Johnnie G. : Тарантина

Заимствуют посредственности, профессионалы — воруют!
Сабж

Часть 1


- Значит так, - сказал я. - мы похитим его младшую дочь и вовлечем в проституцию. Ее будут трахать толстые прокуроры. А затем натравим стадо свиней и снимем грязный порнофильм. Наладим сбыт стеснительным онанистам. Таким же, как ты, но с деньгами.


- Аллах всемогущий, - пробормотал он. - Я подозревал, что ты извращенец. Но не знал, что все так серьезно.


Сбоку возникла короткая официантка. Тесная ткань едва держала грудь. Я машинально протянул руку.


- Эй, - сказала она. – Убери лапы.


- Послушай, это важно. Бросай работу, и поехали с нами.


- За кого ты меня держишь? Я не шатаюсь с такими, как ты!


Я тщательно осмотрел ее габариты. Рабочая прореха меж зубами, изношенные коленки. Она явно лгала.


- Ладно, забудь. Неси пиво.


- Да пошел ты.


За нами наблюдал усатый бармен с гигантским брюхом. Кажется, в нем росла агрессия. Этот боров мог нанести значительный урон нашим телам.


- Все в порядке, – я махнул ему рукой. – Перепутал соски.


- Держи себя в руках, парень – сказал он. – Или я вышвырну тебя вместе с твоим таджиком.


- Я узюбек!


Я засмеялся и решил дерзко облокотиться, мне хотелось сохранить лицо. Но стол был липким от пива. Под моими локтями захрустела шелуха от фисташек.
За соседним столом рассмеялась пьяная девица. Уже около часа я следил за тем, как она растворяла сознание теплой водкой. Я рассчитывал на близость. Теперь она кивала на меня своим подругам. Вечер был испорчен.
Мы сидели в летней тошниловке, вокруг шумели нетрезвые аборигены. Они всегда здесь, всегда пьяны и готовы к потасовке. Я чувствовал себя своим.


- Так нельзя! Мы же не звери. – сказал он.


- Мы? – удивился я.


- Да!


- Верно. Действовать будем так...



Узюбек. ( До того как)



Мы познакомились в камере. В тот день я был пьян и открыто испражнялся на турникет. Он был похож на таджика и торговал арбузом у входа в метро. Мы были опасны для общества, нас изолировали.
Толстый сотрудник уничтожил бутерброд и сыто рыгнул. Камера пропиталась потом нелегальных эмигрантов. Что это, зачем я здесь? Во мне рос социальный протест. Я выплеснул его мочой на тюремную решетку.


- Эйй!


За моей спиной стоял маленький азиат. В его глазах был страх, восхищение и брезгливость. "Интересно" - подумал я. - знает ли он гимнастические приемы? Обрезан ли он? "


- Ноёб. – представился он.


- Отлично. – сказал я.


Оказалось, что это имя переводится как «редкостный». Редкостный Ноёб. Это то, что нужно.


- Ты случайно не таджик?


- Нет, я узюбек!


- Хорошо, тогда мы сработаемся.



Даша. (Шерше ля фам. Палиндром)

После двухлетней изоляции я был озабочен пробелом полового общения. Женщина… Выпуклость декольте, ветреность юбки, вагина. Интересно там, где тесно. Остальное – пусто, пресно.
Пустоту я заполнял алкоголем. Зачастил в гости к асоциальным элементам.
Даша появилась внезапно. Поговаривали, что она интересовалась выпускниками пенитенциарных домов. Смуглая стерва с зачаточной грудью. Ее короткий волос едва доставал до моих плеч.
Резко обнажив промежность, она увлекла меня гимнастическими этюдами в кровати. Неделю мы гастролировали по отелям. Порочная связь переросла в сожительство.


- Я не могу больше пить портвейн семерки на съемных квартирах. – сказала она. - Мне нужен берег в пальмах и Каипиринья через соломинку. Поэтичный восторг от рассвета. Не трогай мою пизду, говнюк!


Я отодвинулся и сел. Налил портвейна. Закурил сигарету, выпил.


- Сколько раз тебе повторять – кури в окно! – крикнула она.


Я поднялся и одернул занавеску. Стояла невыносимая жара. Из окна тянуло окрестным мусором. Группа ушлых воробьев щелкала навоз, матерились бездомные собаки. Она была права. Городское дно утомляет.


- Сделай же что-нибудь стоящее!


Может ограбить инкассаторскую машину? Я представил автоматную очередь, инородные свинцовые тела в организме. Меня вырвало на подоконник. Угроза физических увечий действует на меня дурно.


- Что? – спросила Даша.


- Забудь, - я вытер губы и допил остатки.


- Как это типично для тебя – блевать в окно. – сказала она брезгливо. – Ты всегда пытаешься уйти от проблем.


Черт, она видела меня насквозь. Нас связывает нечто более глубокое, чем похоть. Кажется, я начинал влюбляться. Нужно прекратить это блядство. Иначе оно закончится браком.
Даша откинулась на подушку и закусила тонкую сигарету. Как это типично для дерзких стерв – нарушать свои устои. Это мне и нравилось.


- Моя сестра-близнец, - сказала она, - оторвала бы тебе яйца.


- Она ревнива?


- Она умерла.


- Жаль. Мы могли бы устроить секс втроем.


- Я удавила ее в утробе, пережав пуповину.


- ?!


- Мне не нужны конкуренты.


Помолчали каждый о своем.


– Есть предложения? – спросил я.


- Есть. – сказала она. – мой отец - барыга антиквариатом. Две недели назад у него появился золотой лингам.

- Лингам?


- Ритуальный хуй, невежда. У тебя есть напарник, который способен пойти на ограбление?


- Ноёб.


- Таджик?!


- Узбек. – сказал я. – Я его приручил.

Когда мы уходили, я бросил прощальный взгляд. В комнате царил беспорядок, пахло тертым пахом. На подоконнике злые голуби клевали мою рвоту.


***

- Теперь о главном. – сказала она.


- Раздевайся.


- Уймись. У меня месячные.


- Есть варианты. – сказал я.

Она бросила тяжелый взгляд. Стало жутко. Видимо, я переборщил.


- Ты придурок. И поставь этот хренов стакан. Ты постоянно пьешь.


- Это не правда.


Она забрала стакан с водкой. Я взял пиво. Ее стервозность крайние дни хлестала борта моего терпения. Я матерился и трахал Дашу с огромным воодушевлением. Чем больше мы ссорились, тем крепче у меня стоял.


- Завтра вечером вы действуете по плану. – сказала она.


- Да, сэр.


- Никаких экспромтов.


- Да, сэр.


- Только не набухайся, я тебя очень прошу!


- Что?


Она достала пачку сигарет, вынула одну. Я щелкнул крикетом. Некоторое время Даша в задумчивости смотрела на меня, затем стала копаться в сумочке.


- Что там? – спросил я.


- Я взяла нам три билета. Два в Тибет, один в Таджикистан.


- А ты цинична.


- Почему? Я помогаю бороться с преступностью нелегальных мигрантов.


- Он узбек.


- Меня не ебут его недостатки.


Я достал сигарету и аккуратно взял стакан с водкой. Она не отреагировала. Тогда я осторожно хлебнул.


- А как же пальмы и Мохито через соломинку?


- Каипиринья.


- Ну да. – я снова отхлебнул.


- Я передумала. Мне нужен твой телефон.


- Зачем?


- У меня кончились деньги. Нужно сделать срочный звонок.


Я протянул ей мобильный. Она взяла его в левую руку, а правой схватила меня за мотню и посмотрела в глаза. Мы стояли не шевелясь. Близость взглядов определенно затянулась. Я схватил ее за зад, но она стряхнула мою руку и отстранилась. Затем вышла в другую комнату и закрыла дверь.
Я слышал ее голос и возбуждался. Кинув пару фраз, она затихла. Какое-то время она молчала. Когда я начал терять терпение, она вернулась и отдала телефон.

- Что ты там так долго возилась с ним?

- Ладно, иди сюда. – перебила она и расстегнула мне ширинку.

План (за день до)

- План такой - сказал я. – Мы снимаем квартиру на сутки. Она расположена над условленным местом.


- Что?

- Над квартирой Ферапонтова. Даша уговорит его открыть сейф. Ты спустишься с балкона. Я звоню в дверь. Он отвлекается, и ты вырубаешь его. Затем мы связываем их, забираем лингам и уходим.


- Я боюсь висоты!


- Да, но мы возьмем с собой блядей!

***


Хозяйка квартиры настаивала на документах. В ней отсутствовала вера в порядочность человека. Никакого доверия к ближнему. Я отдал ей предпоследний паспорт.
Затем позвонил сутенеру Ашоту.


- А щито, дарагой, нужьна баба? Дэньги ест?


Денег хватило на проститутку Свету. Ей было сорок три, и она страдала астмой. Я знал ее со времен дворового детства. Света воспитала во мне телесно-денежные отношения с женщинами. Я рассчитывал на дискаунт.
Остатками наличности мы убили вечер в подпольном заведении с игровыми автоматами. Какой-то бледный алкоголик спустил получку и впал в истерику. Охранники устроили драку. Ситуация накалялась, кто-то вызвал наряд. Мы поспешили удалиться.
Близилась ночь операции.


Ограбление


В просторной комнате играла музыка. Крикливая обстановка резала глаз. В ней чувствовалась фальшь. Мы явно переплатили.
Света опорожнила бокал, астматично рыгнула и заснула.


- Пора. - сказал я.


Ноёб опрокинул проститутку и вскарабкался сверху. Я не успел заметить, как он спустил штаны и вот уже его волосатый зад завертелся меж ног заснувшей Светы.


- Эй! – сказал я


- Эйй!


- Пора грабить, чертов таджик!


Это подействовало. Ноёб слез и оправился.


- Я узюбек!


***

Трель дверного звонка порядком надоела. Никто не открывал. Я стал стучать ногой. Дверь открыл испуганный Ноёб.


- Он мертв! Он мертв!


- Что?


Феррапонтов лежал на полу. Нелепо разбросанные конечности, лицо уперлось в лужицу тревожного цвета. Начинались неприятности.


- Я же просил вырубить, а не выпилить.


- Это не я, он так и быль. Так и быль!


- Щто делать? Щто делать?


Я переступил через тело и осмотрел комнату. Повсюду царил хаос. Дверца стенного сейфа была открыта. Видимо там был лингам. Даши пропала.


- Где Даша? – спросил я.


- Он так и быль. Он так и быль. – причитал Ноёб.


За окном противно завыла сирена. Контроль над ситуацией терялся. Необходимы действия.


- Мусора!