Безнадёгин : Тата. Глава 4. Поджигая Икстлан.

Мало покинуть Икстлан.
Мало вернуться в Икстлан.
Я поджигаю Икстлан.
Все, что теперь я- вселенная на острие иглы, розовое смятение, едва уловимое оранжевое мерцание- стоит напротив. Черное перепаханное поле разделяет нас. Я иду к ней. Из-за спины тянет дымом. Ноги проваливаются в густую черную почву, ставшую грязью.
Шлюхи, верные, лучшие женщины, сумасшедшие и прекрасные насельницы грязных комнаток юности окликают меня, погибая в огне Икстлана.
Я не оборачиваюсь.
Грязь становится камнем. Поле превращается в отвесную скалу. Я ползу вверх.
Будущее мерцает на краю жизни. Ему не быть моим никогда. Но Икстлан полыхает в огне. И плевать. Я не был там счастлив ни дня.

2004 год.

Ночь. Стадион в маленьком городе. Саша. Женя- бесформенный, огромный долбоеб, что через пару лет будет участвовать в пьяной драке, где погибнет официантка одного из местных кафе. Я убежал от Саши. Мне надоела ее идиотская пробежка в 11 ночи. Залег в высокую траву вокруг баскетбольной площадки. Мне 15. Я слышу все
- А где Ваня?
- А он тебе нужен, Саш? Он же мелкий, хули ты с ним трешься?
- Не знаю.
- Пошли, хуй с ним.
- Пошли.
Смех. Сука. Суки. Лето, улыбается рваной пастью искалеченных черных трибун. Суки. Первое, жгучее, как пощечина, чувство. В груди горит боль. Суки.
С утра я приду к ней в подъезд, спокойный и почти святой. Мы догуляем это чертово лето. Я больше ни разу не спрячусь, и буду слышать только слова, предназначенные для меня. Суки.
Жене я разобью ебальник через два года, якобы вступаясь за дочь погибшей официантки.
Сашу выебу через три года. Потерявшую шарм. Ненужную. Напрасную. Жалкую. Суки
Грязь под коврами Икстлана превращается в пепел.

2007 год.

Поздняя осень. Столик на 5 человек в безвкусном кафе. Коля, Ваня, Аня, Галя, Лена.
Леночка.
Леночка улыбается. Леночка мной любима. Я держу ее тонкую руку в руках. Я пьян Леной и дымом кабака. Я несу ей восторженный бред который месяц подряд. Я проваливаюсь в ее темные ломкие волосы, тону в них. Ловлю ее дыхание. Лена любима. На кулаках, что сейчас бьют по клавиатуре, шрамы - я сбивал их в те дни об стены дешевой гостиницы, в припадках ревности. Я кидался на офицера, как пьяное озверевшее быдло, за то, что Лена уронила слезу. Я рифмую Лена и счастье.
Леночка улыбается. Ванечка улыбается. Леночка улыбается не Ванечке. Лена уплывает танцевать. Я запиваю водку пивом.
Лена подходит к нашему столику, забирает свой дурацкий голубой плащ со спинки стула и выпархивает в черную дверь. Я нелепо вываливаюсь в осень, похабно измызганную фарами авто и фонарями. Я вижу, как Лена идет сквозь улицу, прижимаясь к чьему-то плечу. Это Сережа. Я набираю скорость и бью Сереже в затылок. Сережа падает. Я успеваю пару раз ударить его в лицо ногой. Леночка вцепляется в плечи Ванечки и визжит, как визжат все пьяные мрази на земле. Ванечка растворяется в городе. Сережа забирает Леночку.
Через три месяца на день рождения к Гале я приведу Олю. За полгода до этого Оля бросит Сережу. Сережа и сейчас любит Олю. Я зажимаю ее, как шлюху, у него на глазах. Под конец вечера вышвыриваю нас в заснеженные улицы города. Олю я кидаю через полчаса. Через год Сережа возвращается к Оле. Леночка связывается с каким-то полублатным быдлом. Суки.
Оставайтесь такими же, теми, кого смешно ненавидеть.
Иконы Иксталана трещат в огне.

2010 год.

- Не влюбляйся в меня, Ваня
- Но.. я не могу. Я не контролирую это.
Ира, самовлюбленная и прекрасная Ира, проводит по мне легким, как ветер взглядом. Во взгляде скука и печаль. Еще одно сердце. И счета им нет.
Ира впрыгивает в открытые двери троллейбуса.
- Прощай, Ваня!
- Прощай.
В двери съемной квартиры кто-то стучится. Я открываю. На пороге Ира. На кухне сосед в семейках забивает мокрый. Я третий день под Фенозепамом. Запиваю его водкой. Ира просачивается в мою комнату.
- Ваня, я влюбилась!
- Круто.
- Я влюбилась В Лешу, твоего друга, понимаешь.
- Ну
- Не молчи..
- Что мне тебе сказать. Зачем ты говоришь мне это?
- Я хочу быть честной.
- Пойдем пить Шампанское.
Я беру Иру за руку. Мы поднимаемся на крышу. 16 этажей. Ледяная бутылка. Два шага и к черту весь мир. Я делаю глоток и говорю о луне. Ира прижимается ко мне своим идеальным телом. Мы стоим на крыше, потом я провожаю ее к дому, и иду трахать Аню- девушку Леши. Леша за сто километров набирает ей СМС. Я ебу Аню, кажется под "Стену" Пинк Флойда.
В горящих простынях Икстлана задыхаются верные жены.

2011.

- Таня, можно я приеду к тебе переночевать? Общагу закрыли.
- Приезжай.
- Я буду не один.
- Мне еще твоих друзей не хватало, у меня, что, ночлежка?
- Тань, я буду с подругой.
- В смысле?
- Ну в смысле со своей девушкой.
- Ты совсем обнаглел, Вань, не смей !
- Я уже у твоего дома.
За всех. За всё. Суки.
В тюрьмах Икстлана сгорают решетки и преступники выламывают их из оконных проемов.

2012.

- Ваня, нам нужно поговорить . Ты хочешь только секса.
- Так мы будем ебаться?
- Нет.
- Ну я тогда пошел.
- Как хочешь.
- Отдай мне подушку.
- В смысле.
- Ну подушку эту блядскую давай, которую я тебе подарил.
Я выхожу в восьмое марта. Набираю номер Нины. Приезжаю к ней и засыпаю жутким, обволакивающим сном.
Лики святых Икстлана мироточат кипящей смолой.

Цифры летят в пустоте. Ложаться друг на друга. Совокупляются в самых грязных, неестественных позах. Падают в черную пропасть тоски.

Я поджигаю Икстлан.

Мне больно и тяжело. Я выступаю в последнюю битву. Мир рушится за спиной. Мне некуда возвращаться. Впереди только этот прекрасный свет. Расстояние сокращается. С каждым шагом страшней. Разрушенные миры кричат, что ничего не выйдет. Плевать. Финишная прямая. Розовое смятение.

Икстлан выгорает дотла….