Шева : Жестокий романс

Их тяжело было не заметить.
Ими трудно было не залюбоваться.
Эта пара привлекала внимание каждого, кто стоял в длинной очереди в кассу номер девять.
Он - высокий, худощавый. Как любят выражаться женщины - интересный. Интеллигентная бородка клинышком а-ля Чехов и брутальная небритость. Длинные, спутанные, вьющиеся волосы. Ковбойская шляпа со звездой шерифа.
Ненастоящая, наверное.
Она - ниже его на голову. Не худенькая. Даже не средней упитанности, а ближе к пышке. Совершенно заурядное лицо. Но - с удивительным блеском в глазах.
Этот блеск можно было сравнить разве что с невыносимо ярким и ослепительным светом прожектора мчащегося на всех парах паровоза.
В ночи, конечно.
И жёлтой стрелой - какой же еще?
Своим молочным, невинным видом девушка заставляла вспомнить классическую девушку из предместий.
По долетавшим обрывкам громких фраз было ясно, что это - весьма интеллектуальная и высококультурная пара.
Разговор, а точнее - даже жаркий, бескомпромиссный спор, шёл о Тулуз Лотреке.
- …А я тебе говорю, это Ван Гог открыл Тулуз Лотреку мир японской гравюры!
- Да не горячись, я, в общем-то, согласна. Я прекрасно помню тот великолепный портрет Лили Гренье в кимоно.
- А серию в Мулен Руж помнишь?
- Конечно, но мне почему-то больше нравится «Уголок в «Мулен де ла Галетт». Героиня - будто с меня списана.
- А Джейн Авриль…
- А Ла Гулю…

Волнуясь, он иногда начинал экспрессивно жестикулировать, размахивать руками.
Тогда она осторожно, очень нежно и любовно придерживала его правую руку.
Которая крепко сжимала ноль-пять Nemiroff‘а.
Тут же ответным ласковым взглядом он давал ей понять, что, конечно же, он ценит и разделяет её заботу и внимание.
Ибо есть, есть у каждого из нас, знаете ли, святые вещи и понятия.
Но не только таким голубиным отношением друг к другу они привлекали всеобщее внимание.
И не только или сколько тем, что спины обоих были в белой извёстке.
Подумаешь.
Ну, прислонились.
Или прислонили.
Кто вам-нам виноват, что в подъездах такая дрянная побелка?
Культурным людям и стать негде. Да и чепуха это, ежели по гамбургскому счету.
А привлекали они всеобщее внимание тем, что были пьяны.
И не просто - а в жопу.
И не просто в - а очень глубоко.
Если он покачивался всего лишь как моряк на уходящей из-под ног палубе при килевой качке, то её амплитуда была гораздо размашистей. Со стороны вообще казалось, что она всё время норовит опрокинуться - то на нос, то на корму.
На свои нос и корму, ясное дело.
И лишь его левая рука, за мгновение до успевавшая схватить подругу, удерживала её на плаву.

Наконец подошла их очередь к кассе.
Ковбой поставил перед кассиршей бутылку водки и положил пачку сигарет.
Девушка небрежно подала платёжную карточку. Кассирша произвела положенные манипуляции.
- А у вас на карточке средств не хватает! – вдруг огорошила она влюбленных.
- Это какэтонехватает? - возмутилась девушка ковбоя. При этом даже икнув от неожиданности.
- Очень просто - не хватает, - бездушным автоматом ответила кассирша.
- Должно хватать! Еще раз проверьте, - пыталась добиться правды пышка.
- Уже проверила, - кассирша смерила девушку неласковым взглядом.
Ковбой что-то шепнул девушке на ухо.
- Ну, тодапжалустабезсигарет, - был озвучен изящный выход из неловкой ситуации.
Кассирша два раза ёрзнула карточкой по считывающему устройству и выдала тот же заюзанный ответ, - Всё равно не хватает!
- Как!? – одновременно воскликнули молодые люди.
- А вот так! – с плохо скрываемой радостью ответила кассирша, - Не хватает средств на карточке.
- Да этопросточёрти-что! - возмутилась девушка.
Так и напрашивалось, что сейчас прозвучит хрестоматийное, - Мы будем жаловаться!
Но ковбой её повёл себя как-то странно. Он сделал шаг в сторону и придал себе индифферентный вид.
И тогда произошла душераздирающая по трагизму сцена.
Девушка подняла голову, и попытавшись зафиксировать её, чтобы она не так сильно раскачивалась, посмотрела на ковбоя взглядом, в котором, как по мне, было всё - и любовь, и нежность, и верность, и преданность, и недоумение от отсутствия вовремя подставленного крепкого мужского плеча, и, одновременно - страстное желание продолжения банкета.
В этом взгляде не было лишь одного ингредиента - обещанной бутылки водки.
Ковбой воспринял удар судьбы как мужчина.
Кроме нескольких междометий, непонятно, правда, к кому обращенных, из его уст не вылетело более ничего.
Но сразу стало понятно, что чёрная кошка таки пробежала.
И возникшая сразу некая инфернальная отстраненность с его стороны, без слов демонстрирующая - девушка, да за кого вы меня принимаете? мы не из таких будем! да и вообще - это вам не как-либо что, а что-либо как! мутной пеленой накрыла то светлое, незапятнанное чувство, которое было между ними.
Наверное.
Было.
Иными словами, на беду, наступил «момент истины».
И пока девушка тупо вертела в руках свою карточку, возвращенную ей кассиршей, ковбой как-то незаметно, но довольно быстро уже отошел от неё куда-то направо, пытаясь якобы «стрельнуть» сигарету у охранника.
Девушка же, в расстроенных чувствах, всхлипнула, будто хрюкнула, и резко повернувшись, пошла налево.
К выходу из маркета.

Я, со своей безделицей, расплатившись, тоже поспешил на выход.
И зачем-то последовал за грустно бредущей в никуда одинокой женской фигурой.
Вдруг как обожгло - вспомнилась «Бесприданница» Островского, белая, двухпалубная, колёсная красавица «Ласточка», негодяй Михалков-Паратов, удивительно чистая и светлая в своём чувстве Лариса Гузеева.
И подумалось мне - а вдруг, а не дай Бог?
Могу ли я оставить эту заблудшую душу, погрязшую, может быть, не по своей вине, конечно, в самых низких пороках, так вот, могу ли я просто вот так, на улице, в подкрадывающихся сумерках, покинуть её на домогание и, страшно даже подумать - поругание окружающим нас низким и подлым людишкам?
Ужели могу я уподобиться какому-то там Тулуз Лотреку? Избравшем порок объектом своего живописательства?
Как вы понимаете, мой любезный читатель, вопрос был риторическим.
Тем более, что у меня на карточке - было.