gretsOFF : КРАТКИЙ КУРС МАЛЬТИЙСКОЙ ЖИЗНИ С КРАСИВОЙ ЖЕНЩИНОЙ (Часть 3)

Август и сентябрь, пока не кончился сезон, мы провели как отпускники: как только вопрос с культуркой был выяснен, оставалось только нежиться на пляже, гонять на водных скутерах, нырять с аквалангом, пробовать свои силы в кайтсерфе и парамоторинге (на парашюте да с моторчиком Карлсона за спиной), есть, спать, reverse, repeat.

С закрытием сезона, когда купаться стало невозможно, перспективы открывались не самые радужные. Нет, чего греха таить – погода на Мальте почти круглый год стоит солнечная, и даже январские ливни и ветра воспринимаются как дань природе: давайте прервемся, подумаем о душе, пока за окном барабанят капли и развеваются листья пальм. Сначала выручала работа, коей перед Новым годом скопилось достаточно. Но после праздников и до Марта наступил мертвый сезон. Остров Мальта, да и соседний Гоцо, были исследованы вдоль и поперек уже к Ноябрю. Под «вдоль и поперек» я подразумеваю, что были посещены все достопримечательности из путеводителя, а так же те, которых в нем не было, но показал Марк. Он так же провел экскурсию по большинству лучших ресторанов, включая любимый ресторан четы Питт-Джоли в Валетте, начиная с мальтийской кухни, продолжая итальянской, затем мексиканской, далее индийской, китайской, греческой. В нескольких японских ресторанчиках выяснилось, что российские суши – самые вкусные из всех, что я пробовал. Новостью это оказалось только для меня. Как и во всех странах старушки Европы пользовались спросом кебабницы, в некоторых можно было добавлять в питу с бараниной «русский салат» - картошку с морковкой под майонезом. Такой кебаб можно было рубануть пройдя двести метров от нашего дома, и я поправился на несколько килограмм уже через несколько недель. Пришлось переходить на домашнюю еду - когда закончились неизведанные уголки острова, мы зажили обычной петербургской жизнью.

Обычная жизнь подразумевала достойное питание за умеренные деньги. Нам повезло – рядом с нашим домом находился аналог французского Carefour, сети магазинов эконом-класса, супермаркет GS store. Я и на родине был равнодушен к гастрономическим изыскам, так что не брезговал покупать здесь недорогие и практичные консервы: тунец, тушеная говядина, фасоль в сладком соусе, кукуруза. В деликатесном отделе можно было отхватить вкусного сыра с паприкой дешевле, чем запаянную нарезку в сырном отделе. В алкогольном углу продавались замечательные вина по 5-7 евро. Довольно часто удавалось не оплачивать упаковку с водой – я просто провозил ее мимо кассы в продуктовой тележке с ручкой. Овощи и фрукты выгоднее и вкуснее было покупать с грузовичка фермеров, которые так же останавливались по соседству. Из овощей мы варили отечественные супы, с гущей, потому что кремовые вариации за желудок не трогали и сил не прибавляли. Под новый год мы со скидкой купили в GS двухсотграммовую банку красной икры. А к самому празднику приготовили оливье, рыбный и крабовый салаты.

Новый год для Мальты является скорее хронологическим праздником, нежели семейным. Для семьи у них имеется Рождество. Мы не планировали отмечать этот праздник по католическому календарю, однако Марк все решил за нас. И пригласил нас на рождественский ланч к своим родителям. Присутствовал так же младший брат Марка Кит, его жена Рут и сын Джастин. Сам Марк был без спутницы, о чем он сильно переживал за столом, отбиваясь от подколок Рут о старческой дисфункции. Родители Марка произвели на меня хорошее впечатление: люди с живым чувством юмора, они провоцировали сыновей и невестку на родственные шутки, вежливо задавали нам провокационные вопросы и ругали правительство. И внезапно оказались расистами. Это потом мы уже выяснили, что большинство (да почти все) мальтийцев за сорок – расисты, по отношению к арабам и чернокожим. А тогда нам это показалось невероятным. Кит был приятным мужчиной за сорок, со стильной седой бородой и таким же ежиком на голове. Рут выглядела как русская женщина 21 века – высокая, распущенные каштановые волосы, лисичьи черты лица, она много курила и уже с начала праздника была слегка пьяна. Десятилетний Джастин не страдал дефицитом внимания, поедал лазанью, пил газировку и слушал о чем шутят взрослые. А взрослые шутили о геях и гомофобии, об арабах и неграх, поведении мальтийцев за рулем, детстве Марка и Кита, взрослении Марка и Кита, и о том, что Марк уже старый и его никто не любит. Наш друг не обижался на родню, воспринимая их слова с должной долей самоиронии, отвечая что, да, он не совершенен, но и лазанья подгорела. Хозяйка дома высказывалась по поводу нового правительства, за которое она голосовала. Разговоры о политике обычно меня раздражают, но тут следует сказать несколько слов о политическом устройстве Мальты и отношению к нему мальтийцев.

Начну с событий, произошедших уже после рождественских праздников и Нового года. В какой-то из весенних дней в Генассамблее ООН прошло голосование по поводу отделения Крыма и принятие его в состав России. Мальта проголосовала за «непризнание Крымского референдума». В то утро Марк заехал в гости и на полном серьезе стал расспрашивать меня: правда ли, что после Крыма мы примемся за Аляску? Он видел соответствующие фотографии в facebook.
Конечно нет, ответил я, впрочем, не очень уверенно. Моя великая Родина способна на все, как супермен. Ее, как поставленного над тобой в офисе руководителя, временами сложно понять. В популярном сериале о буднях американского правительства House of cards, главный герой – идущий напролом к президентскому креслу конгрессмен Фрэнк Андервуд – почитывает на досуге «Государство» Платона, однако ратует скорее за «Политику» Аристотеля (было бы странно, если б янки отрицал право частную собственность), а поступает вообще по сценарию «Государя» Макиавелли. Но снаружи Белого Дома его действия не понятны простому американцу. Но США – страна огромная, а Мальта – по площади и населению меньше Род-Айленда, самого крошечного штата. И действия правительства видны как на ладони. Выборы правящей партии на Мальте – очень серьезное дело, как для политиков, так и для простых горожан. Явка всегда не меньше 90%, кандидаты от партий не брезгуют ходить по домам электората, по телевизору идут жаркие дебаты, на обочинах дорог стоят билборды с сатирой одной партии на другую и т.д. Именно в политических баталиях темперамент мальтийцев открывает полностью, как сообщил мой знакомый, русского происхождения, живущий на Мальте уже несколько лет. Уже через несколько минут после оглашения результатов в 2013 году, Слима и Сент-Джулиенс наполнились людьми с флагами, клаксонящими автомобилями, громкой музыкой. Ощущение было как в Петербурге, когда «Зенит» взял кубок UEFA. В этот раз победили социалисты, составив большинство в парламенте. Христианско-демократической партии повезло меньше.

Социалисты недолюбливают ЕС, стараясь показать жителям Мальты, что решения правительства принимаются ими самим, а не по указке Европы. И слава Богу – ЕС упирает на то, что Мальта обязана принимать у себя всех беженцев с черного континента, выдавать им визы, работу и прочее. В ответ на это, в августе 2013 правительство Мальты отказало в высадке сотне ливийских беженцев, которых подобрал танкер «Салами», идущий под флагом Либерии.
Ситуация такова, что вступив в ЕС, Мальта стала перевалочным пунктом для бегунов из Северной Африки на Большую Землю. До этого, самым популярным трамплином в Европу для беженцев служил итальянский остров Лампедуза.
Тем не менее, хотя правительство не сильно жалует бегунов с «первой земли», они все равно проникают всеми возможными способами. В итоге, не желая, чтобы вся эта братия шаталась по острову, для них создали центр временного содержания Safi. По мнению Европы, этот лагерь – новый Бухенвальд. Им не в домёк, что пребывая за пределами лагеря, беженцы начинают портить показатели органам правопорядка – Мальта считается самой безопасной страной в Еврозоне.

Самые опасные типы на улицах – арабы, преимущественно ливийцы. Шикарные автомобили, от спортивных Феррари и Мазератти до элегантных Бентли, имеют арабскую вязь на номерах. Ливийцы, проживающие на Мальте, делятся на два типа: опасные и притворяющиеся. Первые, в случае уличного конфликта, могут пырнуть ножом – эта категория является чем-то вроде «братухи-борцухи» из Кавказских республик. Вторые – притворяются, что они не такие как первые. Держат себя в узде, пытаются создать видимость цивилизованного человека. Я знал двух ливийцев, Абдулла и Мухаммеда, которые принадлежали скорее ко второй категории, но легко могли сдать на первую. Абдулл выглядел как пресс атташе Аль-Кайды: на фото в facebook он был запечатлен на фоне флага своей страны, в руках сжимал Ак-47, и только его безупречный дорогой костюм говорил о несерьезности снимка (или мне так казалось). Мухаммед выглядел как актер Болливуда: плотный, даже тучный, с индийскими губами и носом, с распущенными до плеч черными прямыми волосами. Он скорее походил на арт-директора той же организации, что и Абдулл. Мухаммед рассекал по Европам, пребывая на Мальте не больше недели в месяц, при встрече здоровался со мной по-русски и докладывал, как чудно было в Амстере, а в Лондоне (вот тебе на!) шел дождь. Я живо представлял себе как он вербует в свою организацию сивых бриттов в пабе на окраине Лондона. А Мухаммед коротал вечера в Пачевилле, пил Курвуазье и несколько раз на моих глазах сильно пачкал свои дорогие костюмы.
Опаснее арабов были только прилетавшие на уикенд англичане, обычно путешествующие грядкой не меньше десяти перцев. Эти захватывали бар-клуб, выпивали весь стаут, чередуя его с шотами крепкого, и шли искать приключения. И находили французов, к собственной радости. Французы, в отличие от мальтийских банд, не трусили, но проигрывали почти всегда. Иногда, англичане встречали на своем пути русских с пустыми стаканами, что, как известно – к беде.

За время жития на острове, подраться на улице мне случалось два раза. Первый раз был полностью по моей вине, я выпил лишнего и вожжа попала под хвост: если бы не вмешавшийся таксист, ожидавший меня в кэбе, трое арабских молодчиков могли бы существенно исправить мне прикус.
Во второй стычке я виноват не был. Есть в Пачевилле, прямо у отеля Intercontinental, маленькая пиццерия под названием Eat me – I’m famous, работающая круглосуточно. За стеклянной дверью – прямоугольное помещение, четыре на два метра, на уровне груди – стойка уголком, как в шаверме на углу Невского-Литейного, чтобы облокотиться и поесть. Однако ночью, все предпочитают заказывать у прилавка, выходящего на улицу и поедать пиццу под открытым звездным небом. По ночам за главного тут невысокий, но жилистый бритоголовый мальтиец, лет сорока, которого мы называли просто – Шеф. После полуночи, из его заведения играли композиции Doors и классические альбомы Metallica. Опосля Пачевилльской долбежки, это было, словно уши после ванны почистить. На почве музыки мы как-то и разговорились, сошлись в музыкальных пристрастиях, и с тех пор Шеф делал нам с девушкой скидку на пиццу. А пиццу он готовил, на мой вкус, лучшую на острове. Он создавал ее у вас на глазах, собственноручно разминая и раскатывая тесто, придавая ему пышную форму, обильно посыпая ингредиентами, любовно устанавливая ее в печи прихватом с длинным черенком. Свежая пицца дымилась и обжигала нёбо. Иногда, в особенно многолюдные ночи, Шеф работал с помощницей, которая принимала заказы.
В ту ночь, мы с девушкой, возвращаясь откуда-то через Пачевилль, заглянули к Шефу на огонек. Перед нами в очереди стояла еще одна пара, которым мешал здоровенный негр – он что-то произносил в их адрес, мальчик с девочкой, дрожа, пытались его не замечать. Когда подошла наша очередь, выяснилось, что помощница Шефа пытается заставить черного верзилу заплатить за съеденное, а тот не реагирует. В конце концов, она махнула на него рукой и приняла наш заказ, получила оплату и поставила на прилавок две тарелки с четвертинками пиццы, на которых еще кипело масло. Пока я отвлекался на сдачу, негр сделал первую попытку дотронуться до моей тарелки, но я вовремя заметил и отстранил его руку, показав пальцем – не надо так делать. Негр улыбнулся из под козырька своей кепки и повторно протянул руку к тарелке. Продавщица за прилавком снова напомнила ему об оплате, он снова сделал вид, что не услышал. Я во второй раз отвел его руку, пихнул его в грудь, забрал обе тарелки и мы с девушкой отошли к столику на тротуаре. Пристроившись, мы обнаружили, что негр последовал за нами. Он вплотную приблизился ко мне и теперь глядел сверху, оказавшись на пол головы выше меня. Я в очередной раз, уже обеими руками вытолкнул его с тротуара на проезжую часть, все еще надеясь, что стычки можно избежать. Не тут-то было, негр остановился на проезжей части, поймал равновесие, сделал шаг ко мне, широко размахиваясь рукой от плеча. Я поднырнул под его руку, поймал его шею в локтевой сгиб руки, подсек правой ногой его опорную и повалил его на асфальт. Не рассчитав, запутался в его ногах и больно ударился коленкой. Оказавшись верхом на оппоненте, я высвободил правую руку и несколько раз прицельно ударил его в глаз и висок. Потом чьи-то сильные руки подняли меня вверх и поставили вертикально. Немногочисленные посетители пиццерии решили таки вмешаться в конфликт и разняли нас (и что-то мне подсказывает, что будь негр в моем положении, они бы не вмешались).
Меня оттащили от противника на несколько метров, девушка была рядом: я вдруг понял, что это она кричала все это время Stop it!, испугавшись. Я пристально вглядывался в группу людей, поднимающих негритоса, нас разделяло метра четыре, можно одолеть в один прыжок. Парень чернокожий поднялся, отпихнул помощников и всем своим видом показывал, что готов продолжить. И тут из дверей пиццерии выскочил Шеф, на ходу срывая с пояса фартук. Он оказался вдвое меньше негритоса, что, однако не помешало ему в прыжке ударить кулаком по черному лицу. Негр почти упал плашмя, успев в последний момент принять упор лежа. И тут же получил носком моего кеда в переносицу. Кажется, мне самому было в этот момент больнее, чем негру. Шеф еще добавил ногой по почкам обмякшему телу, сплюнул, бормоча какие-то мальтийские ругательства, и вернулся через дверь на кухню. Девушка взяла меня под руку и потянула за собой в нужную нам сторону. Я обернулся назад через пару метров и обнаружил, что негр почти поднялся, пошатываясь, и мотал головой, в поисках, видимо, своих противников. Вот это сила духа. Когда-нибудь, чернокожие будут доминировать на всей планете, они более развиты физически, при желании – они победят. Все так, как и хотел Чарли Мэнсон.
В целом же, Мальта действительно соответствовала титулу самого безопасного государства ЕС. И, как утверждал Марк, обладала самым ленивым полицейским управлением в мире.

Через какое-то время, я как будто сам стал мальтийским служителем закона. Зимой на Мальте совершенно нечего делать – дуют ветра, идут дожди, рано темнеет и приходится занимать себя в домашних условиях.
Целыми днями я читал книги, которые за неимением бумажных аналогов, закачивал в ebook. Как раз вовремя меня настиг Сомерсет Моэм и его самоанский цикл, который и подтолкнул меня описать период жизни на Мальте. Только герои его малайских рассказов, белые миссионеры, относились к туземцам с большим пиететом, нежели я к - мальтийцам. В остальное время, мы с девушкой пытались подтянуть свой английский и выучить итальянский (для последнего мы использовали скачанный с торрентов блок выпусков «Полиглота» от телеканала «Культура»). Скачивали новинки кино, иногда рубились в подаренную мне на Рождество Марком приставку Sony Playstation, занимались любовью, полдничали черным кофе в центре Нашара. Раз в неделю вместе с Марком стреляли по тарелочкам из ружья «Байкал» на полигоне и играли в боча (мальтийский вариант петанка), посещали казино и сауну при отеле Хилтон.

От однообразия дней, я стал чаще курить марихуану.
Мой первый мальтийский джоинт я купил у таксиста. Это был морщинистый, лысенький, лукавый старичок, похожий на старого Пикассо, по имени Карлос. Карлос водил желтый кэб, как остаток наследия англичан: всего на острове этих автомобилей осталось не больше десяти штук, а то и меньше. Кэб, как вид такси, нравился мне сравнительно больше остальных автомобилей с шашечками: в нем можно было вытянуть ноги, или вчетвером сидеть напротив друг друга, как в карете. Мы часто пользовались услугами такси, за не имением водительских прав, а Марк договорился со знакомой компанией, чтобы и плату с нас брали божескую. Однажды мы пришли на место подачи кэба и обнаружили, что водитель стоит снаружи и курит сигару. Я тоже достал табак и стал крутить себе папироску. Водитель, это был Карлос, живо поинтересовался, что это такое я курю. Табак, ответил я. Карлос участливо улыбнулся и сказал, что курить ganja гораздо полезней. На том и порешили: в следующий раз Карлос привез мне грамм белой вдовы. Вдова была такая «злая», что удалось растянуть этот вес на неделю: я вставал с утра, наливал чай или кофе в чашку, садился в раскладное кресло на террасе с видом на море, включал музыку на айподе, закуривал джойнт и закрывал глаза. Через пару часов шел завтракать. Если на улице гулял ветер, я проделывал все то же самое, но на диване. После завтрака мы выходили прогуляться в центр Нашара, поглазеть на местных с балкона кофейни, или пополнить запасы продовольствия. Вторую папиросу я курил на лавочке у центрального собора, напротив располагался бар фанатов местного футбольного клуба «Нашарские Львы», у которого постоянно тусовались молодые люди в тренниках.
Третий джоинт выкуривался после ужина, мы садились на диван в living room, выключали лампу, и единственным источником света становилась залитая огнем церковь соседнего городка Гхаргур. Города на острове плавно перетекают один в другой, как микрорайоны в большом городе: выходишь из ворот Валетты, обходишь фонтан Тритон, и вот ты уже во Флориане. Раньше, когда указателей местности не существовало, мальтийцы ориентировались по церквям. То есть церковь была ( и есть) градообразующим учреждением. Внутри всех без исключения храмов на Мальте по католически неуютно, меня всегда раздражала гигантомания или напускное роскошество. Но с этим можно мириться, если покурить перед входом и рассматривать храмы как арт-объекты.

В следующий раз, я взял у Карлоса уже 10 грамм и решил снизить частоту потребления. Не помогло: даже если курить по чуть-чуть каждое утро, весь день находишься в состоянии АСМР: автономной сенсорной меридиональной реакции. Все чаще начинаешь испытывать приятное покалывание в мозгу просто медитируя на кактус за окном или лампу, выполненную в форме dream machine Брайана Гайсина. Постепенно, перемещаясь по квартире, я стал чаще присаживаться за Playstation и в считанный месяц деградировал. Не играйте в видео игры, они отнимают уйму времени, ничего не отдавая взамен, кроме красных белков и бегущей строки в зрачках. Playstation я продал Карлосу за внушительную плитку гашиша, он все равно остался в выигрыше. Сидя в его кэбе напротив зеленого поля, этот старый мудрый Карлос, рассказывал, как он терпеть не может своих ровесников таксистов, которые так и не удосужились нормально выучить английский. Что правда, то правда: пожилые таксисты говорили на английском чуть лучше чем их сочинские коллеги перед Олимпиадой. Иногда они не понимали, что мне нужна сдача, или впадали в ступор от слишком сложной формулировки «на кругу на право», «остановитесь вон у тех ворот с цветами», и приходилось односложно управлять ими «налево, направо, вперед, разворот, здесь». Впрочем, иногда и поколение помладше удивляло: для подключения к интернет провайдеру требовался паспорт, я отдал свой документ операционистке, зачем-то в раскрытом виде на странице с последней визой. Когда утром мне позвонил мастер установщик, который должен был принести роутер и настроить сеть, то я долго не мог понять, каким именем он меня называет. Когда же он появился (выглядел он как типичный сисадмин – крупный и в бороде) и подключил нас к сети, то выяснилось, что в договоре я значусь как Pietari Shenghen. То есть – Петербург Шенгенский. В другой раз, курьер из доставки (мне пришла посылка от подруги из США) долго не понять, какую такую посылку я хочу и где я нахожусь – при встрече оказалось, что он мой ровесник, а может и чуть младше. И уровень его английского был значительно ниже моего. Карлос усмехался, прибивая джойнт, и, соглашаясь, кивал, слушая мои наблюдения о жизни на острове. Когда он закончил процесс, мы вышли из кэба и закурили.

- Но знаешь что? – взгляд Карлоса повис над полем – Мальтийцы, конечно, не сахар. Но зато мы не торгуем улыбкой, понимаешь, о чем я? Мы не слоняемся по улицам, растянув рот до ушей, и не делаем вид, что у нас в данный момент все гуд. Зато, если ты обратишься к любому мальтийцу на улице – я имею в виду, конечно, к человеку старше тридцати лет – за помощью, то увидишь, что мы всегда готовы помочь. Просто нам совсем не обязательно при этом всем своим видом показывать, что мы осчастливлены твоей просьбой, понимаешь, о чем я? Мы не имеем ничего общего с этими Европейскими лицемерами, которые улыбаются как идиоты, но проходят мимо твоей беды. Может мы и не первые на планете, но уж точно и не последние. И потом – Карлос хитро улыбнулся – ты знал, что самую большую в истории белую акулу поймали у берегов Мальты? Понимаешь, о чем я толкую?

Да, я понимал. Через неделю, Карлос поведал мне, что его дилера сцапала полиция и травы какое-то время не будет, так что не могу ли я продать ему немного гашиша? Я отломил ему по-дружески, Карлос удивился и благословил меня, мою девушку и мой род. И пропал: больше я не видел его лица за стеклом на водительском сидении кэба, телефон его был выключен. Старый добрый Карлос, я надеюсь с тобой все в порядке, и ты не угодил в тюрьму, а просто ушел в тень, на какое-то время. Оставшийся гашиш я продал по номиналу знакомым сербам из Пачевилля. Как я уже говорил, любые запрещенные вещества приравнивались к тяжелым, и сроки за них выдавали в два счета. Так что, «Страхом и Ненавистью» на мальтийский лад никто не промышлял.