Игорь Домнин : Коллекционер

Я уже сейчас и не помню, когда именно стал пленником этой пагубной страсти. Может это произошло еще в раннем отрочестве, а может гораздо позже, в юношестве. Но только страсть эта с течением времени становилась все более дерзкой, не унимаемой, жадной. Я стал ее рабом, потакая себе в этом порочном, как мне казалось противоречащим здравому смыслу странном увлечении. А может это случилось еще позже, и причиной моей тайной постыдной страсти стала она, молодая вдова, моя последняя пассия с которой волею судьбы пришлось порвать. Та, что не так давно канула в лету, эта жадная до утех и крепких слов нимфа. Эта фурия, вечно бравшая верх и считавшая дурным тоном лишний раз не высказаться крепким словцом по поводу моей несостоятельности, и как порицание за это требовала внимать аромат, коим было вдоволь напитано ее белье. А мне, почему то в глубине души нравилось и доставляло огромное удовольствие это ее суровое наказание за мой порок. Ах, с какой же ненасытной страстью, с какой неутолимой жаждой я внимал этот непостижимо прекрасный запах, принадлежавшей мне женщины, и лишь после этого былая слабость покидала меня и неистовая твердость наполняла корень. Каким же стимулом, каким же залогом предстоящего успеха был этот сладковато-терпкий запах ее белья, без которого уже практически была немыслима наша полная близость, а может в ее скоротечности и несостоятельности и лежали причины нашего предстоящего расставания.

Остро переживая разрыв, я все же не перестал испытывать огромную потребность внимать этот отдающий сладким дурманом аромат, но незаживающая душевная рана надолго лишила меня роскоши общения. Испытывая его недостаток, я пытался компенсировать подобным образом свою ставшую непосильным бременем неудовлетворенность, став довольствоваться лишь визуальным наблюдением женских трусиков, мучаясь одним единственным вопросом: почему эти на первый взгляд обыкновенные лоскутки тонкой ткани, созерцать которые доставляло мне особое удовольствие, вызывали во мне небывалой силы трепет. И как они сумели пробудить во мне целый ворох кипучих изнывающих страстей. Особенно то, как острая теплая волна непостижимого удовольствия с новой силой захватывала меня всякий раз, когда благодаря переборам ножек мог до умопомрачения любоваться вожделенным треугольничком цветной, ажурной, кружевной ткани открывавшимся мне на мгновение в пробор коротенькой юбочки, избранной мною модели, ведь трусики далеко не каждой девушки могли заинтересовать меня. Да, да, будучи довольно требовательным к выбору объектов своей тайной страсти, я непостижимо радовался, лишь увидев, подходившую под мои строгие критерии особу и тут же начинал мучиться одним единственным вопросом, а «какие на ней сейчас»? И желание созерцать их сию минуту овладевало мной с огромной непреодолимой силой, пробуждая мгновенное возбуждение. Но не все было так просто, мое тайное желание еще не закон, а его осуществление дело его величества случая, Но ведь случая не ждут, его создают. Удачно выбранная позиция в транспорте, упавшая монета возле самой скамейки в сквере делали свое дело, благо теплые погожие дни, лишь способствовали этому. Ах, с каким же томительным предвкушением я ждал весну с ее сухими, солнечными днями!!! Ведь лишь они сулили мне надежду на предстоящий успех, лишь они в тесной связке с моим союзником, другом, попутчиком, что велением моды давала мне огромные шансы на успех. О, мой тайный союзник, попутчик друг, увеличивал мои шансы, мини юбка, плотно сидящая на девичьих бедрах это все о тебе.
Но теплые дни пролетали быстро, а непогожие, уже по-осеннему холодные навевали тоску. Ах, как же мешали наступающие холода моему страстному увлечению, а как хотелось мне осязать, внимать аромат при любой погоде. Как страстно желал я устранить эту сезонную зависимость. Как же хотелось коснуться их почувствовать запах, сжать в твердом кулаке нереализованной страсти, как же хотелось ежедневного наслаждения предметом моего тайного поклонения.

Доведенный до отчаяния я стал искать утешения в бескрайних просторах виртуальной паутины, где юные бурусэра предлагали широкий спектр своих предметов интимного туалета. Я мог сам выбирать их носителя, высказывая свои пожелания по поводу модели, цвета, характера носки. С каким радостным трепетом и неистовым волнением ждал я очередную посылку с предметом моего тайного обожания. С каким упоенным наслаждением я, едва освободив объект своего страстного восхищения из герметично стерильной упаковки, наслаждался этой легкой потертостью, этим острым едким запахом вдоль шва. Довольно быстро у меня образовалась целая коллекция обожаемых экспонатов моего тайного поклонения.

Но природа брала свое: желание, настоящего, женского, было причиной моего тайного увлечения. Все же мне не хватало этой реальной естественности женского начала, этих ворот любви желание вхождения в которые росло и крепло во мне, несмотря на рост коллекции, наслаждение которой все же не давало полной разрядки. Я желал большего неодушевленные потертые кусочки ткани, хранившие едкий аромат, уже не могли в полной мере способствовать упоению моей незыблимой страсти. Живой трофей, полученный только, что при, чем из рук самой обладательницы вот что стало бы настоящей вершиной, гордостью, коньком моей необычной коллекции. Девушка, снимающая с себя трусики и преподносящая их мне как что-то неприкосновенно-ценное, личное, сокровенное моя тайная мечта, уже давно ставшая заветной. Но, препятствия, возникающие на пути к ее осуществлению, казались мне непреодолимыми. Огромная дистанция, что испытывал еще со времен расставания с вдовой, развилась мне в острую интимофобию по отношению к женщинам, которую еще предстояло преодолеть. Да и где сыскать, такую которую, не ввергло бы в шок мое дерзкое предложение.

Спасаясь от одиночества домоседа, темными уже по-осеннему прохладными вечерами я медленно шел по хорошо освещенным улицам, вдоль которых манили яркими огоньками неона маленькие кофейни. Я часто заходил в них, отведать кофе с порцией коньяка, отличное средство от скуки. Чтобы вообще не впасть в отрешенное отчаяние, случалось, мысленно обращался к понравившейся мне особе, часто проговаривая про себя сухие реплики возможного диалога, задавая себе один единственный привычный вопрос. Как правило, это были худенькие молодые нимфетки с слегка тяжеловатой грудью, крепкими ногами и влекущим пышностью задом. И вот однажды мой истосковавшийся взгляд остановился на ней, той, что пила кофе, коротая время в одиночестве. Изредка она поправляла разбросанные по плечам волосы, с плохо скрываемым любопытством оглядывая зал. Оправдания не подходить к ней со столь странной просьбой уже не находились с прежней легкостью. На щите или со щитом мигом пронеслось в голове.
Подкрепившись определенной дозой коньяка, я подошел к ней с одной единственной просьбой: присесть рядом. Она недоуменно пожала плечами, дескать, как вам будет угодно и с тем же любопытством демонстративно продолжая осматривать зал. Сейчас или никогда, пронеслось в голове, благо порция коньяка помогла преодолеть все мнимые барьеры приличия. Но все, же с трудом, преодолевая, смущение я начал говорить ей хорошо заученные почти наизусть фразы ну что-то вроде:
-У меня к вам есть интересное предложение, но только поймите меня правильно - сбивчиво, путаясь в словах начал я.
Она, молча, без лишнего интереса взглянула на меня продолжая помешивать ложечкой давно остывший кофе. И, выдержав, паузу сухо спросила:
-Неужели?
А потом, улыбнувшись, тихо добавила:
-Что вот так сразу и вдруг предложение?
-Поймите меня правильно, это…немного…как же вам….-сбивчиво мямлил я, пытаясь избавиться от естественного волнения.- В общем мне нужны ваши трусики!!! - широко вдохнув разом выпалил я и тут же добавил: я вам заплачу, хорошо заплачу…
Все же это было победой, маленькой, но победой, неким вызовом способным нарушить тягостную непрерывность воцарившегося молчания. Моя победа!!! Я не получил, как мне казалось вполне заслуженную пощечину, даже не услышал угроз позвать охрану или что-нибудь в подобном роде, более того, она не ушла, по видимому неожиданность подобного предложения повергла ее в легкое замешательство.
-Что? – прищурившись спросила она, взглянув на меня с надменным презрением
-Ваши трусики, мадам,- уже с уверенностью победителя повторил я
Она в тягостной задумчивости продолжала, молча смотреть на меня, и в полумраке я ощутил на себе ее презренный взгляд, увидел как брезгливо поддергивается ее верхняя губа.
-Вы в своем уме? - строго произнесла она
-Я хорошо заплачу, – не унимался я
-И как вы себе это представляете? - выдержав паузу заинтересованно спросила она.
-Вы снимите их и отдадите мне, а я вам деньги, притом, что я должен созерцать сам момент снятия.
-А, а понимаю, вы извращенец, почему именно ко мне подошли?
-Вы мне понравились
-Неужели? Кокетливо улыбнувшись, спросила она
Она замолчала и уже без презрения и иронии смотрела на меня, а потом тихо, будто стесняясь, сказала
-Пойдем, опрометчиво поднявшись с места, поманила меня пальцем.
Вот так, осторожно пошатываясь, борясь, с предательской влажностью ладоней и дрожью в коленках я плелся за своей и мечтой.
Она дернула ручку дамской комнаты, с уверенностью провернула ее, распахнув дверь, я вошел за ней, в предвкушении воплощения заветного желания. Плотно закрыв дверь за собой, она, повернувшись ко мне, задом медленно потянула вверх юбочку, под которой к моему великому удивлению совершенно нечего не было, причина всех моих мытарств, мой вожделенный трофей, мой возможный новый экспонат, моя заветная мечта просто отсутствовала на положенном ей месте. Подняв юбку, она наклонилась вперед, прогнувшись, сильней разведя ноги, и я вдруг я ощутил так знакомую, но уже изрядно подзабытую уверенность, вдруг пронизавшую тело, ощутив, как внезапная, пронзительно острая твердость наполнила корень.