Рыбовод : Химия и жызнь

На хера козе баян ? Или оно же - в хуй ли впивалась химия химику ? Когда я поступал в химико-технологический вуз, то отдавал себе отчет, что там химию учить и сдавать придётся. Для облегчения задачи выбрал специальность и факультет, где химии должно быть по-минимуму. Технология силикатов. По крайней мере, для поступления в вуз такого экзамена не предложили. Вот я и въёбся.

С химией я с детства не задружился. В восьмилетке у нас такого предмета просто не было, потому что не было учителя. А хули вы хотите от школы в тайге со 100 учениками на 8 классов ? Историю и географию преподавал физрук, он же директор и сторож в одном лице. Математику и физику - старичок Антон Павлович (без подъёбок). А химика не было, и хуй с ним, предмет не выпускной.

Беспокойство я впервые испытал на первом курсе техникума - химика не было и там. А мне нужна была оценка в дипломе, я жопой чувствовал - нужна. Химик, вернее химичка, появилась на втором курсе. Омерзительная толстая баба в кудряшках, лет сорока. Приехала она в наш райцентр из Вюнсдорфа, где её муж служил в Группе Советских войск. Учителя её называли полковницей и плевали на спину. Нас она ненавидела, и постоянно толковала, какие замечательные дети были в советской школе в ГДР. Какие они были дисциплинированные, вежливые, старательные. Как мне хотелось ебануть этих детей ногой в солнечное сплетение.

Потом эти дети со своими родителями-офицерами многократно переезжали жить в наш город. Реально это были обычные дети, нормальные уёбки, ничем от нас не отличающиеся. То есть эта химичка, Зинаида Петровна, еще и не отдавала себе отчета в повседневном быту, пизданутая была то есть.

К нам она обращалась обыкновенно визгом: «Быыыдло ! Хамьёёёё пративное !». Это, в принципе, соответствовало действительности.

Мы и были быдлом, дети из деревень, шахтерских поселков и приисков. У нас на прииске, например, самогон пили вёдрами. Стоит на лавке ведро самогону, кто хочет, черпает эмалированной кружкой, и пьёт. В кружке 300 грамм. А если мужик покрепче, или уж очень выпить хочет, так черпает уже алюминевой кружкой. В такой - 500 грамм. Я в 13 лет однажды ёбнул полкружечки, так следующий раз выпил уже только в 19 лет.

Самогон умели делать поголовно все из чего угодно и на чем угодно. Бичи, например, в поле делали самогон на раскладушках. Распиливали две алюминевые раскладушки, чтоб получались трубки с гибами, соединяли их изолентой. Собирали невъебенный змеевик, метров 8 длиной, подключали двухсотлитровую бочку соляровую с бардой и кипятили на костре. Охлаждение воздушное, физика теплообмена хули. Очищали марганцовкой и никто не дох, и дизентерии в полях у них не бывало.

А водку у нас пили только интеллигенты - маркшейдеры там, или геологи. Но надирались они водкой не хуже самогона. А пива у нас не было. Не было пива пастеризованного в СССР, а обычное портится на третий день. Так что к нам его и не возили, нахуя везти пиво, если оно скиснуть три раза успеет ?

Еще наше хамство выражалось в манерах, но мы хоть и дети были, над этим вопросом работали. В целом, придавали манерам значение. Например, в начале первого курса любой мог запросто пёрнуть в классе. Уже к ноябрю мы пообтесались, просились выйти, и пердели от души уже за дверью. Это мелочь, но вот так наш прогресс и образование все-таки происходили.

Но ведь были у нас и хорошие свойства.
Например, мы все искренне хотели и старались учиться. Видимо, так охуенно странно в нас реализовывалась неформализованная социо-культурная доминанта - возвращаться на шахты никто не хотел.

У нас абсолютно не было воровства.

Мы не курили анаши и не нюхали клей. Мы даже не догадывались об их существовании. Обыкновенно анашу впервые пробовали только в армии, и то смотря, куда попадешь.

У нас была личная гигиена, даже в 21 веке для некоторых людей недостижимая - например, мы все меняли носки каждый день. Я с первой стипендии купил две пары носков, и мне все обзавидовались. Они-то деньги расфукали. А у меня стало 4 пары носков всего, значит, их можно было стирать не каждый день, а через два дня. Все стирают носки вечером, а я гуляю. И стираю в удобное для меня время, когда есть раковина свободная, а не когда все стирают.

Вот таких нас учить химии и приехала эта гнида Зинаида Петровна. Для полного счастья её назначили куратором нашей группы. Так она корпела над журналами, выписывала наши оценки, и неуспевающим закатывала промывание мозгов. В этом она превзошла многих даже литературных персонажей.

В качестве наказания неуспевающий должен был посещать Клуб Интернациональной Дружбы, КИД. В этом КИДе нужно было писать письма детям ГДР или польским харцерам. Харцеры - это что-то среднее между пионером и комсомолом, по крайней мере на фотках девки-харцерки были вполне зрелого менструозного возраста.

Но самым мерзким занятием в КИДе было совместное пение песен протеста. Все выстраивались в круг, соединяли поднятые руки. Зинаида Петровна была сцепляющим участников элементом. И пели: «Эль пуэбло ! Унидо ! Хама сера венсидо !!!...» и далее еще 4 куплета, да по три раза, по-испански. Так мы выражали (кому, бля ?) свою солидарность с народом Чили. После троекратного исполнения опуса все обалдевши трясли башкой, пытаясь поскорее выйти из транса.

Надо сказать, что это была действенная мера в части укрепления дисциплины и успеваемости.

Зинаида Петровна, помимо всего, была женщиной очень болезненной. У неё были «страшные мигрени», и она часто отсутствовала, не преподавая столь нужную мне химию, а когда выходила на работу, то занималась организацией интернациональной дружбы.

Плохо было то, что на втором уроке из тех 10, которые она все-таки провела, я понял, что эта пизда совершенно не знает предмета. А через год она уволилась, пролетев яркой звездой сквозь наши судьбы. В наши дипломы пошли оценки-автоматы: троечникам тройки, всем остальным четверки. Но понятие валентности осталось загадкой.

(Окончание следует подождать)