснут беспокойным сном склонных к истерии алкоголиков. Солнце поднимется за окном. Из своих постелей выберутся добрые люди, почистят зубы и, напевая под нос «Новый день, что ты нам готовишь?», выйдут на крыльцо.