Кирилл Головкин : Find a words.

Элизабет Хинч с трудом отрывает голову от подушки. На краю сознания ярким флажком маячит мысль о том, что надо поесть. Прошло столько дней, а она ничего не ела. Но тогда бы она чувствовала голод. А его нет. Ни чувства голода, ни жажды, ни чувства времени. Нет чувств. Нет осознания того, что случилось. Это не горе, это не ненависть. Опустошение. Когда смотришь на себя, как бы, со стороны, не обращая внимания на растрепанные, засаленные волосы, красные от недосыпа и слез глаза и вялые, словно у ленивца, движения. Это сравнение показалось ей смешным. Она глупо хихикнула, скорее даже хрюкнула, перевернулась на спину и закрыла лицо ладонями с изломанными ногтями. Пыталась руками задавить зарождающийся истерический смех. Тщетно.
Прошло около трех часов. Стук в дверь и телефонные звонки не прекращались, но Бет уже давно отключила сознание от действительности. Спряталась в своих черных мыслях, запуталась в них, ежесекундно повторяясь и что-то невнятно бормоча.
На следующее утро она встала согласно все еще работающему будильнику, медленно побрела в ванную, думая о том, какой кошмар ей приснился. Почистила зубы, удивляясь тому, какие мешки у нее под глазами. Потом заметила рубец на виске и запекшуюся кровь. И все вспомнила. Это не сон. Это она ударилась о косяк, когда ей позвонили. Тело не выдержало тяжких известий. А вот голова оказалась крепче. Она все лежала на полу, не в силах двигаться и смотрела, как кровь карминовой струйкой бежит по лицу. Как будто слезы, которых у нее никогда уже не будет. Мешки под глазами – свидетельство трех-четырех бессонных ночей, проведенных после ночного изматывающего допроса в полиции. Вспышки фотокамер, звонки и стук в дверь – репортеры, которым нужно сенсационное признание Бет. Признание в любом грехе.
А она всего-то вырастила сына. Хорошего сына, который, хоть и не был отличником, никогда не отставал в учебе, был в сборной школы по баскетболу, писал стихи, любил свою мать и всегда ей помогал. Потому что кроме него у нее никого не было. И теперь нет никого. Она всего-то вырастила сына, который без каких бы то ни было видимых причин, пришел в школу 17 октября с заряженной винтовкой и 4 самодельными бомбами. Который хладнокровно выстрелил своему учителю в лицо и не колеблясь взорвал заряды, заложенные в столовой и спортзале. Ее сын, который запер своих одноклассников в кабинете истории и заставил тянуть жребий, кто и когда умрет. Ее мальчик, который пощадил группу поддержки, просто прострелив девочкам колени, чтобы они никогда больше не могли красиво ходить. Тот милый малыш, улыбающийся с фотографии на смотровой площадке возле Капитолия, убил 43 человека, а потом молча застрелился сам.
Билл Хинч смотрел на нее с фотографии над старым телевизором. Там ему 13 лет. Он скоро пойдет в среднюю школу. Он смотрит на Элизабет осуждающе. А она плачет. Слезы не текут по лицу, их просто нет. Женщину сотрясают громкие надрывные всхлипы. Никто кроме Элизабет не знает, что она видела тем утром. Они видела взгляд Билла, обращенный с тихой мольбой на свою мать, когда он открыл дверь, чтобы уйти в школу. Возможно, он хотел чтобы она его остановила, сказала что-то, поговорила с ним… Тогда все могло бы быть иначе. Но она прошла мимо, у нее был завал на работе, и она просто сделала вид, что очень занята, что все как всегда хорошо.Пожелала ему приятного дня. А он молча вышел за дверь, зная, что уже не вернется домой.