Шева : История без (быль)

Пытаясь структурировать классический сюжет с точки зрения банального литературоведения, мы со всей очевидностью приходим к тому, что структура сюжета в концептуальном плане содержит как обязательные, так и необязательные элементы. К обязательным обычно относят: завязку, развитие действия, кульминацию, развязку. К необязательным - экспозицию, пролог, эпилог, послесловие.
К чему это я написал?
А Бог его знает.

…Люблю рассматривать старинные фотографии.
Такое впечатление, что тогда, в те давние времена, люди относились к фотографированию гораздо серьезней, чем сейчас.
Ответственней, я бы сказал. Для них, похоже, это был не процесс, а событие.
Почему-то на фотопортретах тех лет гораздо яснее, четче проявляется, хотя, может быть, это всего-лишь кажется, характер того, кто на снимке.
Вот посмотреть на снимки наших героев.
Он – классический офицер-красавчик с лихо закрученными усами, явно любимец женщин, в идеально подогнанной военной форме и безукоризненно сидящей фуражке с кокардой.
Она, наоборот, - с чувственными губами, короткой, мальчишеской стрижкой, уверенным, даже строгим взглядом эмансипированной девушки-женщины. Ну прямо героиня рассказов Бунина. И, в то же время, проглядывает бесом что-то от толстовской Зои Монроз.
Красивые.
Но сразу видно - разные. Очень разные.

…В первой мировой он участвовал в звании подпоручика. Но уже в двадцать два был комиссован как непригодный к службе. Вроде как из-за туберкулеза.
Тогда он вернулся в свой родной поселок на Черниговщине и в феврале восемнадцатого создал здесь партизанский отряд. Командиром, видно, он был неплохим.
Потому что потом были такие же отряды в Самарской и Симбирской губерниях, на Брянщине. Участвовал в боях с немцами за Чернигов, Фастов, Киев.
Но не его боевой путь привлекает внимание. Почему-то всегда между общественным и личным нас интересует второе.
Может, потому что личное всегда ближе, понятнее, что-ли.
Одним словом, весной восемнадцатого года, да-да, весной – никуда и никому от нее не деться, даже будущим героям, в возрасте двадцати трех лет он влюбляется, а затем и женится на своей избраннице.
Сказать, что это была неординарная личность – ничего не сказать.
Несколько фактов ее жизни. Его землячка, из той же Черниговской губернии. Моложе его на два года. В двадцать один год поступила на службу в ЧК, возглавив подразделение в городе Унече и став членом Унечского ревкома.
Звали ее Фрума Ефимовна Хайкина.
Ага.
Как писал потом местный краевед:
«После освобождения Клинцов от немцев и гайдамаков революционный порядок в посаде устанавливала Фрума Хайкина. Это была решительная и смелая женщина. Она разъезжала в седле на лошади, в кожаной куртке и кожаных штанах, с маузером на боку, который при случае пускала в дело. Ее назвали в Клинцах – «Хая в кожаных штанах».
Под ее началом выявили всех, кто сотрудничал с гайдамаками или сочувствовал им, а также бывших членов Союза Русского Народа, и расстреляли на Ореховке, на поляне за городским садом».
Вот такая была Жанна Д‘арк. «Клинцевского розлива».

Была у нашего героя необъяснимая странность.
С предубеждением и презрением относился к легковым автомобилям. И к пользователям этим видом транспорта женского полу.
И когда из центра поступило указание, что в связи с бензиновым кризисом резко ограничить поездки на автомобилях, он издал по Житомирскому гарнизону презабавный приказ:
«Несмотря на острую нужду в горючем материале, который так трудно достать для необходимости обслуживания фронта, некоторые лица позволяют себе роскошь раскатывать на автомобилях с женщинами. Приказываю всем командирам частей дивизии заарестовывать автомобили с женщинами и препровождать в дивизию, где автомобиль подлежит конфискации, а лица, изволившие ехать в нем с женщиной, аресту с доведением до сведения учреждения, которому принадлежит автомобиль».
Закончилось анекдотично. Арестовали автомобиль, в котором ехала женщина, ответственный работник - член Волынского губисполкома.
Губисполком быстренько накатал кляузу в центр.
Наш герой получил «по полной».
Так и вспоминается Козлевич с его - Пить не будете? Голые танцевать не будете при луне? Эх! Прокачу! Выходит, не на пустом месте был создан этот бессмертный образ.
Но что интересно, уже в двадцать первом году Харьковский горком КП (б)У тоже издал постановление, запрещающее женщинам ездить в автомобиле.
Тогда уже вмешалось Политбюро ЦК, которое своим решением от двадцать третьего июля двадцать первого года предложило горкому отменить постановление и поручило НКВД разработать инструкции относительно пользования автомобилями, а секретариату ЦК – «дать циркуляр губкомам относительно борьбы с отношением к женщине как к низшему существу».
Вот такие были времена.
А вы говорите.

…В августе девятнадцатого Фрума рождает ему дочь.
Но это было уже после его гибели.
Очень неоднозначной и вызвавшей потом столько пересудов и вопросов.
Официально сообщалось, что красный командир погиб в бою с петлюровцами под Коростенем.
Но как показали результаты экспертизы при эксгумации, проведенной аж через тридцать лет после смерти, его сразила пуля, вошедшая в область затылка, а вышедшая в области темени.
В этот момент он находился в окопе и смотрел в сторону противника в свой неизменный бинокль.
С ним находились трое - его заместитель, рядом - командир Богунского полка, и главный фигурант - уполномоченный реввоенсовета двенадцатой армии некто Танхиль-Танхилевич, откомандированный к ним якобы с инспекцией.
Там же, в расположении дивизии, в тот момент находилась и Фрума. Продолжавшая состоять на чекистской службе.
А он Фруму по-прежнему боготворил. Незадолго до смерти в полку даже провели специальное собрание в связи с чрезмерным сердечным увлечением командира в ущерб службе.

Согласитесь - вот где, казалось бы, можно было бы разгуляться фантазии.
Что же стало настоящей причиной его гибели?
Случайность?
Или, все-таки?
Или - еще хуже и подлее?
Но ничего этого вы здесь не прочтете.
Оставим эту историю в таком виде, как она есть.
Без.
Почему?
Да потому что люди-то живые были, невыдуманные.
Кто сейчас скажет, как на самом деле было?
Уже никто.

В качестве постскриптума странный факт – с конца девятнадцатого года Фрума начинает жить под «партийным» псевдонимом Ростова.
Почему, зачем?
Ага.

…Прошло без малого сто лет. А он и сейчас гордо восседает на коне.
Только бронзовом.
В Киеве, на пересечении тогда Бибиковского, ныне - бульвара Шевченко, и ведущей к жэдэ вокзалу улицы Коминтерна, ныне, насмешка судьбы, носящей имя Симона Петлюры.
В аккурат напротив предварительных железнодорожных касс.
Пока стоит. Герой еще той, первой гражданской войны.
Хотя, кто знает. Глядишь – и через время на том же постаменте будет уже другой герой. Со второй гражданской.
А ведь если вдуматься – заколдованный круг получается. Еще один из героев Ремарка этому удивлялся.
Мол, при жизни – ты на хрен обычно кому нужен.
А мертвый - герой.
Только тебе-то что с этого? Только и радости, что никогда не узнаешь, как потомки распорядились. А точнее – растранжирили.
То, за что ты боролся.