AlexPervov : ОТЧУЖДЕНИЕ-2 гл.4 - Возвращение в «Электросетьремонт» ч.15

Наступили февральские лютые морозы. Да такие, что даже машины не заводились. Тем не менее, Иван Николаевич нас исправно будил рано утром, выгонял на улицу, после чего принимал решение подождать повышения температуры.
В одну субботу произошла стычка между мной и «Бородой». Всё было до банальности просто: Слава с Мишей обжигали куски кабеля для сдачи в металлолом. Я, в расчёте на свою долю, тоже к ним присоединился. Подошёл Мозгин и приказным тоном произнёс, обращаясь ко мне: « В траншею. Чистить снег. Бегом!» Автоматически был послан на хуй, и с того момента ко мне он больше не обращался.
Человеком он был злопамятным. При себе у него был всегда толстый, немало поживший на свете, блокнот. Время от времени он его листал, делал какие-то пометки и записи. Рассказывали, как кто-то из работников, пользуясь случаем в отсутствие Мозгина, заглянул в него. Открыл блокнотик в середине, и прочитал первое попавшееся ему на глаза: «15 марта, 2002 года Юра.М был замечен пьяным на работе»… Сам Юра рассказывал, как бывало раньше, зайдёт «Борода» в цех, учует запах спиртного, развернётся и уйдёт молча. Ну, думаешь, вызовут скоро «на ковёр». Ан нет. Тишина. И лишь потом, в расчетном листе смотришь – премиальных то на 15, то на 25 % меньше, чем обычно…
Затаил, как оказалось, злобу он и на меня. Но проявилось это чуть позже.

Февральская командировка оказалась для меня, к счастью, последней, но после неё началась процедура вытравливания меня, о которой мне ещё предстояло узнать…
Вернувшись из командировки, я вышел в отгулы. В понедельник после обеда раздался звонок от мастера Вовы.
- Лёха, привет! Хочу тебя огорчить! – начал неприятный разговор он.
- Что такое? – насторожившись, спросил я.
- У нас с сегодняшнего дня появилась новая должность по безопасности. Сегодня с утра приходил с проверкой человек, которого наняли в качестве безопасника. Представился бывшим ФСБ-ком.
- И?
- Велел доложить, кто чем занят. Потом спросил конкретно про тебя.
- Так… что потом?
- Мы ему сказали, что ты в отгулах. Он потребовал показать твоё заявление на отгулы, затем забрал его и сказал, что без печати и подписи директора оно не действительно, после чего велел найти двух свидетелей, чтобы они расписались в акте об отсутствии свыше четырёх часов работника на рабочем месте. Завтра тебя хочет видеть у себя директор.
- Я понял тебя! Спасибо, что предупредил! – соображая, что делать дальше, ответил я.
В этот момент я шёл в мэрию – забрать очередную бумажку для так называемого земельного бизнеса, которым якобы занимались Костя с Ромиком. Я набрал номер Кости и предупредил его о том, что планы резко изменились, и я не могу подойти. Затем прибежал домой, взял медицинский полис и поехал в поликлинику. На приёме у дежурного врача, изображая страдальческое лицо, говорил о том, что отравился. Выслушав, и пожурив за то, что молоко нельзя так долго хранить открытым, врач выписала мне больничный лист на пять дней, и я опять вспомнил фразу Довлатова: «Я болел три дня, и это прекрасно отразилось на моём здоровье».
Выписавшись, я вернулся на работу. Страсти по мне временно улеглись, хотя, тем временем, на предприятии чинился правовой беспредел. Новички - Миша, Коля и ещё кто-то, подписали, под давлением и нелепейшим прогоном кадровички, заявление на увольнение по собственному желанию. Та же история продолжала происходить и с офисными работниками. 90 % руководящего персонала были принудительно заменены директрисой на других - своих. Представители нового персонала обладали зашкаливающим ЧСВ. Увольнялся представитель профсоюза – Игорь. На его место продвигали кандидатуру Сани. Выяснилось, что директриса подделала документы, удалив из коллективного договора неудобные ей пункты, и когда подлог был обнаружен и оспорен в судебном порядке, прошипела: «Я уберу этот ваш профсоюз». Пока в её планах было внести существенные изменения в коллективный договор. К её досаде, это невозможно было сделать без подписи представителя профсоюза.
Под раздачу попал и руководящий абориген «Электросетьремонта» Иван Николаевич Мозгин. Но до того, как его подвергли увольнению, он отомстил мне: сообщил руководству о том, что из «ЮЭСа» я ушёл из-за медицинских противопоказаний. Он подарил этот козырь руководству, которое в то время думало над тем, как от меня избавиться. Им не нравились во-первых мои сессии, на которые они вынуждены были меня отпускать и оплачивать (директриса говорила так: «Вы либо учитесь, либо работаете») , а во-вторых, предполагаю, до них дошли слухи о том, что я пытаюсь наводить смуту на рабочий персонал своей пропагандой отстаивания прав… Впрочем, второго они опасались совершенно напрасно: работники слишком покорны и не смелы в своей массе. Бессмертные Пушкинские строки стихотворения «Свободы сеятель пустынный» как нельзя лучше подходят к персоналу что «ЮЭСа», что «Электросетьремонта», что к тысячам организациям всей нашей могучей и необъятной страны, в которых наверняка происходит нечто подобное:

Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.

Но основная «охота на строптивого» началась, к счастью, не сразу, а, как и организационные моменты, с запозданием. Как раз то, что нужно - мне необходимо было тянуть время, чтобы выйти в учебный отпуск для защиты диплома. В этом случае я получал бы за два месяца фактически безделья зарплату по среднему, больше в два раза чем у тех, кто пахал в К-е.
Наступило временное затишье, превратившее моё рабочее время в тихое, размеренное, застойно-будничное существование. Ровно к восьми утра я приезжал на базу, пил чай, читал книгу, смотрел видео на компьютере и на пару-тройку часов мы ездили поработать.
В конце марта произошло моё внезапное и неожиданное знакомство с тем самым безопасником, которому велено было меня убрать.
Я находился в цехе с Юрой. Все остальные были в командировке и в отгулах. Юра куда-то отлучился. Внезапно, словно приведение, на пороге возник какой-то чёрт в ярко-синей рубашке. Он пристально на меня смотрел.
- Почему не работаем? – командным голосом спросил он.
- А вы наш новый начальник? – уточнил я, ничуть не поддавшись его псевдовластному тону.
- Нет, не начальник. Так почему не работаем?
- А что именно нужно сделать?
- А ты не знаешь, что?
- Я – нет, а вы? - превращая в фарс идиотскую сцену, издевался я.
- Это ты должен знать!
- Ну, знаете, задание, которое мне было дано, я выполнил, а нового пока не получил. Считайте, что я сейчас в режиме ожидания получения нового задания.
- А ты, наверное, Первов Алексей Леонидович?
- Он самый.
- Наслышан про тебя, наслышан… - многозначительно произнёс он и удалился восвояси.
Со следующего дня он стоял уже в половине восьмого у КПП и вылавливал опоздавших. Гайки затягивались. Впрочем, продержаться мне оставалось не так долго.