Denis Opyakin : Цикл иронических рассказов

«Светоч»

Каждый день должен приносить копейку. Каждый. Хорошо, когда ты на государственной службе. Копейка сама капает. А раскладываешь ты пасьянс или бороздишь Интернет - никого не волнует. Другое дело, когда работаешь сам на себя. Хочешь - не хочешь, а приходится крутиться. Я адвокат. Неплохой, нехороший. Звезд с неба не хватаю, но и в хвосте не плетусь. Январь. Относительное затишье. До зарплаты почти месяц. Люди после праздников как сонные мухи. Вроде бы за грабеж мужика привлекают, так сказать - взяли за жопу, а он сидит - сопли на кулак наматывает.
- И что вы мне посоветуете?
- Вину признаете?
- Признаю.
- С потерпевшим знакомы?
- Знаком.
- Извинения ему принесли?
- Принес.
- Ущерб возместили?
- Ущерб?
- Телефон вернули?
- Вернул.
- Тогда в суде дело могут прекратить за примирением сторон.
Все в ваших руках. Это понятно?
- Понятно.
- А раз понятно: пятьсот рублей в кассу и не смею больше задерживать.
- Дмитрий Владимирович, может, Вы возьметесь за мое дело.
- Дорогой мой, а за что тут браться? Ваше дело яйца выеденного не стоит. Поговорите с потерпевшим, пускай он напишет заявление. Не сможете написать – подъезжайте.
- Спасибо.
- Не за что.
На сегодня все. Записывалась еще одна женщина, но в последний момент сорвалось. Что же делать? Пятьсот рублей - не айс. Так, давайте посмотрим. (Просматриваю телефонную книжку). Артем Петрович? Был на прошлой неделе. Валентина Ильинична? Нет. Эта сама кого хочешь разведет. Ирина Петровна? А почему бы нет. Она уже недели две как ждет моего звонка.
- Ирина Петровна, добрый день. Адвокат Коньякин побеспокоил. Как самочувствие? Нормально? Если хотите, могу после работы заехать. Договорились.
Чтобы для нее такое придумать. В область мы уже писали. Может, обжаловать один из ответов в Москву. Старушкам нравятся всякие писульки со столичными штемпелями. А там послали тебя к черту или переслали обращение дальше по инстанциям, не так важно. Да, пожалуй, так и поступим. Каких-то двадцать минут и все готово. «Уважаемый Игорь Николаевич! Памятуя о многочисленных положительных отзывах о работе Вашего ведомства…». И так далее по тексту. А в конце жалобы просьба поставить ее на личный или какой-нибудь другой контроль. Вы только представьте. И письмо-то со штемпелем, и на контроль-то жалоба поставлена, и начинается-то с «Уважаемая Ирина Петровна!». Как минимум, недели на две разговоров. Да, за одно это можно смело просить тысяч пять.
Автобус битком. И куда все едут в половину четвертого?
Кондуктор: Молодой человек, передавайте на проезд. (Пересчитывает.) Еще рубль. Сохраняйте билеты. На линии контроль.
Выхожу. Может, тортик купить, а то опять прошлогодние галеты жевать придется. Да нет. Подпишу бумаги, получу гонорар и домой.
- Так, какая квартира-то? Забыл. Нет, нет. Тридцатая.
(Щелчок. Открывается дверь.)
- Ирина Петровна, еще раз добрый день.
- Дмитрий Владимирович, дорогой мой, здравствуйте. Проходите, пожалуйста.
- Похолодало.
- Вы опять без шапки.
- Да я на такси.
- Все равно. А я все ждала вашего звонка.
- Ирина Петровна, лучше один раз зайти, чем десять позвонить.
- Это верно. Проходите. Может, кофе?
- Давайте сначала подпишем бумаги, а потом уже можно и кофе.
- Хорошо.
(Прошли в гостиную.)
- Так. Это первый экземпляр. А второй? (Просматриваю папки.) А вот и он.
- Какая толстая.
- На четырех листах. Я решил, сначала попробуем в министерство написать, а там посмотрим.
- Как скажете, Дмитрий Владимирович. Вся надежда только на вас.
- Сделаем все возможное. И вот здесь (указываю на графу с подписью). Нет, нет. Ниже.
- Совсем ослепла. Ничего не вижу.
- А как же «Светоч»? Не помогает или закончился?
- Нет, есть еще баночка. Нужно будет еще заказать.
Вот бабульки! Сидят сутками у телевизора или радиоприемников и слушают всякую чушь про чудодейственные препараты. А потом тыщи по три своей копеечной пенсии спускают на эти так называемые лекарства. Странное дело, казалось бы, тебе уже под девяносто и уже давно пора нюхать корни ромашек, а ведь нет… Что ни говори, а жить хочется. К примеру, у бабки моей жены присказка: «Зимой и осенью умирать не хочу. Холодно. Летом хорошо умирать, но жарко». Про весну старушка молчит. Значит, умрет весной. Но до этого еще простудится на моих похоронах. Ненавижу ее. Уже пережила отца и тетку. Переживет мать – задушу собственными руками. Ну да ладно. Отвлеклись. Пускай все живут долго и счастливо.
- Дмитрий Владимирович, сколько я должна за работу? Большое дело делаем. В Москву пишем.
- Три тысячи.
- Хорошо. Одна, две... Вот, ровно.
- А это квитанция, Ирина Петровна. Не потеряйте.
Мастер! Как говорит мой друг: «Не снимая пиджачка и шляпы». Три пятьсот за день. Не бог весть что, но…
- А теперь кофе.
Да хоть яду, уважаемая Ирина Петровна. На термометре настроения – жаркий полдень. Теперь можно часа полтора уделить старушке, все равно жена еще домой не пришла.
Когда Ирина Петровна приглашает испить кофе – это означает одно. Впереди увлекательное, в сотый раз пересказанное повествование о молодости, старости и скорой смерти. Был бы под руками диктофон, взял - перемотал в конец, поставил на: «Вот и все, Дмитрий Владимирович. Вот такая моя жизнь. Да вы это итак уже не раз слышали. Интересно? Правда?!». В общем, как-то так. Но раз диктофона нет... Умение выслушать – самое ценное качество в работе адвоката. Сиди и слушай. Или делай вид, что слушаешь. Она тебе про бомбежки, переправу, аресты, тиф. А ты киваешь в ответ головой и с периодичностью минут в пять чуть еле слышно поддакиваешь. При этом в голову-то лезут совершенно другие вещи.
- Кофе или чай, Дмитрий Владимирович?
- Пожалуй, кофе.
- Берите чашку.
- Я смотрю, у вас новый чайник?
- Нет, нет, что вы. Это Люба помыла.
- Соцработник?
- Да.
- Хорошо.
- Хочу ее попросить, чтобы она не два, а три раза на неделе заходила. Дел много накопилось. А у меня руки сами знаете какие. Ничего не могу делать.
И так часа два. О Любе, руках, соседях… Потом по третьему кругу о бомбежках. До того досидел в одной позе, что ноги затекли.
- Ирина Петровна, слушал бы вас и слушал, но время. Жена сейчас придет с работы. Нужно еще успеть ужин приготовить.
- А сколько сейчас?
- Начало седьмого.
- Ох, действительно поздновато. Заговорила я вас совсем.
- Ничего.
(Даже вставать больно. Пока старушка возится у раковины – делаю круговые движения, разгоняю кровь. Кажется, все. Можно идти).
- Когда теперь зайдете?
- А как ответ из Москвы получите. Позвоните, а там посмотрим. Хорошо?
- Хорошо.
- До свиданья, Ирина Петровна.
- До встречи.
Может, еще к кому-нибудь заехать? Как говорится, аппетит приходит во время игры! Да нет. Пожалуй, на сегодня достаточно. Поеду домой. Опять буду корчить из себя униженного и оскорбленного. Может быть, жена из своих за унитаз заплатит, а я на аренду отложу.